Новая фантастика 2024. Антология № 8 - Завойчинская Милена - Страница 3

– Хорош защитник.

– Мои поисковые системы…

– Заткнись! – бросил юноша. – Что ты сказал, саандиман?

– Дальше на восток только Харей-Парахим – у подножья гор концентрация патогена в десятки раз превышает ту, которой ты дышишь. Ближайшая станция в той стороне. – Марпе указал на юг, где солнце притаилось за горчичными облаками. – Но ты до нее не дойдешь… в отличие от своего спутника. Впрочем…

Похожую на коринфский шлем металлическую голову киборга украшала внушительная вмятина сбоку. Пострадал и плюмаж: на шипастом гребне, делающим носителя похожим на футуристического панка, не хватало нескольких зубьев-антенн. Похоже, киборг неисправен, но мощное тело, прикрытое светлой накидкой до пят, в любом случае внушало опасения.

За спиной Марпе не наблюдал «горба» – и это было одно из немногих отличий от механических егерей, начавших охоту на нэтсов пару сезонов назад. Если с охотниками-людьми он справлялся с помощью винтовки, то против киборгов оказался бессилен. Жестянки десантировались с самолетов и планировали на нэтсов с помощью крыльев, расправляющихся из «горба». В очередной раз человек скопировал природу и обратил изобретение против оригинала.

Однажды Марпе наткнулся на егеря, растерзанного нэтсом, и скрупулезно изучил расколотую клювом металлическую голову. Там, где между сведенными нащечниками «шлема» должно проглядывать лицо, чернел пластик; вместо рта – сетчатый динамик, вместо глаз – непроницаемые стекла. Однако за десятилетия, что он провел отшельником, люди так и не смогли превзойти самый совершенный компьютер в известной вселенной – человеческий мозг.

– У тебя есть транспорт? – спросил юноша, борясь с тошнотой. – Или вода?

– Вода скоро будет. Пока лишь глоток.

Юноша вырвал протянутую флягу, опрокинул в себя остаток воды и разочарованно швырнул конус на землю.

– Когда будет еще?

– Скоро, – повторил Марпе, поднимая флягу и отряхивая ее от красной пыли. – Однако придется пить с песком.

Лицо юноши скривилось, когда он осознал, к чему привел его поступок.

– Ненавижу эту планету. Идем, Садиб…

Молча откинув плащ, Марпе прикрепил флягу к поясу.

– О! – неожиданно бодро воскликнул юноша. – Так ты из «Клэвис»?

Марпе опустил подбородок и словно впервые заметил на своей грудной пластине полустертый красный крест, увенчанный кольцом – символ «Клэвис Корп».

– Был…

… сорок лет назад. Вслух Марпе это не произнес, опасаясь дальнейших расспросов. Нельзя, чтобы парень узнал, что он один противостоит корпорации подобно Моисею, бросившему вызов империи фараона. Если пророка на путь сподвиг горящий куст, то Марпе переродился, впервые заглянув внутрь яйца.

– Знаешь Дахла? – продолжил допытываться юноша. Он капитан службы безопасности…

Допрос прервал новый приступ тошноты. Утерев рот краями гутры, парень словно бы смахнул налет спеси со своих слов:

– Что же мне делать, саандиман?

– Марпе.

– Я хочу жить, Марпе.

Сквозь маску высокомерия прорезались детские черты воспоминания из того возраста, когда кажется, что родители могут решить любую проблему.

– Я провожу вас до станции, – сдался Марпе и протянул юноше пластинку сухого мяса. – Съешь.

Тот подозрительно прищурился.

– Чье это мясо?

– Птицы.

– Хищной?

– Не все ли равно, когда на кону твоя жизнь?

– Моя вера важнее моей жизни, – упрямо заявил юноша. У тебя нет другого лекарства?

– Лекарство от патогена добывают из этого же органа, объяснил Марпе. – Причем этот факт не особо и скрывают. Здесь не Земля, юноша, все заповеди соблюдать не выйдет.

– Тебе легко говорить, кафир[2].

– Моя религия тоже строга. Но Ядовитый континент предъявляет куда более жесткие требования своим прихожанам.

– Разговор окончен, Марпе.

– Тогда не отставай. Нам надо пересечь равнину до захода солнца.

Юноша задрал голову и попытался найти светило в той стороне неба, куда ранее указал Марпе.

– Что будет после?..

– Реки разных гадов выползут из нор и хлынут на равнину, пожирая все живое – животных, растения, насекомых. В твоих сандалиях знакомство с ними станет чересчур близким… Кстати, как вы здесь оказались?

– Наш самолет разбился.

Больше он не проронил ни слова. За много часов перехода по красной равнине Марпе услышал от него лишь негромкое бормотание, похожее на молитву. Время от времени юношу мучили рвотные позывы, но в желудке не осталось ничего, что могло выплеснуться наружу. С воспаленными глазами он след в след брел за Марпе, словно верующий за пророком. Не знающий усталости киборг по имени Садиб несколько раз предлагал понести его на руках, но в ответ неизменно получал приказы заткнуться, звучавшие все слабее и слабее.

На горизонте замаячило несколько башен, куда толще и выше тех, что опирались на спиральные холмы. Марпе в бинокль пробежался от основания колонн до того места, где они исчезали в желтых облаках. Там скрывалась от патогенных ветров Ир-Бикце – самая близкая к горам Харей-Парахим исследовательская станция.

– Гляди, юноша, – произнес Марпе и протянул назад бинокль. – Мы близко.

Ответа не последовало. Парень лежал ничком в красной почве, раскинув руки в стороны. Когда киборг перевернул хозяина, струйка крови выбежала из уголка пересохшего рта. Гутра сползла с головы, и прядь темных волос создала хлипкую тень над трепещущими веками.

– Его пульс замедляется, – сообщил Садиб безэмоциональным голосом.

Марпе достал из кармана мясную пластину и тут же понял, что человеку в обморочном состоянии не хватит сил разжевать ее. Он сунул ее себе в рот, тщательно смочил слюной и разгрыз на волокна. Затем пропихнул слизкий комок в горло юноши и заставил его проглотить, невзирая на слабые попытки к сопротивлению.

– Это его спасет?

– Не знаю, – признался Марпе. – Возможно, отравление нанесло непоправимый ущерб.

Опорные башни станции находились в полудне пути отсюда. Тут Марпе обратил внимание на скалистый гребень – полустертый временем серый горб, почти утонувший в красной почве. Внутри наверняка есть пещера. Садиб поднял юношу с такой легкостью, что казалось, будто тело выскользнуло из белой кандуры, и киборг понес одну лишь ткань. Марпе заглянул за его руку и увидел безвольно качающуюся голову.

– Неси аккуратнее, – попросил он.

Основание скального выступа прорезала расщелина, напоминавшая приоткрытый рот с острыми, как у пираньи, зубами. Чем ближе они подходили, тем шире становилась пасть, готовая заглотить их. В глубине пещеры, там, куда не добирались полчища пресмыкающихся, все поросло жесткой пурпурной травой. Марпе срезал несколько охапок и соорудил из них небольшое ложе. Потом снял кожух с тритиевого фонарика – получилась лампа, осветившая зеленым светом весь закуток, где они укрылись.

Когда Марпе разжевывал для юноши очередную пластинку, в его памяти всплыли миражи о подобных ситуациях, когда люди укрывались в ночи около костра и прогоняли скуку и страх разговорами. На Ядовитом континенте такая ситуация невозможна, ведь здесь банально нечему гореть. К единственным деревьям, растущим в столь сложных условиях, подносить пламя сродни самоубийству.

Юноша метался в горячке около часа, периодически вскрикивая что-то на своем языке. Затем он затих, но буквально через несколько минут проснулся и приподнялся на локтях.

– Садиб, почему ты не на зарядке? – рассеянно пробормотал он. – Где кабель?

– Здесь нет точки подключения, – невозмутимо ответил киборг.

– Тогда отключу тебя… Wintermute[3].

Голова киборга безвольно упала на металлический нагрудник, словно кто-то перебил ему позвонок. Игнорируя присутствие Марпе, юноша опустился на настил и моментально уснул. На этот раз он уподобился своему телохранителю – лежал без движения и стонов, лишь подъемы грудной клетки выдавали работу легких.

Бессонная ночь сказывалась и на Марпе. Он все охотнее смыкал и все с большим трудом поднимал веки. В промежутке между морганием зеленый свет погас. Он тряхнул головой, и привычные к темноте глаза обнаружили, что травяное ложе опустело… Юноша исчез. Марпе вскочил на ноги и отыскал взглядом Садиба – киборг оставался неподвижным. Откуда-то из глубин пещеры донеслись щелкающие звуки.