Наследница в алых шелках - Хантер Мэдлин - Страница 4

Она вспомнила последний поцелуй перед тем, как экипаж увез его к морю. Она пробралась обратно к дому и притаилась в тени деревьев, чтобы видеть его отъезд. Он заметил ее, подошел, не замечая сердитых взглядов родителей и окриков наставника. Обнял и крепко поцеловал, пообещав, что однажды они будут вместе.

Грезить наяву было не в ее характере. Она понимала, что нельзя жить только ожиданием этого дня. В конце концов, он был сыном дворянина, а она – дочерью крестьянина-арендатора из Оксфордшира. Такие союзы не заключаются. В ее положении у нее почти не было времени, чтобы об этом думать, даже если бы и хотелось. Но все же она продолжала любить его и втайне надеяться наперекор всему. И мечтать.

Теперь, получив наследство, появился шанс сделать мечту реальностью.

Мысли ее скакали галопом. Самые насущные возникали быстро, затем она серьезнее задумывалась над другими проблемами. Получится ли у нее? Стоит ли рискнуть? Как луковицы за окном, ее мечта давала побеги, которые рвались вырасти и расцвести.

Ее раздумья прервал негромкий стук в дверь. Она произнесла «войдите», и Минерва открыла дверь. Рядом с ней стояла горничная.

– Вижу, вы уже проснулись. Мэри принесла воды, она поможет вам одеться.

– Полагаю, уже поздно. Давным-давно пора начать день. Сегодня мне надобно успеть в несколько мест.

Минерва вошла и закрыла дверь, оставив горничную в коридоре.

– Мне нужно вам кое-что сказать. Ваш деловой партнер внизу и ждет встречи.

Деловой партнер? Ах да.

– Вы имеете в виду другого мистера Реднора. Кеннета.

– Кевина. Как я вам говорила, это двоюродный брат моего мужа.

– Тогда мне надо с ним встретиться, чтобы не обидеть вашего мужа.

– Вы должны с ним встретиться, потому что связаны с ним общим предприятием, а не из-за моего мужа.

Розамунда не поняла ровным счетом ничего из того, что любезный мистер Сандерс разъяснял насчет предприятия. Не то чтобы она его вообще слушала. Она по-прежнему была огорошена новостью касательно унаследованных ею денег. И ей пока что не особенно хотелось встречаться с мистером Реднором. Не сегодня. Ей хотелось прогуляться по улицам вокруг дома и поискать сдающиеся внаем лавочки и дома. Хотелось представить, как они с Чарлзом едут в карете…

– Я оденусь и скоро спущусь.

Кевин с полчаса расхаживал туда-сюда по библиотеке, затем снял с полки книгу и рухнул на кушетку. Он немного почитал, потом понял, что не запомнил ни единого слова из пролистанных страниц. Отшвырнув книгу, откинул голову на подушку и закрыл глаза.

Это была пытка. Он научился говорить о делах с мужчинами. Даже перенял добродушную манеру общения, принятую в среде промышленников, хотя это и стоило ему трудов. Но женщина? Не в первый раз после смерти своего дяди герцога он задался вопросом, не спятил ли тот под конец жизни.

В нем начало просыпаться знакомое чувство, будто его предали, но он отмахнулся от него. Дядя Фредерик мог распоряжаться своим личным капиталом, как ему хотелось. Если в качестве жеста диковинной щедрости и неудержимой эксцентричности он решил оставить половину многообещающего предприятия скромной маленькой шляпнице сомнительного происхождения, понятия не имевшей о механике и инженерном деле – он был в своем праве.

Кевин часто и подолгу размышлял над этим и смирился с тем, что такое решение, вероятно, говорило о недостатке веры в него самого. Как бы он ни старался не задерживаться на этой мысли, было трудно вовсе ее отвергнуть. И вот сейчас она снова пришла ему на ум. Только на этот раз он мог ее отвергнуть. Если дядя Фредерик не верил, что Кевин один управится с предприятием, он мог бы оставить вторую половину какому-нибудь успешному промышленнику. А не Розамунде Джеймисон. Одни лишь поиски ее стоили Кевину года работы в то время, когда события в промышленности с каждым днем развивались все быстрее.

Дверь библиотеки открылась. Кевин тут же вскочил, увидав, что Минерва приближается к нему с решительным выражением лица. Такое лицо у нее бывало нередко. Просто поразительно, что Чейз не находил ее немного вздорной, но Кевин уж точно.

– Она скоро спустится. Через несколько минут. Прежде чем она явится сюда, я хочу, чтобы ты очень четко кое-что усвоил. – Она подошла настолько, что ей пришлось откинуть голову чуть назад, чтобы смотреть ему прямо в глаза. – Она – моя гостья, а скоро, надеюсь, станет и подругой. Она мне нравится. Ты должен относиться к ней с тем же уважением, что и к благородной даме. Не нужно ее стращать, терять терпение или давать ей понять, что она действует тебе на нервы, даже если это так. Если ты хоть как-то ее оскорбишь, словом, действием, недовольным вздохом или пренебрежительным тоном, я превращу твою жизнь в ад.

– Я никогда не оскорбляю женщин.

– О, ради бога, иногда женщин оскорбляет само твое присутствие. Однако я все сказала. Веди себя достойно.

С этими словами она развернулась и величественно вышла из библиотеки.

Кевин в раздражении покачал головой. Оскорблять женщин. Что за чушь собачья. Он никогда не оскорблял женщин. Он едва с ними разговаривал.

До его слуха донеслось легкое шуршание. Он обернулся на звук. На пороге библиотеки стояла женщина. Он уставился на нее, она внимательно смотрела в ответ.

Розамунда Джеймисон не была маленькой шляпницей. И вообще не была маленькой. Она оказалась выше большинства женщин, а под простым длинным серым платьем угадывалась пышная и соблазнительная фигура. Ни один человек в своем уме не назвал бы ее худощавой.

Во всем остальном ее вид тоже поразил его, словно череда оплеух по потрясенному сознанию. Голубые глаза. Белокурые локоны. Фарфоровая кожа. Пухлые губы.

Она была красива. Восхитительно красива.

Он смотрел на нее, словно выискивая изъяны. И, несомненно, нашел бы их во множестве, если бы хотел увидеть.

Она тоже рассматривала его, пока он медлил с приветствием. Как и его кузен, Кевин Реднор был высокого роста. Густые темные волосы ниспадали до самой шеи. Она не знала, то ли это новая мода, то ли он давно не стригся.

В отличие от двоюродного брата, у него были темные глаза. Очень темные и глубоко посаженные. Они в сочетании с волосами придавали ему несколько драматический вид. Она не могла отрицать, что он красив и что у него точеный нос и изящный рот. Но немного тяжеловесная челюсть не давала ему выглядеть чересчур изящным. В чертах лица не было суровых линий его кузена, так что челюсть спасала его от… смазливости. Минерва предупредила ее, что он склонен к мрачной задумчивости, и Розамунда могла представить, что при этом он смотрится очень поэтично.

С Чарлзом он, конечно же, не шел ни в какое сравнение. У него не было ни ослепительной улыбки Чарлза, ни его сверкающих глаз. Кевин Реднор больше напоминал строгих и рассеянных учителей, вереницей проходивших через дом семьи Копли – еще молодых мужчин, уже разучившихся веселиться. Розамунда не могла представить, чтобы сильную духом женщину привлек кто-то из них, и о стоявшем напротив человеке у нее сложилось такое же мнение.

Наконец, смутившись от того, как он на нее смотрел, она прошла в комнату.

– Меня зовут Розамунда Джеймисон. Вы хотели со мной поговорить?

Он ожил.

– Да. Я посчитал, что нам нужно познакомиться, поскольку вам принадлежит половина моего предприятия.

– Если мне принадлежит половина, разве это не наше предприятие?

Что бы там ни занимало его мысли, теперь оно испарилось. Он улыбнулся улыбкой гордого и уверенного человека, демонстрирующего выдержку.

– Отчего бы нам не присесть и не побеседовать об этом?

Она устроилась на краешке кушетки. Он взял стоявший рядом стул, обитый материей, и поставил его так, чтобы они смотрели друг на друга.

– Полагаю, наследование половины предприятия удивило вас.

– Меня вообще удивило наследство. Однако да, эта часть в особенности.

– Юрист объяснил вам сущность дела?

Она сохранила на лице бесстрастное выражение, не поддаваясь на угрозу.