Ревизор: возвращение в СССР 26 (СИ) - Шумилин Артем - Страница 24

— Но и то, что вам принесли, тоже может пригодиться. Хоть какая-то информация…

— А! Да ради бога, забирай! А то я тут сижу и думаю, куда и кому мне это засунуть? Понаписали всякой казенщины и официальщины… Просил же — что-то интересное, что не стыдно в центральной прессе опубликовать. Чтоб их всех! — грозно потряс он листками, и я не удержался от смеха.

— Конечно! Напугали, небось, людей центральной прессой, они вам и выдали результаты выполнения пятилетних планов. Им же не нужно никакого внимания от Москвы, и нет перед ними вашей задачи город развивать. Этим директорам лишь бы тихо-мирно до пенсии досидеть, — смеясь, прокомментировал я произошедшее.

Он тоже начал улыбаться, слушая меня, его отпустило.

— Иван очень серьёзно отнесся к вашему заданию, — решил напомнить я Шанцеву один важный момент. — Он не мытьём, так катаньем кубышку Вагановича достанет, возможно, даже и в ближайшие дни… Поговорите как можно быстрее и с Ириной Викторовной, и со своим бывшим замом, предупредите, чтобы они глаз с Вагановича не спускали, и, чуть что, сразу к вам. Не тот он человек, чтобы без денег остаться, небось, сразу же что-то начнет придумывать, как ограбить посерьезнее ваш Механический завод.

Он посмотрел на меня озабоченно и кивнул устало.

Эх, заварили мы кашу…

Мы с ним посидели ещё недолго и пошли спать. День был долгий.

В воскресенье отсыпался, потом пошел к Славке, сказать, во сколько у нас поезд, но дядя Володя сказал, что он у Либкиндов.

Слава заканчивал уже строгать полы. Эмма была тут же. Решил сразу обговорить с ней подработку, но без обсуждения денежной части вопроса. Пришлю потом первый перевод, вот и узнает, какая у неё зарплата. А если при Славке сейчас оклад в пятьдесят рублей объявить, то он сразу всё поймёт и обидится ещё. С него станется…

И совсем не обсуждать при нём тоже нельзя… С Эммой, конечно, можно попробовать договориться, чтобы никому ни слова не говорила. Но, во-первых, не факт, что все равно Славке не проговорится… Любовь-морковь и все такое. А если не проговорится, но начнет мне письма регулярно писать, то еще хуже. Запросто слухи какие-то появятся, до Славки дойдут… Это же Святославль! Здесь всем до всех есть дело!

— Тут такое дело, — начал я. — Наш первый секретарь горкома пытается привлечь к Святославлю внимание областного начальства. Хотелось бы и финансирования побольше, и бюджетных проектов на территории города, если не всесоюзного уровня, то, хотя бы, областного… У меня есть небольшие возможности… Хочу попробовать в «Труде» статью про Святославль протолкнуть. Но нужны интересные факты. Эмма, хочу попросить тебя заняться этим вопросом. Сделаем тебе удостоверение журналиста местной газеты, — при этих словах Эмма потрясённо переглянулась со Славой, — и будешь ходить, собирать интересные истории про предприятия города, их трудовые коллективы, самодеятельные творческие коллективы, всё, о чём можно написать статью, мне нужен материал. Очень хорошо подойдут истории про подвиги ветеранов во время Великой Отечественной Войны, к примеру. А мы с Шанцевым пробьём тебе оплату за эту работу…

— Правда? — удивилась Эмма. Похоже, она была готова помогать городу и мне и вовсе бесплатно.

— Ну конечно, — отозвался я. — Мы все в этом заинтересованы…

— Соглашайся, Эмм, — тут же кивнул Слава, — Паша плохого не предложит.

— Хорошо, — ошарашенно улыбнулась Эмма, глядя на Славу, а он поднялся с пола, подошёл и обнял её за талию.

— Спасибо, Паш, — серьёзно глядя на меня, произнёс он. Догадался о чём-то, что ли? Ну, главное, не возражает. Авось все же благодарит, потому что думает, что это реальная работа, а Эмме я ее предложил, чтобы дать именно ей подзаработать.

Они обещали вдвоём прийти к вокзалу провожать нас всех. Попрощались до вечера, и я вернулся к Шанцевым.

Переговорил с Александром Викторовичем насчёт Эммы, объяснил свою идею со сбором материалов, попросил помочь ей оформиться в нашу городскую газету внештатником.

— К ней серьёзнее будут относиться, а то возраст, все-таки, у нее совсем юный — объяснил я, — так ей легче работать будет. А там как пойдет. Может, не только для наших дел материал собирать будет, а реально печататься начнёт в нашем «Знамени Коммунизма». Она столько домочадцев на своих хрупких плечах тянет, что ей любая денежка не лишней будет.

— Ну, давай, конечно. Поможем девчонке. О чём разговор? Всё сделаем, — пообещал он.

Ближе к вечеру Наталья Кирилловна начала собирать меня в дорогу.

— Такое впечатление, что мне трое суток ехать, — заметил обескураженно я, глядя на первые результаты. А хлопоты не прекращались…

— Еды много не бывает, — ответил Александр Викторович, ставя передо мной бутылку коньяка. — Это туда же.

У меня, в итоге, целая сумка получилась с одними съестными припасами. Мало того, они ещё и на вокзал пошли меня провожать.

Вету провожали родители и сестрёнка, Тимура — Оксана, меня — Шанцевы и Слава с Эммой. Сразу всех познакомил, особенно старательно представил Александру Викторовичу Эмму.

— Это та самая девушка, Эмма Либкинд, я вам рассказывал.

— А, которая устраивается внештатным корреспондентом в нашу газету? — при всех произнёс он. — А я тебя на заводе у нас видел… Это ж наш человек!

Появление в нашей компании первого секретаря горкома с супругой, вообще, судя по лицам окружавших нас людей, стало для всех полной неожиданностью, а бедная Эмма вообще в осадок выпала, особенно когда Шанцев объявил, что она корреспондентом в газету устраивается. Ну, вот такой сюрприз получился…

Поезд останавливался всего на две минуты, поэтому прощание было скомканным и суетливым. Женщины начали плакать, особенно мама Веты и Оксана.

Тимур кричал ей, что скоро вернётся, но она всё равно рыдала, видимо, из солидарности с будущей сватьей. У Веты каникулы на исходе, и она из Москвы поедет сразу в Рязань.

Не успели мы со всеми обняться и заскочить в поезд, как он тронулся. Разместились мы с комфортом, удалось взять плацкартные места. Два верхних и одно нижнее, которое мы тут же втроём и заняли.

Соседом по купе оказался бодренький дедок, с боку ехала тоже немолодая пара, у всех имелся на столах приличный запас чего покушать. Новоявленные соседи смотрели на нас с подозрением. Небось, подумали про нас, что бедные студенты едут куда-то с булочкой и бутылкой кефира, и будут сейчас голодными глазами в рот смотреть, когда они разносолы всякие начнут с аппетитом кушать. Сразу троих прокормить им будет накладно, если с нами делиться…

Выставил сразу, во избежание всяких инсинуаций, на стол целую сумку с едой, ещё бутылка очень звонко звякнула, когда я её об металлический бортик столика задел. Взгляд окружающих сразу потеплел и на лицах показались понимающие улыбки. Тут Вета достала авоську, что ей мама собрала. Ну, и Тимур поднял мамину ссобойку.

Быстро перезнакомились с нашими попутчиками по купе и завалили маленький стол едой, далеко не всё ещё поместилось. К запеченной курице и солёным огурчикам Степана Поликарпыча прибавились котлеты и тонко нарезанная копчёная колбаса от Натальи Кирилловны, варёные яйца и пирожки с капустой от Оксаны, блинчики с мясом от мамы Веты.

— Ну тут надо выпить за знакомство, — достал из внутреннего кармана Поликарпыч бутылку беленькой.

— Подождите, может, с коньяка начнём? — предложил я. — Вы к нам не присоединитесь? — пригласил я супругов с боковой полки, всё равно все вместе едем. Спать ещё рано…

— Иди, Матвевна, — велел сосед с боковой полки супружнице. — Что сидишь?

Бедная женщина посмотрела на него удивленно, но ничего не сказала, и, скромно поднявшись, встала в проходе.

— Ну что встала? Проходи, место освобождай! — обогнул её супружник и перенёс со своего стола одним движением за углы льняную скатерть-самобранку со всем содержимым.

— От, фокусник! — воскликнул Поликарпыч метнувшись двигать еду на столе, но места не хватило. Что тот столик, одни слезы, а не размер…

— А вы пирожки в руки разбирайте, — опомнилась Матвевна. — С печенью и луком.