Пылающая сталь (СИ) - Добрый Владислав - Страница 26

Но тут же, словно одергивает себя, бережет от подробностей жену. В своем последнем письме, он задним числом сообщает, что был ранен в ногу, пулей навылет, и сильно огорчен, что не смог съездить повидаться. Он не виделся с семьей двадцать месяцев. Он очень скучает.

Этот ласковый с женой муж, заботливый отец и, судя по письмам, просто мягкий человек, стесняющийся доверить крепкие выражения листу бумаги — председатель колхоза. Для этого он закончил курсы «всеобуча», дополняя свое, весьма начальное образование, боясь не оправдать доверие односельчан. Тогда председатель колхоза это еще была выборная должность. У него впереди яркая, долгая жизнь и уже заслуженное уважение окружающих.

Но в 1941 он сам ушел на фронт, добровольцем.

Еще в 1920-м двух его братьев убили «белые». Уже во время войны погибли в бою оставшиеся два брата Зимина и его племянник.

Через неделю после последнего письма, немцы добрались и до Сергея Григорьевича.

Он был одним из солдат взвода Широнина, одним из тех кто остался на тактически важной позиции, перед лицом явно превосходящих сил.

Ему было ради чего жить. Но он знал, ради чего умирает.

Он всего лишь один из миллионов измученных, уставших от войны людей, чья трагедия навсегда останется на совести немецких солдат.

2 марта 1943, полторы сотни таких же, как Сергей Григорьевич Зимин, остались в селе Тарановка, зная что на них идет стальная лавина танков врага.

Но гвардейцы понимали, что отступать нельзя. Потому, что им об этом рассказали.

В советское время, во времена застоя, «партийные собрания» и прочие «беседы» — символ бездарно потраченного времени. Во времена войны, это был реальный способ донести до человека ситуацию. Прямо перед боями в Тарановку приезжал командир дивизии, который осматривал позиции и проговаривал с офицерами боевые задачи. А приехавший с ним начальник политотдела дивизии Павел Николаевич Гречко, выборочно опросил несколько сержантов и солдат, проверяя работу политотдела полка. Павел Николаевич считал необходимым условием для солдата общее представление о положении на фронтах, более детального понимания о действиях конкретно их фланга Воронежского Фронта и знание достаточно подробной обстановки в полосе дивизии, и их соседей. Именно эти знания и давались на политсобраниях.

Солдаты 78-го полка четко представляли себе положение и понимали, что противник рвется к Харькову по короткому пути. И знали, что промежуточный рубеж справа и слева от них удерживают столь же ослабленные тяжелыми наступательными боями части.

По записям Павла Николаевича, солдаты 78-го гвардейского полка, насколько это было возможно, представляли себе тактическую обстановку вокруг дивизии и стратегически целиком в войне.

Солдаты 78-го гвардейского полка понимали, насколько ситуация для их дивизии, их полка и для них конкретно, тяжелая.

Павел Николаич, впрочем, не типичный политработник. Дело даже не в выдающейся личной храбрости. Для того времени было бы странностью скорее её отсутствие. Хоть для полка Павел Николаевич был человеком новым, вписался он в гвардию легко. Потому что человеком он был не просто опытным, но выдающимся — немыми свидетелями тому орден «Красного знамени» и медаль «За отвагу», полученные за Смоленское сражение.

Павел Николаич был один из череды политработников, а может и вдохновитель, системы работы политического отдела в дивизии. Он ставил во главу угла осмысленность и информированность.

Если быть до конца честным, то и приказы из Москвы по организации работы с личным составом, в принципе говорили в том числе и об этом. Но чаще всего их исполняли формально, не заботясь о результате. В политработники попадали люди случайные, плохо понимающие специфику своей работы, свои задачи. А то и вовсе пришедшие за самоутверждением и теплым местом. Нелюбовь солдат к политработникам была широко распространена, но все же, далеко не во всех подразделениях. Павел Николаевич Гречко, например, пользовался среди солдат уважением. Методы его работы, на самом деле, заслуживают куда большего внимания, чем то, которое уделили им после войны. 78-й гвардейский полк является одним из пяти лучших полков Красной Армии, по числу награжденных Героев Советского Союза. Это даже если вынести за скобки 25 героев широнинцев. Если считать и их, то 78-й гвардейский полк, это полк с наибольшим количеством Героев Советского Союза в Красной Армии, за всю войну. Мне кажется, что это феномен заслуживающий более пристального изучения. А пока, я могу только предположить, что удивительно массовая эффективность и устойчивость бойцов 78-го полка, во многом заслуга их командования, и П. Н. Гречко в том числе.

К несчастью, в 1944 году, Павел Николаевич Гречко погиб в бою, высадившись одним из первых на плацдарме, во время форсирования Днепра.

Возможно, потеря таких людей это самая страшная рана, нанесенная нам немцами, как народу. Кто знает, чего бы мог добиться в жизни и сделать для страны даже один Павел Николаевич, останься он жив.

И тут мы подходим к очередной спорной моей мысли. Которая кажется мне очевидной, если хоть немного о ней подумать. Но в наше время, даже очевидные вещи, стоит проговаривать вслух и по нескольку раз.

Массовый героизм советского солдата в годы Второй Мировой Войны — его осознанный выбор.

Посмотрите на знаменитый приказ №227, «Ни шагу назад». Этот приказ ведь по сути по большей части состоит из пояснительной записки, обосновывающей это решение. «У нас нет уже теперь над немцами преобладания ни в людских ресурсах, ни в запасах хлеба. Отступать дальше — значит загубить себя и загубить вместе с тем нашу Родину».

Интересна, с точки зрения жестокости приказов, критическая ситуация на Кавказе, когда немцы рвались в нефтеносные районы, дававшие 70% не только топлива, но вообще всех нефтепродуктов для СССР. Захват Баку практически гарантированно обрекал СССР на стратегический проигрыш в войне — никакие поставки лендлиза не смогли бы это компенсировать. Тем не менее, директивы Ставки к командованию войск на этом направления пестрят оборотами «Ставка усматривает», «Ставка разъясняет».

Во всем этом нет и следа немецкого «орднунга» в стиле «Держаться до последнего солдата», как в приказе войскам СС в Харькове.

Приказ Ватутина 25-й гвардейской дивизии и вовсе смахивает на рекомендацию — «Держаться сколько хватит сил».

Это не на секунду не отменяет того, что в СССР был, без сомнения, жестокий режим. Я знаю, что человеческое мышление стремится упростить сложные понятия и встроить их в свою картину мира, и поэтому зачастую любые утверждения того, что в эту картину мира не вписывается, вызывает отторжение и воспринимается как заведомая ложь и оскорбление. Но в тоже время, человеческое мышление парадоксально, и человек часто может одновременно включать в свою картину даже взаимоисключающие понятия.

Некоего условного, сферического и эталонного СССР, не существует. Страна в 1930-х совсем не похожа на СССР 1950-х, который в свою очередь совсем не похож на себя же, в 1970-х. А про 1990-е и говорить не буду. Двадцать лет для политики и общества это очень много. За это время многое меняется, зачастую незаметно для тех, кто в это время живет.

Люди старшего возраста, встретившие немцев в 1941-м, имели за спиной опыт чудовищной бойни первой мировой и тяжелейшей и ужасной гражданской войны. Это было крайне жестокое общество с резко повышенной толерантностью к насилию. Расстрелять проблемного человека для таких людей было очевидным решением проблемы. Для нас подобное поведение обычно просто слишком ужасно. И это, к счастью, свидетельствует о большом эволюционном пути нашего общества. Надеюсь дальше будет только лучше.

Пожалуй, один из самых показательных и хорошо описанных расстрелов, его причин и предпосылок, это расстрел струсивших бойцов будущей Панфиловской дивизии, в мемуарах Бауыржана Момышулы. Это лучше почитать самому, но я дам пока короткую выжимку:

Во-первых, несмотря на постоянную муштру, личный состав советских войск на наш, современный взгляд, выглядит дикой вольницей. Это старательно обходится в повествовании, но явно читается между строк. Никакого инстинкта государственности, как у нас сейчас, и в помине нет. Во-вторых, Бауыржан, как многие другие командиры Красной Армии, но которые постарше, и помнят еще Российскую Империю, видят в немцах неких «роялистов». Бауыржан предполагает, что немцы хотят восстановить власть помещиков. И все их зверства вполне вписываются в это предположение. И поэтому Бауыржан готов умереть в бою, но не допустить восстановления «старого порядка». По поводу самого расстрела — Момышулы явно винит себя в произошедшем. Но находит решения очень в духе своего времени — не достаточно продавил свою волю, не одернул в ответ на дерзкое высказывание. Похоже на поведение людей выросших в токсичных семьях, или неблагополучных районах. Люди пытаются выстроить иерархию, основанную на ударе кулаком в нос, в трудной обстановке, где требуется сложная работа по созданию сплоченной команды для опасной и требовательной к компетенциям совместной работы. Такой принцип руководства дает сбои даже в относительно спокойных делах, вроде строительства и ремонта — вечно орущий на подчиненных бригадир, скорее подходит для персонажа анекдота, и подспудно такой руководитель воспринимается не как профессионал. И совсем плохо, если до такого опускается офицер. Но по-другому, тогда, видимо в массе своей, не умели. Это очень в духе человека того времени и происхождения. Таков распространенный психологический портрет начальника, или чиновника, и в наше время.