Пылающая сталь (СИ) - Добрый Владислав - Страница 35

Этот локальный успех, как луч света в темном царстве, не столько разгонял тьму, сколько сгущал тени. Стало ясно — Тарановка уже плотно обложена со всех сторон.

Хоть немного утешало то, что саму Тарановку противник не атаковал. Не атаковал он её и на следующий день, 8 марта 1943 г.

Зато на Соколово обрушился удар практически всех, еще оставшихся, сил 48-го (6 и 11 танковые дивизии) танкового корпуса немцев.

Надо сказать, что читая донесения, и из контекста ситуации, мне показалось, что советские солдаты не верили в то, что чехословацкий батальон устоит. Дело не в том, что они проводили параллели с менее устойчивыми союзниками немцев, вроде румын и итальянцев. Дело в другом. Даже в самой Красной Армии шла четкая грань между частями с «хорошим» боевым опытом, которые участвовали в успешных наступательных и оборонительных боях, и частями неопытными, или просто неустойчивыми. У той же немецкой 6-й танковой есть сочный полуторастраничный отчет о захвате населённого пункта в феврале, еще в начале немецкого контрнаступления. Немцы после короткого боя — действительно короткого, несколько минут — ворвались в село сходу, и обороняющий это село полнокровный советский батальон примерно в четыреста человек, побежал. Побежал по степи. А немцы устроили «сафари», которое и расписали подробно на полтора листа.

К несчастью, бои в Тарановке, они описывают куда короче. Я бы даже сказал, скупо и скомкано.

Возможно, в данном конкретном случае 6-й танковой повезло налететь на советские тылы (в списке немецких трофеев например, маловато пушек и минометов, что странно для опорного пункта на внешнем кольце окружения) но сама по себе такая ситуация вполне возможна. Иногда советские части бежали перед немецкими танками, буквально едва их завидев. Чаще бежали, если у солдат складывалось впечатление, что их окружили. Такое случалось в 1941, и немногим реже в 1942. Но в 1943-м это уже была редкость. В 1943-м уже было скорее нормой когда, даже понимая, что их окружили, советские командиры и солдаты действовали спокойно и хладнокровно. Уверенные, что все еще далеко не кончено.

Как ни странно, но я вполне понимаю людей, которые столкнулись с неприятной эффективностью военной машиной Рейха, дрогнули и побежали. Я уже говорил про панику, угнетение высших функций и так далее. И если вы вдруг оказались в чудовищной мясорубке, потерять себя и поддаться панике, дело хоть и неприятное, но вполне ожидаемое.

Меня куда больше удивляет, когда люди не бежали. Но вот, в 1943-м люди не бежали. Это объяснялось самими солдатами, в первую очередь, опытом. Вспомните советские фильмы — почти обязательная характеристика бойца, личный опыт боев. Даже командиры, для подчеркивания боевых качеств подразделений говорят фразы вроде «В роте половина состава обстрелянные, бывалые, из госпиталей пришли, удержим!». Так вот, опыта у чехославаков не было. Но чехословацкий батальон не побежал. Он дал бой. И не просто дал бой — он смог держать удар, теперь уже двух, пусть и прореженных, танковых дивизий. В воспоминаниях чехословацких ветеранов есть упоминание очередной немецкой тактической хитрости. Немцы продемонстрировали атаку на Соколово, и почти сразу, после того как по ним был открыт огонь, отошли. Но, оставив перед позициями батальона три, якобы подбитых, танка. На самом деле, как минимум в одном из танков оставался экипаж и видимо была работающая рация. Возможно, это был командирский танк. Суть в том, что экипаж танка несколько часов вел наблюдение за Соколово и вскрыл почти все позиции противотанковых пушек и даже пулеметов. Так утверждают сами чехословаки, я не вижу повода им не верить — им виднее. Вторая атака немцев на Соколово оказалась сокрушительной. Была быстро потеряна большая часть пушек, немцы подавили пулеметы и подойдя ближе, массово использовали огнеметы. Стремительная гибель противотанковых пушек находящихся прямо в порядках обороняющейся пехоты, подтверждается, в частности, воспоминаниями одного из пулемётчиков чехословацкого батальона: «За нашими пулемётами были огневые позиции двух русских пушек, но их уничтожили в самом начале боя». Чехословаки откатились к центру села, где стояла… Церковь. В мемуарах Шафаренко Павла Менделеевича, кстати, она упоминается — и говориться, что она превращена в узел обороны, с окопами и заграждениями вокруг:

'…Позиции (чехословацкого батальона) выглядели внушительно. Они прикрывались минными полями, которые установили наши саперы, все станковые пулеметы стояли в дзотах, орудия находились в укрытиях вблизи площадок для ведения огня прямой наводкой. Хотя земля была еще мерзлой, позиции были связаны между собой траншеями. Особенно солидно оборудовался рубеж в районе церкви. Он возвышался над селом и позволял вести круговую оборону.'

Мне кажется символичным, что против жестокости и бесчеловечности, последним оплотом сопротивления под Харьковом зачастую становились церкви. Я намеренно не заостряю внимание на зверствах немцев вообще, и эсесовцев в частности. Это очень тяжело. Любой может набрать в поисковике «Зверства фашистов в Харькове», и увидеть фотографии огромных рвов, которые заполнены трупами убитых в «душегубках» мирных людей. И против этого концентрированного зла, последним рубежом вставали белостенные православные церкви.

К 1943-му, с вооруженными советскими гражданами у немцев получалось справляться все хуже и хуже.

Из отчета 131-го гвардейского артиллерийского полка, в котором бой в Соколово описан следующим образом: «09.03.1943 в 10:00 противник вторично после артналёта пустил 60 танков с юго-западного направления и батальон пехоты, подброшенный на машинах с западного направления, отвлекая этим самым огневую систему на танки, а этим батальоном при поддержке самоходных орудий и бронетранспортёров ворвался в село Соколовка».

Написанная дата, "9 Марта', разумеется, ошибка. Дальше в отчете описывается, что 5-я батарея артполка дважды отбивала атаки немцев, и только во время третьей была раздавлена немецкими танками, после того как кончились бронебойные снаряды.

Я не великий историк, но из той небольшой выборки отчетов, что я видел, мне бросается в глаза этот рефреном повторяющийся «кончилось», «не хватило» в отчетах 1943–1944 годов. Даже после неудач люди чувствовали, что победа была рядом, в их руках. Это резко контрастирует с отчетами 1941–1942, где мрачные слова варьируется от простой сути «пришли немцы и всех убили», до обвинения сослуживцев и, в первую очередь, себя в непрофессионализме — «отнеслись формально», «не наладили взаимодействия», «действовали разрозненно».

Впрочем, я могу и ошибаться.

У церкви чехословакам удается остановить продвижение немцев. Дело доходит до гранат и бутылок с горючей смесью. Несмотря на то, что немцы кидают в Соколово танки как уголь в топку, усиленная рота чехословацкого батальона с приданными частями Красной Армии упорно обороняется весь день. Все восьмое марта. «Упорно обороняется». Теперь я понимаю, какая же бездна мужества за этим канцеляритом…

Чехословацкая пехота и наши артиллеристы действуют не только мужественно, но и профессионально. Вечером в контратаку пытается перейти подоспевшая 179-я танковая бригада. На тот момент в ней 14 танков Т-34 и сто пятьдесят мотострелков. Не спрашивайте меня, откуда Рудкин взял сотню мотострелков — единственное правдоподобное объяснение, что у него под командованием не танковая бригада, а волшебный железный феникс из страшной сказки. Конечно, в голых числах людей, толщине брони и весу артиллерийского залпа, 179-я отдельная танковая бригада безнадежно проигрывает группировке немцев, но то что 179-я делала с немцами раньше, заставляет меня думать, что Рудкин смог бы исправить положение, и отбить Соколово. К несчастью, немцам повезло — под передним танком 179-й бригады ломается лед на реке Мжа. Соколово стоит прямо на берегу этой речки, оно вынесено вперед как плацдарм, и потому важно его удержать — это возможность для отхода окруженных частей. Переправа танков оказывается невозможной, подкрепление не приходит, но окончательно Соколово было захвачено только в ночь с 8 на 9 марта.