Вернуть Боярство 15 (СИ) - Мамаев Максим - Страница 22

— Ну и не могу не отметить, что двое из четверых Архимагов, летящих с господином Аристархом — нежить, присягнувшая ему лично на верность. Полагаю, если он взял под руку даже порождений магии Смерти, то уж всем остальным, скажем так, не чистокровным людям и подавно не о чем тревожиться… Так выпьем же за Сибирского Мясника — за его здоровье, личное могущество и за то, что бы он навел, наконец, порядок в наших краях!

Недоуменное молчание постепенно переросло в дружный восторженный и обрадованный рев — уставшие от бесконечной войны люди, уже свыкшиеся, что каждое утро может стать для них последним, ощутили, как в груди наконец зарождается надежда. Надежда на то, что кто-то наконец придет им на помощь и твердой, жесткой рукой наведет порядок, позволив вдохнуть воздух Фронтира полной грудью.

Помню, что обещал две главы, господа и дамы, но вторую не успел подготовить до конца. И потому завтра будет глава на 35−45к знаков.

Николаевск сильно отличался от того корявого нагромождения построек, укрытого за невысокой деревянной стеной, каким он был в канун моего отбытия в Магаданский поход. С тех пор он изменился, сильно изменился — так же, как изменился и возвращающийся домой хозяин города.

Высокие каменные стены с орудийными башнями, добротные, пусть и деревянные, дома, прямые, широкие улицы, снующие по ним люди, воздушная гавань ближе к северной окраине, холм с небольшим замком в центре города — моё поместье… Всё было ново и незнакомо, удивляя и радуя глаз, заставляя сердце предвкушающе биться в груди, жечь душу нетерпением и желанием не просто поглядеть с высоты полета судна, но и пройтись по аккуратным улочкам своими ногами, заглянуть в харчевни и лавки нового небольшого города. Города, который ещё не знал, что очень скоро ему предстоит стать ещё больше и краше, ибо его хозяин вез и новых жителей, и несметные по меркам многих богатства, что собирался вложить в эти земли. Предварительно их изрядно расширив…

О том, кто именно сюда летит, местные были оповещены загодя. Ещё пятеро суток назад, на подлете к Каменску, в котором мы сделали трехдневную остановку, я отправил телепатическое послание Алтынай, предупредив о нашем скором прибытии. И велев готовиться размещать тысячи дополнительных жителей, что летели в трюмах судов — с собой в первый рейс мы взяли лишь двенадцать с половиной тысяч человек помимо моих гвардейцев. В основном — разного рода мирных специалистов из числа добровольных переселенцев, в первую очередь имевших представление о строительстве. Из набранных мной бывших солдат Магаданского фронта тут была примерно половина, да плюс столько же разного люда, набравшегося из тех магаданцев, что решили сменить губернию. Крестьяне, строители, рабочие, мастеровые — кого тут только не было… Но объединяло их одно — детей и стариков в путь никто не брал, лишь крепких и физически здоровых мужчин и женщин, что будут готовы на новом месте сразу же начинать трудиться, довольствуясь довольно неприхотливыми условиями быта на первое время. Ибо сделать им предстояло очень многое, а времени до первых холодов оставалось уже не так уж и много — считанные месяцы… За которые, как раз-таки, сюда переберутся и оставшиеся в Магадане переселенцы. Более медленным, но более безопасным маршрутом, вместе с флотом и войсками Рысевых и прочих аристократов, что направлялись в обратный путь, передав эстафету части войск, вернувшихся с Камчатки. Ну и высадившимся, по идее, к этому времени войскам Императора, пришедшим морем вместе с одной из Балтийских флотилий, прорвавших-таки шведскую блокаду.

Сотни и тысячи удивленных глаз глядели хмурые, серые небеса, поражаясь количеству воздушных судов. Почти полторы сотни воздушных кораблей закрывали собой всё небо на многие километры вокруг. Здоровенные, неповоротливые грузовые баржи, пассажирские и товарные, из которых в основном и состоял наш флот, достигали громадных размеров — самые большие из них достигали более чем километра длиной и порядка двухсот пятидесяти метров широтой, да к тому же имели встроенные чары расширения пространства. Конечно весьма простенькие и неказистые, ибо откуда ж взяться на них Высшей Магии пространства, наложение которых стоило в три-пять раз дороже любого подобного судна? Да к тому же подобное активно конфликтовало с основными для таких махин чарами снижения веса, без которых подобные громадины даже десятку гражданских алхимреакторов, от которых и запитывалось судно, было не поднять в воздух. В результате удавалось установить лишь сорок-пятьдесят процентов Расширения Пространства — но с учетом размера судов даже это давало впечатляющие результаты…

Со стены стоящего в центре города замка сорвался стремительный разряд синих молний, окутывающий хрупкую человеческую фигурку. Стоящие рядом со мной Алена и Андрей дернулись вперед, начали стремительно наливаться силой ауры могущественной нежити, но я коротким мысленным посланием успокоил обоих. Угрозы приближающаяся волшебница для меня не могла представлять просто по определению — хотя бы потому, что к нам летело существо не выше седьмого ранга. Давно минули дни, когда чародеи седьмого ранга могли в одиночку представлять для меня хоть какую-то опасность…

Взлетев чуть выше палубы, чародейка по нисходящей дуге приземлилась прямо передо мной, на открытой части капитанского мостика. Одетая в кожаную куртку и штаны того же материала, в высоких, подкованных сталью ботфортах, моя слуга сияла радостной улыбкой.

— Что, уже имитируешь радость от встречи с большим начальством, волчица? — не удержал и я серьезного выражения лица.

— Имитировать не приучена, господин, — отвесила она пусть и простоватый, но очень глубокий поклон. И, выпрямившись, повела рукой в сторону приближающегося городка. — Мы сделали все, что смогли, дабы сберечь Николаевск. Но без вас, господин, было очень тяжело…

Ауры всех трех моих вассалов активно соприкасались, прощупывая друг друга. Живая, яркая и необычная аура Алтынай, в которой праны плескалось раз в пять больше, чем у любого Архимага-человека (за исключением редких Богатырей и Целителей) вызывала живой интерес у обоих моих неживых спутников. Особенно у Андрея — зеленые огоньки глаз разглядывали Алтынай даже с некоторым гастрономическим интересом. Таким, каким опытный мясник разглядывает пока ещё живое и дышащее животное, что только предстоит забить… Но подобное продлилось лишь краткий миг — рыцарь смерти быстро взял себя в руки.

— Что ж, посмотрим, как вы тут справлялись, — подошел я к Алтынай и похлопал ту по плечу.

Дальнейшие дни слились в одну сплошную череду дел. Куда более сложных и утомительных, чем привычные мне сражения и схватки, ибо, как не зря говорят, ломать — не строить… Размещение людей, спешное строительство складов, жилых зданий, распределение полномочий между моими людьми, вхождение в курс здешних дел и многое другое.

— Простите, что слишком вольно воспользовались вашим указом, господин, и принимали столь разношерстую публику, но у нас не было иного выхода, — твердо заявил мне Шапкин на первом же совете Рода, что я собрал. — Оставшимися здесь силами не имелось никакой возможности удержать территории. Приходилось принимать неоднозначные и рискованные решения, и не все из них себя оправдали. Ответственность за это целиком на мне, и я готов принять заслуженное наказание.

— Башку бы тебе оторвать к чертям, дуболом армейский, — зло зашипел Петр. — Я здесь всего сутки, а мои люди уже выявили пяток шпионов, два Темных Братства, контрабандистов шайки четыре и десятка полтора взяточников, что за мзду выдают грамоты от лица нашего Рода всякому сброду! За сутки, мать твою за ногу! А что будет через недели полторы-две, когда мои люди освоятся на местах и копнут как следует⁈ Тут грязи, что в твоих авгиевых конюшнях — вычищать не перевычищать! Да тебя, отрыжка ты горгулья, будь моя воля, за такую халатность башкой вниз при всем честном народе подвесили бы да запороли б как последнего крепостного! Ты что тут, сучий сын, устроил⁈ Да за такое…