Римлянин. Книга третья (СИ) - Ибрагим Нариман Ерболулы "RedDetonator" - Страница 71

Человек на месте альтер эго поступил бы точно так же. И он понимал, что альтер эго чувствовал проблему, но боялся подступить к ней слишком близко.

Надо просто смириться, что они, если выражаться терминологией Карла Густава Юнга, Тень и Персона — архетипы в личности одного человека, Таргуса Силенция Виридиана.

Настоящий Таргус был расколот на две части в процессе психокоррекции, когда его подвергали жесточайшим испытаниям, воспоминания о которых вызывают душевную боль даже сейчас, спустя столько времени. Угодную психокорректорам часть сознания, то есть Тень, каким-то образом поместили в сознание, а Персону, характеристики которой не удовлетворили психокорректоров, загнали в подсознание. Тень и Персона никогда не были одним целым. Настоящий Таргус Виридиан отвергал свою Тень, не считал, что присущие ей черты достойны истинного римлянина. Персону же он свою пестовал и лелеял, в святой уверенности, что большей частью соответствует строгим критериям отца в деле становления истинным римлянином. Только вот признания от отца он так и не получил. Более того, вероятно, что Корвус Тиберий Виридиан знал, чем всё закончится для его сына. Знал, но всё равно пошёл на это.

Невольно проявились воспоминания о последней беседе с отцом. Он говорил о чести и гордости, но человеку было наплевать на честь и гордость. Долг превыше всего. Беседа была скомканной, неловкой. И только теперь человек понял, что отец тогда испытывал чувство вины. Корвус Тиберий Виридиан — не тот человек, что способен как-то выразить свои чувства. В конце их беседы отец лишь похлопал его по плечу и пожал руку.

— Никогда не забывай, что больше никого нет, — заговорил альтер эго.

«Что ты имеешь в виду?» — спросил человек мысленно.

— Ты понимаешь, что я имею в виду, — недовольно поморщился альтер эго.

И человек понимал. Единое целое и неотъемлемые составные части. Можно побороться за главенство, но это путь к разрушению личности. Впрочем, Бездну устроит и эскалация конфликта с выяснением «победителя». Только вот победитель останется на руинах былого разума. Вероятно, Бездна найдёт способ, чтобы этот «остаток» сумел сохранить функциональность и продолжил служить ей. А надо ли оно человеку и альтер эго? Неужели из-за жажды доминирования человек пойдёт по пути саморазрушения?

— Мы уже давно на этом пути, — произнёс альтер эго.

«Нужно как-то остановить это», — нехотя признал проблему человек. — «В конце концов, не победит никто».

— Хорошо, что ты пришёл к этому сам, — сказал альтер эго в зеркале.

«Подумай о том, как мы можем выйти из тупика», — попросил его человек.

— Подумаю, — пообещал альтер эго.

Настала пора вводить войска в город.

Человек убрал зеркало в карман и вышел из походного шатра.

«Начинайте штурм», — написал человек и передал дневник Карлсону.

//Российская империя, г. Санкт-Петербург, 6 июля 1748 года//

Жаркий летний денёк только начинался. Солнце ещё далеко не в зените, но температура, если верить градуснику на площади, уже достигла 25°С.

Осип потушил папиросу и бросил бычок в урну. Пора работать.

Внутренне он уже смирился с тем, что придётся распрощаться с идеей убийства аф Лингрена, злейшего врага покойного императора Петра III. В булочной работать интересно, к тому же, эта работа приносит реальную пользу.

Заперев дверь, Осип поправил колпак и встал у окна.

— Заказ для государя Иоанна III, — заглянул в окно киоска немолодой грузный мужчина. — Ватрушки с заварным кремом, пять штук, пирог с клубникой, одна штука, а также четыре куроссана с красной икрой.

— Круассана, — автоматически поправил его записывающий Осип.

— Да хоть круосрана, пиши как хошь, — равнодушно ответил мужик. — Гоняют, как юнгу несмышлёного…

— Заказ! — оповестил Осип кулинаров, накалывая на ленту лист с заказом.

Лента задвигалась, доставляя лист в кухонное помещение. Теперь нужно дождаться, когда упаковщик откроет задвижку и вытолкнет собранный товар в специальный отсек для готовых заказов.

— Ожидайте, десять-пятнадцать минут, — сообщил Осип. — Бонус для Его Императорского Величества — пакет восточных сладостей.

— Ага-ага, — мужику было плевать. — Я тут покурю.

Он явно не рад тому, что его отправили в булочную, пусть и от царя.

Папиросы мужик курил дешёвые, вероятно, контрафакт. Осип в табаке разбирался, поэтому быстро, по долетевшему до него запаху, определил, что теоретически хороший табак в этой папиросе щедро смешали чуть ли не с сушёной травой. Работать во дворце и курить такое дерьмо — это надо суметь.

— Денёк не задался? — участливо спросил Осип.

— А? — повернулся задумавшийся мужик.

— День, говорю, не задался? — повторил Осип вопрос.

— Не то слово, мать его… — вздохнул мужик. — Вчера коня арабского выпотел на листе… (2) Но потом проиграл. Коня арабского, не виденного никогда, потом часы «Инвиктус», а в конце одно желание этому…

— Кому? — между делом уточнил Осип.

— Да главному советнику царскому, — раздражённо поморщился мужик. — Вот и пожелал этот советник, чтобы я стал, как он сказал… а, «Уполномоченный царский приноситель снеди и велений исполнитель».

— Так мы же как бы и так все уполномоченные царские… — недоуменно начал Осип.

— Я так и сказал, но в ответ государь Иоанн III велел учредить придворную должность, — вздохнул страдальчески мужик. — Вот и был морской офицер Иван Яковлевич Барш, капитан галеры «Стремление», а стал придворным шутом…

Прозвенел колокольчик, шаркнула задвижка и бумажная коробка выехала в специальный отсек. Одуряюще приятно запахло заварным кремом.

Осип вытащил из специального контейнера восточные сладости в пакете из этилцеллюлозы, положил их на коробку и передал уполномоченному царскому приносителю снеди.

Сегодня аф Лингрен не заказал крестовые булочки, как он обычно делает в случае отправки в булочную курьера. Есть шанс, что именно сегодня он придёт лично.

Причины, почему этот проклятый швед приходит в булочную лично, оставались загадкой для Осипа. Но это и не важно. Главное — приходит.

Только вот в шесть вечера заканчивается смена…

Нет, на этот раз он не упустит своего шанса.

Часы текли медленно. Осип не был уверен, что именно сегодня придёт его цель, но пылающая в груди надежда изводила его. Десять миллионов рейхсталеров…

Он сразу купит себе один из дворцов в Александриненсбурге. Чтобы не меньше двухсот комнат, нет, не меньше четырёхсот комнат! Мечтать так мечтать — шестьсот комнат и ни одной меньше!

Потом Осип откроет предприятие. Какое-нибудь. Неважно. Но чтобы прибыль приносило. И брата в жизни устроит, и детей его. А там и жениться можно, на какой-нибудь красивой молодке с большой кормой.

И ради этого всего надо не слажать сегодня, если аф Лингрен придёт…

В шесть вечера пришла смена.

— Артур, давай подменю? — предложил Осип.

— А чего так? — не понял сменщик.

— День сегодня хороший, — ответил Осип. — Ну и за комнату платить надо, а я задолжал с прошлого месяца.

— Так я займу давай тебе, — предложил Артур. — Сколько надо?

— Нет-нет, я в долг денег не беру, — покачал головой Осип. — Давай я сегодня за тебя отработаю, а?

Артуру было индиффирентно. Он был из тех людей, которые могут копать, а могут не копать.

— Дело твоё, — пожал плечами Артур. — Тогда я пойду?

— Отдохни как следует, — напутствовал его Осип.

— Ты сам тут с ударом не свались, — усмехнулся Артур.

По протоколу так делать нельзя, но допустимо, если переработка не более двух суток подряд и только по личному желанию работника.

Никто не умрёт, если он переработает сегодня напрасно…

Восемь часов вечера. Осип аккуратно протёр стойку. С семи до восьми вечера обычно особенно нагруженный промежуток. Служители имперской бюрократии, из тех, что побогаче, в это время выходят с работы и по пути покупают вкусности для домочадцев.