Кремлёвские тайны - Мусин Камиль - Страница 22
- Предыдущая
- 22/32
- Следующая
– Гы, глянь, как подруга задергалась. Не боись. Слушай, а отдай-ка ты ее мне. Типа на опыты.
– Ну… ну бери. Только, Катюха, чтоб не было как в прошлый раз. Целый подъезд чистить пришлось.
– Ладно, ладно, один раз только сорвалась, и теперь все будут мне всю жизнь этим в нос тыкать. И всего делов-то, даже без жмурья – по совокупности только на среднюю тяжесть потянуло. Обоим.
Из толпы вертухаев послышался смешок.
Катюха, чуть повернув голову вдруг рявкнула на весь ангар.
– Это кому еще там весело?
По ангару метнулось эхо и растворилось в звенящей тишине.
– А этого куда? – спросил кто-то из свиты после значительной паузы.
Они бросили меня и изучили Андрея.
– К вам, в подвалы? – снова угодливо спросил сопровождающий.
– Ага, – с заметной скукой в голосе протянул Сам, – а впрочем, нет. К Петровичу. На опыты. Точно, он меня просил достать именно такого. Хихихи.
Свита угодливо захихикала, но по их лицам было видно, что «опыты» Петровича они предпочитали не вспоминать. Андрей тоже при них знал – до этого бодрившийся, он побледнел как бумага и его губы задрожали.
Пришло время и мне вставить словцо.
– А вы уверены, что находящиеся у меня компроматы не заинтересуют мировую общественность? Все надежно хранится в ячейке одного иностранного банка и даже если его выдам под пытками, вы не сможете его взять. Там про вас такое, что… что…
Опять мимо. Особенно про иностранный банк я явно ляпнула.
– Ну и знай себе, – отмахнулся Сам, – про меня кто только не знает. Вот ты, – он указал на первого попавшегося в толпе вертухаев, – ко мне. Тот мухой подлетел и вытянулся по стойке смирно.
– Капитан Латвиенко.
– Здравствуй, капитан.
– Здравия желаю.
– Имеешь на меня компромат?
– Так точно… То есть никак нет…
– Ага, рассказывай. А кто позавчера в обслуге был? Кто поднос в номер заносил?
– Я… но я…
– А тебя тогда кто-то просил войти? Ладно, расслабься, капитан. Ну видел что-то там – ну и что? Куда ты с этим пойдешь? Кто тебе поверит? Пусть даже пленки у тебя будут – нынче на это разве что «Пульс Тушина» клюнет. Никому это неинтересно.
Тут он был прав. Десятки всяких историй про его амурные похождения печаталось и рассказывалось по радио ежедневно. Кремль на них не реагировал вовсе. Публика просто привыкла к ним и теперь бесполезно доказывать, что часть из этих историй – и вероятно, самая мрачная часть – чистая правда.
Но что же такое могла знать я, на что он так отреагировал тогда в ресторане. Могла знать, но, как выяснилось, не знала? Чего он все-таки так боится? Тут какая-то тайна, как говаривал товарищ Буратино.
Тем временем выставка в ангаре пополнилась еще одной машиной – армейским газиком, утыканным здоровенными антеннами.
– Что? – спросил Сам у выскочившего лейтенанта.
– Самолет уже воздухе. Рейс на Лондон.
– Упустили! Да я вас…Он еще в нашем пространстве? ПВО готово?
– Все готовы. Отдайте приказ.
Лейтенант протянул переговорник.
– Генерал? Здорово. Видишь птичку? Ведешь? Дай ей только отлететь подальше, понял? Потом, если надо, на Украину свалим – у них там как раз опять учения. Что? Ну тогда на Польшу.
Бедный Борис Ваграныч! Надо было что-то делать.
– Постойте – закричала я. – не делайте этого!
– Чего этого?
Он обернулся ко мне, и я даже не узнала его перекошенное от злобы лицо.
– Не трогайте самолет! Там же люди! Вам-то какая разница? Ведь вы же сами говорили, что компроматов не боитесь. Ну что, что может знать о вас Борис Ваграныч?
– Что? Гм. Да ничего. Да пусть он сдохнет! Достал он меня.
– Не надо, – взрыдала я – Я…Я отдамся вам!
Это вдруг развеселило его. Приступы поистине сатанинского хохота овладели им, человеком, очевидно не знающим, для чего предназначен смех, но полагающим что в этом месте надо смеяться. Это была ужасная и гротескная имитация второсортного голливудского злодея. Самым тошнотворным было то, что он никак не останавливался и, вдохнув поглубже, снова и снова принимался корячиться.
Его клевреты подхихикивали и почтительно поддерживали его, когда он терял равновесие.
Наконец, изрядно измотав этим отвратительным зрелищем мне и всем нервы, он успокоился, и спросил:
– Какие варианты?
– Есть, – ответил один из клевретов, – действительно, можно повернуть все так, что он будет посмешищем. Бункер как раз работает над этим. А в случае чего наша агентура сработает. Никуда он не денется. Главное, пусть ему кажется, что он свободен. У него язык без костей, он сам такого наговорит, что мы даже и представить не можем.
– Гм, это будет даже прикольное. Там, в бункере, такое потянут?
– Обещали.
– Генерал ждет приказа, – лейтенант снова протянул шуршащую помехами коробочку.
– А, это… Генерал, отбой. Пускай несется в свой Лондон, дерьмо к дерьму. Всем отбой. Этой – он указал на меня – чип под кожу.
Вынырнул доктор с огромным, как в детской книжке про айболита, шприцем. Он зашел мне за спину. Боли я не почувствовала. Вскоре доктор опять появился, кивнул хозяину – мол, все сделано, и исчез.
– А этого на опыты. Сопровождающий…
– Можно я?
– Латвиенко? Хорошо, ты сопровождающий. Заодно поассистируешь там, поучишься у Петровича.
Латвиенко грубо сдернул Андрея со стола.
– А ну, шевелись, сволочь либеральная. Ты не боись, как зомбаком станешь, убьешь кого и не вспомнишь.
Ноги Андрея подгибались от страха. Латвиенко хлестко ударил его по лицу. Профессионально ударил – лицо Андрея тут же залилось кровью. Но он встал на ноги.
Его поволокли в гущу машин.
Все задвигалось.
Последнее, что я услышала от Андрея:
– Я убью тебя, капитан Латвиенко.
Захлопали дверцы, взревели моторы, закрутилась карусель из машин, ангар заполнился удушливым туманом от выхлопов. Я закашлялась, потекли слезы.
Когда, наконец, они схлынули и кашель прошел, все исчезло, кроме желтой машины.
Передо мной стояла Катюша.
– Чо, шикса, думаешь пронесло?
Она заглянула в коробку и достала злополучную шляпку, повертела в руках и надела мне на голову. Сумочку повесила мне а шею.
– Тэээкс. Сельпо-бутик, Урюпинск, первая улица 26 бакинских самураев. Годится. Погнали. Ты это, смотри, не обосрись в машине.
- Предыдущая
- 22/32
- Следующая
