Черный Маг Императора 11 (СИ) - Герда Александр - Страница 18

Наконец-то я поставил чемодан возле его двери и вытер пот, который заливал мне лоб. Надо будет в этом учебном году обязательно записаться на курс по бытовой магии, чтобы выучить какие-нибудь заклинания, таскающие чемоданы. Специально вот для таких случаев.

— Спасибо, — прохрипел Чертков и на его покрытом густой сеткой морщин лице появилось нечто вроде улыбки. — Вообще-то, я тоже рад тебя видеть, Темников. Надеюсь ты не применял свои способности на каникулах от нечего делать?

— Как можно, Александр Григорьевич? — я сделал удивленное лицо и улыбнулся. — От нечего делать, конечно, нет. Только по делу.

— Врешь же… Ладно, спокойной ночи. Дальше я сам справлюсь.

Когда я вернулся к Нарышкину, тот уже нервно поглядывал на часы.

— Ты что там, еще на чай решил к нему заглянуть? Где можно лазить почти полчаса? — недовольно спросил он.

— Да у него чемодан кирпичами набит, я его пока дотащил, думал умру.

Лешка еще немного поворчал, а потом мы вернулись к нашему разговору. Настя поделилась с ним последними слухами, которые девчонки умудряются узнавать даже на каникулах.

Ничего особенного, но кое-что любопытное было. Вот, например, оказывается, Бубнов отчислился из школы и уехал в Поднебесную Империю. Там вроде бы тоже есть какие-то магические школы. Только там принцип обучения немного другой. Духовные практики и все-такое…

Видимо крепко его тыркнуло после того, как мы с Нарышкиным ему преподали небольшой урок вежливости. Парень настолько проникся, что даже жизненный путь решил изменить. Надо же, не ожидал от него такого.

Еще одна новость касалась Серебряковой. Она перевелась из «Китежа» в «Тирлич». Причем на постоянное обучение. У нас некоторые могли перевестись туда на полгода или год, если там преподаватели по его дисциплинам были сильнее, но так чтобы навсегда, это редкость. Обычно наоборот происходило.

Хотя этот год видимо стал исключением. Кроме Серебряковой в «Тирлич» ушло еще несколько ребят. Княжич перечислил мне около пятнадцати фамилий, но большинство из них мне вообще ни о чем не говорило. Единственные кого я знал, это Огарков Сафон и Сашка Кроссовский.

Первого я знал потому, что он на прошлогоднем турнире с Нарышкиным дрался. Ну а второго как забыть? Розововолосый любитель пакости мне всякие устраивать, а потом частушки петь в лечебном корпусе.

— Как думаешь, почему они все перешли в «Тирлич»? — спросил я у Лешки, почувствовав, что его этот вопрос немного тревожит.

— Черт его знает, Макс, может быть, просто совпадение, что в один год так много людей из «Китежа» ушло, — задумчиво сказал он.

— А как еще может быть?

— Отец говорит, что недовольные из древних родов понемногу начинают головы поднимать, — ответил он, после недолгого молчания. — Думает, что рано или поздно вновь начнется большая война. Вот и бегут поближе к своим.

— А-а… — протянул я, припомнив карту, которую показывал мне Романов в своем кабинете.

Насколько я понял, Император тоже придерживается того мнения, что война все-таки начнется. Вот только как-то совсем не хочется, чтобы она начиналась. Уж лучше плохой мир, чем хорошая война, так в народе говорят, вроде бы.

— Рано или поздно, это когда? — спросил я у Нарышкина. — Как твой батя думает?

— Да хрен его знает, — пожал плечами Лешка. — Кто же тебе на этот вопрос сможет ответить? Пока вот вроде бы не начинается, сам видишь, а там…

— Что «там»?

— Пошли спать, Макс? Поздно уже, а завтра вставать рано. Первый день все-таки. Не хочется опаздывать.

Мы пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись по своим комнатам. Не понравилось мне, что сегодняшний день закончился таким неприятным разговором. Терпеть не могу всякие сложные вопросы, на которые невозможно найти ответы.

Оказавшись в комнате, я сразу же обратил внимание на то, что окна были закрыты. Хотя я совершенно точно помню, что оставлял их открытыми.

— Тебе должны были ремонтировать кондиционер, — сказал Дориан и я облегченно вздохнул, хотя уже успел не только проверить работает ли в этот момент Смертельная Тень, но и Барьер на себя повесил. — Наверное ремонтник их закрыл.

Точно, как я мог забыть? Я же в гости к нашему завхозу заходил, чтобы обсудить с ним его ближайшие перспективы, если у меня до вечера не заработает кондиционер. Так что, получается мои слова все-таки до него дошли? Сейчас проверим. По крайней мере, теперь на нем горит красная лампочка, хотя раньше он вообще не подавал никаких признаков жизни.

Я включил свет, взял пульт и включил кондиционер. Медленно, будто делая мне огромное одолжение, зажужжал его моторчик. Сначала тихо, потом все громче… И громче… И еще громче… Надо же и еще ГРОМЧЕ…

— Твою мать… — вздохнул я и выключил прибор, побоявшись, что еще немного, и он сорвется со стены и улетит в ночное небо. — Ну вот что мне с ним делать, Дориан? Какое наказание придумать для этого нехорошего человека?

— Самое интересное, что технически он работает, — усмехнулся Мор. — Мне показалось, даже чем-то холодным дует. Поэтому сказать, что завхоз не исполнил своего обещания…

— Да? Тогда он сегодня тоже «технически» будет спать, — сказал я и вновь открыл окна, из которых сразу же повеяло приятной вечерней прохладой. — Но только «технически»… Завтра я у него обязательно спрошу как ему спалось…

Первый же день занятий начался у нас со свидания с Терлецким в его мрачном подвальном классе. Глядя на нас, Даниил Иванович просто светился от счастья, чем вызывал напряжение у всего класса. Если Терлецкий веселится, значит жди какой-нибудь беды, иначе не бывает.

— Итак, судари и сударыни, хочу сообщить вам приятную новость, которую вы все с нетерпением ждали, — он выдержал паузу и обвел нас всех взглядом. — Начиная с этого учебного года мы с вами переходим к углубленной практике.

После этих слов по классу прокатился вздох… Насколько я понимаю, «углубленная практика» означает, что мы сами начнем разделывать существ для добычи полезных компонентов. Я-то уже давненько являюсь не только теоретиком, но и практиком, однако кроме меня вряд ли многие из нашего класса могут похвастать тем же.

Услышав этот общий вздох, улыбка Терлецкого стала еще шире. Мне кажется, он получал особое удовольствие, когда причинял нам хотя бы какие-нибудь маломальские страдания.

— Я вижу, вы все с нетерпением ждали этого момента, — радостно сказал он. — Прежде всего — несколько правил. Первое. Никто не может получить освобождение от моих уроков, поэтому не советую отнимать у своих классных мастеров время и жаловаться им, что вас тошнит, или еще что-нибудь в этом роде. Также не советую ходить по этому вопросу к директору. Тем более, что он тоже не сможет вам помочь, а если даже кому-то и удастся его разжалобить… Обещаю, непосещение моей дисциплины скажется на вашем ученическом рейтинге самым скверным образом. Надеюсь, я ясно все объяснил?

С разных сторон послышались недовольные шепотки, среди которых преобладали в основном женские. Оно и понятно, девчонки не очень любили копаться в кишках всяких тварей. Они даже от картинок в учебниках в прошлом году визжали, как будто их режут. Вот будет интересно за ними понаблюдать.

— Очень хорошо, — продолжил тем временем Даниил Иванович, не услышав ни одного протеста. — Теперь второе правило. Никто ничего не режет и не отрывает до тех пор, пока я не скажу, что нужно отрезать или отрывать, ясно? Если кто-то думает, что для наших уроков очень легко доставать необходимые образцы, то я буду отправлять таких умников самих в Искажения за ними. Или на охоту. В зависимости от того, какой образец вы испортите. Это ясно?

— Он что, думает, в каждом Искажении водится весь набор тварей? — мысленно спросил я у Дориана.

— Хочешь спросить его об этом? Валяй, только потом не жалуйся, что он тебя заставляет отрабатывать по воскресеньям, и ты вместо поездок в Белозерск торчишь в его подвале, — напомнил мне Мор мой печальный прошлогодний опыт, когда Терлецкий несколько раз заставлял меня отрабатывать. Хотя я всего лишь его поправлял…