А после они... (СИ) - Резник Юлия - Страница 1

Глава 1

Первые пару секунд кажется, что удар ногой в солнечное сплетение пропустила я, а не мужик европейской наружности, вышедший на бой против одного из самых титулованных из выступающих здесь бойцов муай-тай. Закономерно, в большинстве своем тайцев.

Воздух вязнет в легких. Трибуны взрываются. Зрители, среди которых преимущественно сделавшие ставки туристы, вскакивают с мест, крича и экспрессивно размахивая руками. Вожу растерянным взглядом по их перекошенным азартом и жаждой крови лицам, а перед глазами все равно он. Неужели мне не привиделось?

Медленно, как в слоу мо, поднимаюсь. Вытягиваю шею, чтобы разглядеть происходящее на ринге, или как он тут, блин, называется?! Я не любитель подобных развлечений, и поэтому не владею нужной терминологией, а кроме того, не в курсе – на подобных мероприятиях вообще предусмотрен врач? Черт, я даже не уверена, кому он сейчас нужен больше – мне или поверженному бойцу. Ведь мое глупое сердце, оклемавшись после ментального удара, подскакивает к горлу и, разбухнув в нем от стремительного прилива крови, окончательно перекрывает доступ кислорода в легкие. Растерянно оглядываюсь на сопровождающую меня компанию блогерш, которую я уже неделю окучиваю в надежде продать одной из них роскошную квартиру в жилищном комплексе, построенном фирмой отца.

Пять лет назад, вытесненный из столицы нашей родины конкурентами, папа переместил свой бизнес в Азию и не прогадал. На счету его фирмы за это время скопилось с десяток премиальных проектов в Таиланде и на Бали. А сколько их находится в стадии строительства и проектирования, так сходу даже не сосчитаешь.

Собственно, если бы не клиенты, перед которыми приходится всячески расшаркиваться, я бы в жизни не оказалась в таком сомнительном месте. А теперь вот… И я понятия не имею, что делать. Ну не бросать же их! Эти расфуфыренные бестолочи не то что тайским не владеют, они и с английским не очень дружат. С другой стороны, если Фома мне действительно не привиделся…

– Надеюсь, его не убили, – равнодушным голосом замечает моя потенциальная клиентка. Ее слова с новыми силами разгоняют охвативший меня ужас, и тот прошивает тело до самого копчика. А что, если убили? Вот что?! Человек, по сути своей, очень хрупок. Чуть не туда ткни – и все. Фоме же вон как прилетело... Если это, конечно, он. Стою ни жива ни мертва. Часто-часто моргаю. Милена до того сильно злоупотребляет хайлайтером, что невольно задумываешься, уж не с его ли помощью она надеется отразить жизненные невзгоды. Смотреть на нее долго и не ослепнуть практически невозможно. Может, поэтому ее подружки даже в помещении ходят в солнцезащитных очках?

– Милен, там, кажется, мой давний знакомый. Ради бога, извини. Но мне придется вас оставить. Развлекайтесь и ни о чем не беспокойтесь. Водитель останется в вашем распоряжении! Еще спишемся, да?

Это я уже кричу, пробираясь сквозь толпу зевак. Одинаковые лица блогерш недоуменно вытягиваются. Девочки явно успели отвыкнуть от подобного пренебрежительного отношения, с тех пор как поднялись. Но если честно, прямо сейчас мне плевать на их реакцию, как бы непрофессионально это не выглядело с моей стороны.

Когда я, наконец, спускаюсь, Фому куда-то уносят на сомнительного вида носилках. Бегу за сопровождающей бедолагу процессией в надежде выяснить, что случилось. Точнее, что случилось, я имела несчастье видеть своими глазами. Но вот чем это грозит Фоме, до сих пор неясно. Что если его состояние серьезно? А если он в коме, что? Ведь почему-то же он не приходит в себя так долго!

Господи, а ведь это, и правда, он!

Хотя узнать прежнего Феоктистова в высушенном теле на носилках практически невозможно.

Набрав полные легкие воздуха, перехожу на тайский, на ходу повторяя свои вопросы. Язык у меня не то чтобы идеальный, а тут еще сказывается волнение... Счастье, что меня понимают, утешая тем, что врач к Фоме непременно скоро приедет.

Услышав слово «врач», я принимаюсь часто-часто кивать, мол, да-да, врач, счастье-то какое! А потом только доходит, что тогда сопровождающие Фому люди вообще ни черта не секут в медицине. И если у него что-то сломано, если его нельзя было перемещать… Твою мать!

– Евгения Станиславовна… Ни ху… фига себе. Какими судьбами?

Вскидываюсь. С жадностью вглядываюсь в голубые, как океан на Мальдивах, глаза. Очнулся все-таки. И даже меня узнал.

– Слава богу! – выдыхаю, не пытаясь даже скрыть облегчения. – Ты как? Сесть можешь? Ребята, которые тебя сюда притащили, сказали, что врач скоро приедет, но я бы не стала им верить.

– Да на хера мне врач? Я огурцом.

Ага. Огурцом он. Как же. Даже сквозь черный загар проступает бледность. А над губой и на висках катится пот, несмотря на работающие в полную мощь кондиционеры. Растерянно наблюдаю за попытками Фомы встать. Мне даже просто смотреть больно на расчерчивающие его красивое тело фингалы…Что чувствует он, мне и представить страшно. Невольно залипаю на отметинах, уродующих его рельефный торс, и потому не сразу понимаю, о чем говорит этот идиот с пришедшим его повидать мужчиной.

– … только если ты займешь мне на первоначальный взнос. Я на мели, потому что поставил все, что имел, на победу.

– Какие вопросы, бро? – хохочет бородач – австралиец, судя по акценту, – Баксов пятьсот хватит?

– Ну, такое. Мне еще визаран1 делать. Кстати, какое сегодня число, не помнишь? Я чет потерялся.

Потрясающе. Фома оказался без средств к существованию в стране, в которой, вполне возможно, находится нелегально. А еще, судя по всему, он не сделал абсолютно никаких выводов из случившегося и решил продолжать в том же духе. То есть и дальше принимать участие в гребаных боях.

Вопрос – какого черта я еще здесь? Он давным-давно дал понять, что не заинтересован в нашем общении. Собственно, Фома сделала это сразу после похорон своей девушки и по совместительству моей лучшей подруги. Так в один день я потеряла их обоих, чтобы спустя три года найти его в этом гадюшнике.

– Стоп, Фома. Стоп. Подожди. Ты в своем уме? Или тебя приложило сильнее, чем кажется? – подскакиваю я.

– О-о-о, – тянет он, будто в самом деле забыв о моем присутствии. И как деревенский дурачок почесывает в затылке. Обращаю внимание на его сбитые в кровь костяшки. Кажется, на его теле просто не осталось живого места. – Ты что-то сказала, Женьк?

– Я сказала, что тебе нужно к врачу. Только посмотри на себя!

Следуя моей просьбе, Фома действительно принимается нарочито внимательно себя разглядывать. Шут! Петросян недоделанный. Не будь он таким побитым, я бы и сама его пнула!

– Ладно, ребят, вы тут разбирайтесь, я буду у себя, – откланивается австралиец. Фома кивает, мол, окей, и мажет по мне насмешливым взглядом:

– Тебе что-то не нравится?

Иногда мне кажется, что он всегда догадывался о том, как я на самом деле к нему отношусь. Как замирает все внутри, стоит его случайно коснуться, или даже просто пересечься с ним взглядом… Как я ненавижу себя, но все равно ничего не могу с этим сделать – и завидую, так страшно завидую Аленке. Единственному по-настоящему близкому мне человеку.

– А тебе не все равно?

Фома вновь зарывается пятерней в отросшие, выгоревшие на ядреном азиатском солнце волосы. Неудивительно, что я так долго сомневалась, он это, или привиделось. Сейчас Феоктистов больше похож на хиппи или увлекшегося духовными практиками дауншифтера, чем на себя прежнего – подающего надежды тимлида, владельца пока небольшого, но все-таки своего бизнеса.

– Дебильный разговор. Я устал как пес. Рад был повидаться… Но мне пора сваливать. Не принесешь мой шлем?

– Какой еще шлем? – сощуриваюсь.

– Мотоциклетный, естественно. Он в шкафчике. Во-о-он там.

– Ты собираешься сесть на байк в таком виде?!

Тут даже мое ангельское терпение заканчивается. Меня охватывает холодное бешенство.

– Почему нет?

Да он же просто надо мной издевается!

– Ну, не знаю. Наверное, потому что существуют гораздо более действенные способы выпилиться, если тебе приспичило.