Выбор сердца (СИ) - Верон Ника - Страница 5

Поправив почему-то вдруг «завернувшуюся» за еловую ветку елочную игрушку, Константинов, на мгновение замерев, медленно обернулся. За ним наблюдали. Не без интереса. Маленькая, очаровательная женщина.

— Феноменальная скорость, — обронил он негромко, делая в ее сторону пару шагов. — Признайтесь, боялись, что попытаюсь подсмотреть? — а в тоне послышался легкий налет иронии. Совершено беззлобной. И взгляд, излучающий теплоту…

— А вы к своему возрасту не насмотрелись на женщин в неглиже?

Встречный вопрос на долю секунды привел Константинова в растерянность. Как там как-то Арциховский сказал? Она — не из робкого десятка? Похоже, отчасти был прав. И как реагировать сейчас на простой, казалось бы, вопрос, ни малейшего представления не имел, учитывая всё существующие с ней проблемы.

— Смело, — не отказывая себе в удовольствии приобнять очаровательную собеседницу за талию, обронил вслух. — Отвечу, если позволите, тем же: вас — не видел. Но обещаю вести себя прилично. Рита, вы смутились, — констатировал очевидное, а в голосе послышалось плохо скрываемое беспокойство. — Проблема в нарушенном личном пространстве? Или мне следует последить за собственными словами? — вот с чем никак не получалось разобраться, так это с её отношением к вниманию, к элементарным прикосновениям, объятиям. Необъяснимое напряжение заводило в тупик. — Если так, может сразу с этим попробуем определиться? Чтобы я знал границу собственной, допустимой реакции на ваши, давайте уж откровенно, не всегда осторожные реплики.

— А если скажу, что проблема не в вас? — поинтересовалась Рита, внимательно присматриваясь к елке в той части, около которой застала Константинова, войдя в комнату.

— Действительно? — а в голосе проскользнуло наигранное или, действительно, искреннее удивление, пока непонятно. — Тогда, может, скажете, в ком? — полюбопытствовал он, чуть насторожившись, уточнив, — Или — в чем?

Он не двинулся с места, когда Рита приблизилась к елке, оставив без ответа вопросы. Отлично знал, что могла там увидеть. А вот к какой реакции с её стороны готовиться, даже представлять не брался. Непредсказуемость полная.

Нет, не показалось, как подумалось сперва. На одной из веток аккуратно, среди игрушек и мишуры красовался бархатный футляр. Маленький такой, в каких, обычно, преподносят красноречиво говорящие о намерениях кавалера презенты. Гость не поправлял игрушку. Нет. Он прятал маленький, по крайней мере по собственному его мнению, ничего не значащий подарок.

Словно зачарованная, смотрела на тонкой работы, колечко из комбинации матово-блестящего белого металла, с дорожкой из прозрачных кристаллов.

— Вы с ума сошли? — едва слышно прозвучал вопрос, а во взгляде увидел растерянность. — Вы хоть понимаете, как это всё выглядит? — продолжала она, тем не менее позволив Константинову надеть украшение на один из своих пальчиков. Да, смотрелось колечко великолепно, с чем не согласиться было сложно.

— Рита, я не делаю вам предложение, — и голос прозвучал совершенно спокойно, даже, кажется, с налетом равнодушия. И если бы не взгляд, не просто говорящий, кричащий о чувствах, решила бы, что к ней всего лишь проявлено элементарное внимание. Как к женщине, к которой «свалился» в гости. — Пока не имею такого права, — удерживая её руку в своей, продолжал Константинов. — Но, буду счастлив, если согласитесь принять от меня этот маленький презент. Мне бы хотелось, чтобы у вас была вещь, пусть формально, но связывающая нас. Если хотите, напоминала вам о моем существовании. Постоянно. Ну, что вас смущает на этот раз?

Формально, — эхом отозвалось в мозгу. Коташова смотрела на колечко и понимала, что о формальности речи определенно не шло. Да он и без кольца медленно, но уверенно вошел в её жизнь. Вот только принять данный факт страшно, а причины объяснить не могла. Да и вряд ли получилось бы. В двух словах не получится, а к откровенному разговору — не готова.

— Я себе сейчас напоминаю Золушку, — призналась она, наконец подняв на своего звёздного гостя взгляд. — Вопрос лишь в том, когда карета превратится в тыкву, — а вот такого развития событий боялась панически. Однажды подобное в жизни уже было. Давно. Очень давно.

— Рита, я не хочу, и никуда не собираюсь исчезать, поверьте, наконец, — голос прозвучал уверенно и спокойно, что, очень надеялся, успокоит и молодую женщину. — Если только с вашей легкой руки снова не окажусь в почетном черном списке. — Задержав её руку в своей, крепко обнимая, вскользь коснулся губами виска. А она ждала другого поцелуя! Как минимум похожего на тот, прощальный, в аэропорту полтора месяца назад. — Рита, я говорил или еще нет? — поинтересовался Константинов, стараясь удержать взглядом её взгляд. — Вы отлично выглядите. Пригласить разрешите? — поинтересовался он и, не оставляя времени для раздумий, отступив на шаг, протянул руку.

Из динамика телевизора лилась приятная, красивая, медленная мелодия. И у неё появился шанс оказаться совсем близко от Константинова. Снова почувствовать прикосновение его рук.

— У меня не очень хорошо получается, — попыталась Рита объяснить собственную растерянность от прозвучавшего приглашения.

— Хотите открою секрет: я школу бальных танцев не заканчивал, — и в голосе снова появились «теплые» нотки. — И выставлять вам отметки за неправильные па, обещаю, не буду, — заверил он, уверенно приобнимая её за талию.

Никогда не думал, что начнет получать удовольствие от одной только возможности прикоснуться к женщине. Как так? Давно перешагнул сорокалетний рубеж. Нехватки в женском внимании никогда не испытывал. А, может, в том и проблема? Всё, ну или — почти всегда, то было легко доступно. Никаких проблем. При возникновении оных просто отходил в сторону. Только подобного что-то даже припомнить не получалось.

31 декабря 2021

1

Самый запад России. Они неторопливо двигались в такт музыке. Человек, о котором на протяжении всего последнего месяца пыталась запретить себе даже думать, находился рядом. И от него исходила невероятная положительная энергетика, несущая спокойствие, уверенность, надежность. Те самые составляющие, которых ей так не хватает. Или — не хватало?

— Рита, опасаюсь смутить, — вновь негромко заговорил Константинов, вклиниваясь в ход её размышлений, — Но, всё же, что во мне, до такой степени, держит вас в напряжении? Вы подобно максимально натянутой пружине, вот-вот лопнете. Я что-то делаю не так? Или до такой степени вводит в ступор вообще мое присутствие?

И вопрос прозвучал совершенно спокойно, словно касался чего-то абсолютно обыденного. До сих пор не задумывалась, но, наверно, этим своим спокойствием и «зацепил» её еще летом. Необходимо выговориться — пожалуйста. Есть проблема — решаема. Ни одного резкого действия, ни намека на раздражения. Прямо идеальный вариант мужского представителя рода человеческого. Страшно от такой идеальности становилось.

— Проблема не в вас, — начала она и практически сразу смолкла, на секунду встретившись с его полным сомнения взглядом. — Хорошо, попробую откровенно, — а вот с откровением и намечались некоторые сложности, хотя, вроде, давно не девочка не целованная. — Я помню наш с вами разговор в Москве, перед отлетом, в тот вечер, когда ваш сын заглянул на огонек, — заговорила Рита вновь и снова смолкла, прервав саму себя. — Мне бы не хотелось создать ненужные проблемы для вас. Я имею ввиду тот момент, когда…

Константинов тоже отлично помнил тот разговор, вернее — их расставание после возвращения со съемочной площадки. Намеренно высказался тогда максимально откровенно, преследуя единственную цель — четко дать понять, чем рискует, действуя на эмоциях. Да и сегодня, чего уж скрывать, не совсем получилось отконтролировать собственную реакцию на её очаровательно-соблазнительный наряд в момент встречи.

— Понятно мне, что вы имеете ввиду, — обронил он, останавливая монолог Риты, а в тоне отсутствовала привычная для него жесткость. — А давайте мы вот к тому разговору вернемся не сейчас. Вообще, забудьте о нем, — предложил Алексей, подвигая для Риты стул, и сам присаживаясь напротив, уверенно продолжая, — У нас Новый год. Как там говорят: как его встретишь, так и проведешь? Мне очень хочется, чтобы встретили мы его с вами на позитиве. С надеждой на общее будущее. И чтобы мое общество перестало держать вас в постоянном напряжении, — признался он, наполняя бокалы вином. — Не представляю я для вас совершенно никакой опасности, поверьте.