Хочу увидеть океан - Незнанский Фридрих Евсеевич - Страница 53
- Предыдущая
- 53/70
- Следующая
– Это хорошо. Люблю мудрых юнцов. С ними не соскучишься.
– Откуда знаешь? Ты ж не нагулялась, следовательно, опыт у тебя, считай, нулевой.
– А у меня весь десятый «бэ» – сплошные мудрецы. Я по сравнению с ними – дитя неразумное. Представляешь, каково учителю в такой роли? У меня даже нет контраргументов на их изощренные предложения. Ой, что это я опять завожусь? Спокойно, спокойно, меня должно хватить на неделю, мне психушка не нужна, жизнь только начинается, – стала себя уговаривать Ирка, к немалому изумлению Юры.
Может, не стоит ее знакомить с этим Милвудом? Хрен ее знает, чего от нее ожидать. Одна надежда, завтра ей не предстоит встреча с пресловутым 10-м «Б», может, за ночь отойдет немного... И еще целый день впереди.
– Ну приходи в себя, послезавтра должна быть в лучшем виде. А чтобы поднять тебе настроение и внести посильную лепту в улучшение твоего вида, завтра я подъеду за тобой к школе, нам денежки пришли из Америки.
– Класс! Это здорово меняет мое отношение к жизни. А то я было подумала, что все самое лучшее у меня уже случилось сегодня, когда я вернулась в родное гнездо, а не в дурдом на спецтранспорте. Подъезжай тогда завтра в четырнадцать сорок пять, только очень тебя попрошу – посигналь погромче.
– Это еще зачем?
– А чтобы все видели: и эти уроды, и славные коллеги, какая машина за мной приехала и какой крутой парень мне дверцу откроет.
– Это тоже обязательно? Я про дверцу...
– Юр, ну тебе что, жалко? А у нас зато потом разговоров будет на месяц. Знаешь, как мои ставки поднимутся?
– Ну ладно, повеселим народ! – Юра заулыбался, представив себе спектакль, который он собирался разыграть завтра. Он любил иногда поприкалываться, как озорной мальчишка. Вот если бы он был женатым, вряд ли его солидное положение позволяло бы отрываться так, как он это проделывал в холостом состоянии. Сусанночка прелесть, конечно, но жениться он все равно не будет: свобода дороже всего.
На следующий день дядя Вася подкатил к тротуару школы и притормозил со свистом, так что столпившиеся у школьного подъезда ребята оглянулись. Из школы все еще продолжали вываливаться школьники, выпархивали озабоченные учителя, еще не успевшие снять с лица маску строгости и значительности. Дядя Вася засигналил, ученики опять оглянулись, коллеги Ирки тоже взглянули с любопытстом на машину. И когда от учительской компании отделилась Ирина, небрежно махнув на прощание коллегам рукой и направляясь к новенькому «мерседесу», вслед ей таращились уже все. Юра вышел из машины с изящным букетом роз и церемонно протянул его Ире, при этом он наклонился и поцеловал ей руку. Коллеги обалдели, оглядывая его с ног до головы. Юра для такого случая вырядился в дубленку до пят и шапку из песца. Вид у него был сногсшибательный. Он придержал дверцу перед Иркой, потом залез следом за ней в машину и на прощание помахал толпе провожающих жестом президента, стоящего на верхней ступеньке трапа у личного самолета.
Машина медленно отъехала, и Ирка очень жалела, что возле школы не было большой площади, чтобы, объезжая ее по кругу, дать возможность всем присутствующим налюбоваться торжественным отъездом коллеги вдоволь. Картина все равно получилась очень эффектная, и Ирка полдороги хохотала, вспоминая лица своих коллег.
Юра посмеивался, довольный произведенным впечатлением, даже дядя Вася хмыкнул, что выражало на его скудном эмоциональном языке удовольствие. Так с букетом роз они зашли в банк, после чего полученная сумма в размере тысячи долларов от Роберта Вильяма Клайна на билет в Чикаго перекочевала в портмоне к Юре, а Ирка получила свои обычные две тысячи рублей и еще тысячу премиальных. Букет являлся бонусом за ее примерное поведение. На мужиков она уже не глазела. Ждала своего единственного, кудрявого красавца австралийца. Чтобы она не расплескала состояние эйфории в общественном транспорте, Юра подвез ее к самому подъезду дома, а через пятнадцать минут уже сидел за компьютером и посылал сообщение о том, что деньги получены, большое спасибо. Как только вернусь с экскурсии из Санкт-Петербурга, начну готовить заграничный паспорт. Подпись – любящая тебя Ирина. Юра всегда благодарил клиентов, чтобы те не беспокоились за судьбу отосланных денег. После этого он со спокойной душой отправил ни о чем не подозревающего Клайна в игнор, теперь все его сообщения компьютер будет игнорировать. Следы надо заметать вовремя.
На свидание с австралийцем Ирка летела как на крыльях. Юра еще днем позвонил ей и описал.
– Ты там особо не выпендривайся, – предупредил он ее, – парень приехал не на королевский прием, а в холодную заснеженную Россию, так что одет соответственно погоде. Не вздумай нацепить на себя соболя. Он не поймет. Твой кудрявый из партии зеленых.
– Да у меня соболей сроду не бывало, – удивилась Ира не в меру разыгравшемуся воображению Юры о своих достатках. За вчерашние три тысячи рублей можно было купить приличную куртку, а никак не соболя, но куртка у нее и так уже была. Идти на свидание в куртке было как-то бедновато, и она надела единственную свою приличную вещь – демисезонное пальто в елочку, которое приобрела по случаю при распродаже на текстильной выставке на ВДНХ. Пальтишко было стильное, как ей объяснила сотрудница фирмы – сшито по французским лекалам. И цена очень приемлемая – две тысячи восемьсот рублей. Тогда еще Ира, увидев это пальто, несколько раз подходила к нему, мерила, никак не решаясь купить, – жалела деньги. Но когда, нерешительно снимая его в очередной раз, увидела алчный взгляд тетки, наблюдающей за примеркой и выражением лица демонстрирующей едва сдерживаемое нетерпение, тут же пошла с ним к кассе. Тетка уже успела вцепиться в пальто своими наманикюренными пальцами, и Ире пришлось приложить некоторое усилие, чтобы достойную вещь не умыкнули. Тетка не смогла справиться со своей злобой, стала что-то громко говорить о людях, не имеющих понятия о хороших манерах, и тогда Ира поняла, что сделала правильный выбор. Пальто досталось ей в борьбе, поэтому особо ценилось. Как раз вчера она его обновила, когда садилась к Юре в машину. Юра его одобрил, так что сегодня она готова встретиться с незнакомцем во всеоружии.
Он ждал ее в центре зала. Куртка синяя, с красными деталями, как и описывал Юра. На голове красная вязаная шапочка. Из-под нее выглядывал пышный золотистый хвост. «Какие роскошные волосы», – заметила Ирка. Подойдя поближе и встретившись с ним взглядом, подумала: «Какие у него красивые голубые глаза». А вот когда он улыбнулся, появилась мысль: «Какие у него остренькие крысиные зубки». Улыбка его очень портила. Придется весь вечер говорить о чем-то мрачном, лишь бы не видеть этого недостатка. Главное – не целоваться с ним. Впервые за последние дни Ирка решила вести себя целомудренно во что бы то ни стало. А он, как назло, пришел в полное восхищение от русской красавицы и улыбался ей беспрестанно. Вскоре хотелось просто закрыть глаза и уже не открывать их. «Хорошо быть слепым», – в тоске подумала Ирка, не зная, куда деваться от его крысиной улыбки. И уйти сразу как-то неудобно.
Парень оказался очень романтичным. Он поминутно восхищался всем, на чем фокусировал свой взгляд. Кремлевские стены, куранты на башне, Красная площадь, Исторический музей вызывали у него бурю эмоций, а следом за ней такую счастливую улыбку, что Ирке становилось дурно. Она решила пригасить его радость единственным доступным ей способом – рассказами о кошмарном прошлом Древней Руси. Особенно долго и со смаком она говорила о Лобном месте и сообщила своему гостю все, что знала о казнях во времена Ивана Грозного с отрубанием голов на этом месте и о том, как здесь был некогда выставлен труп Лжедмитрия I.
Они трижды обошли вокруг Лобного места, и Ирина рьяно призывала получше присмотреться к камням, на них, кажется, еще сохранились следы крови невинно убиенных. Заодно она вспомнила, как Иван Грозный погубил своего сына, описав в красках известную картину «Иван Грозный убивает своего сына». Когда подошли к собору Василия Блаженного, поведала внимающему ей Роберту о несчастных мастерах каменного дела, которым по приказу царя после завершения работы выкололи глаза. Чтобы собор остался единственным и неповторимым. «Так гласит предание», – уточнила она. Но Роберт верил каждому ее слову. Потом она повела его к Мавзолею и долго рассказывала о красном терроре и вожде Октябрьской революции, который почивает в стеклянном гробу, сложив смиренно желтые кулачки на груди. Роберт действительно перестал улыбаться, он с расширенными от ужаса глазами, как казалось в темноте Ирине, слушал ее леденящую душу лекцию. Ирка вспомнила все пожары, которые в свое время опустошали Москву, и Соляной бунт, когда толпы народа ворвались в Кремль и убили бояр, поднявших налог на соль. Часть своей кровожадной лекции она посвятила бунту стрельцов и особо подчеркнула, что царю Петру I тогда было всего десять лет.
- Предыдущая
- 53/70
- Следующая
