Вспомнить себя - Незнанский Фридрих Евсеевич - Страница 6

• Предыдущая
• 6/55
• Следующая

Просматривая содержимое черной сумки, найденной возле этого Коржева на полу, Липняковский обнаружил, помимо дискет, представляющих непосредственный интерес для следствия, еще и паспорта, явно не принадлежавшие Коржеву и выписанные на Курченкова Михаила Ивановича и Евсеева Николая Егоровича. И на фотографиях были лица все того же фальшивого утопленника. Этот факт указывал на то, что Коржев, вероятнее всего, застрелил этого Курченкова, или Евсеева, черт их знает, а сумку забрал себе.

И еще один факт в пользу того, что Куратором мог быть именно Курченков или Евсеев. Поздно вечером, когда осматривали труп на пляже, судебный медик Пархоменко не обратил внимания на то, что усы и бородка утопленника были тоже фальшивыми – гримом. Это обнаружилось им же, только позже, при вскрытии. И на фото в паспортах этот неизвестный был уже загримирован. Да, конечно, Куратор – он. Больше просто некому. Он и загримировался, чтоб не узнали те, кто его видел. Другими словами, его видели? И могли, соответственно, узнать? Но кто? Он был в городе заметной личностью? Если это так, то следует его фотографию предъявить в тех организациях, в которых он мог служить. Скажем, как и Коржев. Может, он тоже из бывших гэбэшников? Вот и пусть следователь срочно проверяет, ищет концы. Хорошая для них работа, не москвичам же ею заниматься. А свои со своими договорятся всегда, это давно известно. «Варягов» не любят и вставляют им палки в эти... в колеса...

Итак, получалось, что таинственным Куратором мог быть только утопленник. А Коржев, затем тот неизвестный под лестницей на пляже и, наконец, первый труп на железной дороге – эти трое входили в бригаду, которая охотилась на Куратора. А за ней, в свою очередь, охотился пожилой уголовник. Финал же – как в известном фильме: «А потом они все умерли!» Все, кроме главного – заказчика. И, возможно, исполнителя. Вряд ли на него «тянул» кто-то из покойников. Не тот «формат» для подобного количества трупов при «зачистке»...

Вот с такими данными на руках Александр Борисович и приступил, как он полагал, к последней стадии расследования чрезвычайного происшествия в Новороссийске. Собственно, для себя в этом процессе он важной роли не видел. Факты говорят сами за себя, ну, кое-что уточнят эксперты, проведут голосовую экспертизу касательно участия в ЧП господина Переверзина, что тот станет, естественно, отрицать категорически. Однако он наверняка не знает, что его голос во время разговоров с Куратором был неоднократно записан последним на лазерном диске. А словно для сравнения, на нем же представлено и то интервью, которое Григорий Алексеевич дал корреспонденту Центрального телевидения, прозвучавшее в эфире вечером того дня, когда и была произведена диверсия с полным отключением электричества в городе и его окрестностях.

Но ведь, известное дело, когда в бой брошены столь значительные средства и силы – непросто же лишить большой город электроэнергии на целые сутки и уложить пятерых человек, – это означает, что битва стоила таких «вложений». А за что, собственно, битва-то? Вот если ответить на этот вопрос, тогда и станет ясна расстановка враждующих сил. Именно этого в конечном счете ожидает от следственно-оперативной бригады «верхнее» начальство. Тот же Костя Меркулов. Им-то все равно, кто был в деле Куратором «проекта», а кто его шлепнул...

Не менее важно найти и главного исполнителя. Кто-то же «отключил» город! И этот «кто-то», получается, – большой умелец. А тот оператор, которого задержал Липняковский сразу, по горячим следам, – пробежал глазами Турецкий протокол его допроса, – скорее всего, никакого отношения к этой аварии, или как там ее ни называй! – пожалуй, прямого отношения не имеет. И тут он был прав, что указано им же и в протоколе допроса: надо срочно найти толкового специалиста по всяким компьютерным программам, их профессиональным секретам, и попросить того внимательно разобраться в сложившейся ситуации. Он же и догадку свою высказывает: в систему мог быть запущен самостирающийся вирус. Хотя это практически невозможно. Зато вполне возможно теоретически, что, правда, не одно и то же. Но почему ни Липняковский, ни Антон не обратили внимания на это заявление? А потому, наверное, что это и для них, как и для Турецкого, была даже и не высшая математика, а нечто вовсе запредельное. Компьютерной «грамотности» Александру Борисовичу в этом вопросе никогда не хватало. Так что же говорить о местных кадрах?..

Но это, грубо говоря, официальная сторона пребывания, если выражаться высоким «штилем». А главной своей заботой Александр Борисович по-прежнему считал поиск потерянной судьбы «полковника» Володи. Чем-то сильно «зацепил» Турецкого этот несчастный бомж, забывший свое прошлое. Только слышал о биографической амнезии до этого случая Александр Борисович, а увидеть наяву пришлось впервые. И у первого же, по сути, человека, встреченного им в Новороссийске в ночь «конца света».

Однако и намеченными мероприятиями по официальному расследованию следовало тоже заниматься, и Турецкий отправился к «местам происшествий», но не потому, что не доверял экспертам-криминалистам, задействованным следователем Липняковским, а потому что привык сам проверять свои соображения, подсказанные интуицией.

Когда Александр Борисович сообщил местному «важняку», что хотел бы съездить к тому месту, где были обнаружены трупы, и ему для этой цели нужна машина с «мигалкой» на случай непредвиденных осложнений с местными властями, – кто ж позволит бродить посторонним лицам по путям после того, что уже стало известно, – Липняковский немедленно сказал, что тоже отправится с ним. Оказалось, что и он не был на месте происшествия. Поэтому поехали вдвоем, а провожатым взяли одного из оперативников, производивших досмотр в тех местах, где были обнаружены два трупа. Ну а третий, как известно, был извлечен с задней площадки последнего вагона уже в Славянске, осмотр производили работники местной транспортной милиции. Не держать же поезд из-за этого? В общем да, конечно. Тем более что протокол осмотра двух тамбуров прилагался к трупу.

Первый труп был обнаружен сразу за Владимировкой. Он лежал на междупутье, с левой стороны по ходу поезда, ногами вперед. На машине подъехали почти вплотную к железнодорожной насыпи и пешком поднялись на пути. Оперативник походил, поискал немного и позвал, показывая на каменную россыпь. На камнях были видны темные пятна застывшей крови. Это означало, что, во-первых, тело было выброшено в дверь головой вперед и, во-вторых, что труп еще не остыл и сильно кровоточил. Ну да, проникающее ранение финкой, вспомнил Турецкий заключение эксперта-медика, было нанесено в область печени. Никаких документов и вообще ни одного предмета в карманах убитого обнаружено не было. В нормальных условиях такого практически не бывает, обязательно что-то остается – сигареты те же, зажигалка или спички, на худой конец. Значит, карманы были выпотрошены убийцей перед тем, как он выбросил труп в ночь.

До следующего трупа, как подсказал оперативник, было около четырех километров, на подъезде к поселку Нижнебаканский.

– Всю дорогу прочесали? – спросил Турецкий у оперативника после того, как сам внимательно осмотрел все вокруг места «находки».

– Нет, – ответил тот. – У нас уже имелась информация о местонахождении второго трупа. Передали железнодорожники, видел машинист поезда, а, собственно, нашел обходчик, с него сняли показания.

– Я читал, помню.

– А еще там, до нас, уже побывала транспортная милиция... Но они клянутся, что ничего не трогали. А мы на машине подъехали, далеко же.

– Не близко, – согласился Турецкий. – Но ничего не поделаешь. Скажите водителю, чтоб ехал туда потихоньку. Да и вам, Витольд Кузьмич, я думаю, тоже стоит на машине. А мы уж вдвоем с лейтенантом как-нибудь.

Но Липняковский запротестовал. Идти, так всем. Опер побежал сказать шоферу, а следователи неторопливо отправились по междупутью, внимательно посматривая по сторонам. Что они искали, Турецкий не мог бы сказать. Он просто внимательно смотрел себе под ноги и по сторонам, ограниченным рельсами железнодорожного пути. И не зря.

• Предыдущая
• 6/55
• Следующая