Возвращение блудного бумеранга - Калинина Дарья Александровна - Страница 49
- Предыдущая
- 49/65
- Следующая
– Ты оставайся. А мы поедем.
– Так нельзя.
– Но ведь никого из покойных мы лично не знали. Так что их родня в обиде не будет.
– Все равно некрасиво вот так взять и уехать.
– Сейчас важнее всего разобраться с девушкой Сандрика. И предупредить ее о возможной опасности.
Кира сумела так основательно внушить самой себе, что с девушкой произошла беда, что уже не могла усидеть на месте.
– Поедем, Леся! – умоляла она подругу. – Или поеду я одна.
– Глупости. Одну я тебя никуда не пущу! Мы не знаем, что на уме у убийцы! Так что поодиночке ходить просто опасно.
– Так едем?
– Какая ты, Кира, нетерпеливая! – вспылила Леся. – Поедем, поедем! А куда поедем?! У тебя что, есть адрес этой девицы? Или ты собираешься рыскать по привокзальной площади в поисках подходящей цветочницы?
– А как же быть?
– Спросим у следователя.
Но тот находился в скверном настроении. И ни адреса, ни телефона подругам не дал.
– Лишнее это! – сухо отрезал следователь. – Утешайте тех людей, которые пришли. Они в этом нуждаются.
Но тут утешающих и без подруг было полным-полно. А мысли про девушку Сандрика не шли у них из головы.
– Поедем так, – решила Кира. – Без всякого адреса! Найдем как-нибудь!
Она выглядела так решительно, что Леся не стала с ней больше спорить. И девушки, потихоньку отделившись от толпы, шмыгнули к остановке.
– Ты видела Робина?
– Видела, – без всякого выражения отозвалась Кира.
– Он сегодня без своей мымры.
– Я тоже обратила внимание.
– И такой задумчивый.
– Заметила.
– Слушай, ты разве не рада?
Тут уж Кира удивилась.
– Чему?
– Ну как... У них с этой Сонной все идет к разводу.
– И что?
– Мне казалось, что Робин ухаживает за тобой.
– С чего ты взяла?
– Да хотя бы сегодня! Ты была первой и единственной девушкой, к которой он подошел. И если бы мы не удрали, он бы все время провел возле тебя! Разве это ничего не означает?
Кира пожала плечами.
– Пусть сначала с женой разберется, а там посмотрим. И вообще, ты же знаешь, я не люблю уводить жеребцов из чужих конюшен.
– В жизни всякое случается.
Кира молча пожала плечами.
На остановке никого не было. Оно и понятно, все жители поселка отправились на кладбище. Только подруги собрались в город. До старой привокзальной площади они добрались без труда. И принялись озираться в поисках цветочниц.
– Я вижу как минимум трех девушек с лотками, которые стоят на улице. И еще два крытых цветочных магазина.
– Угу. А если расспросить прохожих, то узнаем, что где-нибудь тут за углом прячется славный цветочный базарчик, ларьков этак на десять-двенадцать.
– Да уж, что и говорить, повезло нам. Работка предстоит адская. Искать фиалку в море других цветов.
Однако подруги не теряли бодрости и присутствия духа. И отправились в обход цветочных точек. В третьей по счету продавщица призналась:
– Ия – это моя сменщица. Только сегодня она не вышла. Нездоровой сказалась.
– Дадите нам ее телефон?
– А зачем она вам?
Подруги замялись. Наврать, что хотят предложить Ие хорошую работу? Тогда эта девица еще обозлится, что не ей предлагают. И никакого телефона не даст. Нет, надо давить на жалость и сострадание.
– Ты слышала, что у Ии есть жених?
– Ну, что-то такое она болтала. Только, сдается мне, не особенно он путный. Целыми днями без дела болтается. Ия тут на солнцепеке жарится, а он в соседнем кафе в тенечке прохлаждается. И хоть бы раз ей минералки холодненькой принес по собственному почину! Ни разу такого не было!
– А ты откуда знаешь?
– Так я посменно в двух точках работаю. Вот в этой, где сейчас стою, и в той, что напротив. Когда Ия сюда выходит, я напротив нее стою. И все отлично вижу.
– Так ты совсем без выходных работаешь? – изумилась Кира.
– Что поделать. Мама у меня уже старенькая. Болеет часто. Отец давно умер. А брат вроде этого Сандрика, такой же бездельник. Вот и приходится целыми днями вкалывать. Но я-то понятно, почему. От родного брата никуда не денешься. Живем вместе, приходится кормить и поить бездельника. А зачем Ия себе на шею такой хомут собиралась повесить, этого я не понимала никогда!
– И ты часто видела тут Сандрика?
– Приходилось.
– И общалась с ним?
– Вот это нет! Во-первых, он не мой жених, чего мне с ним общаться? А во-вторых, парень мне не нравился.
– Тогда можешь радоваться. Он умер.
Продавщица опешила.
– Ну, вы сказали тоже! Как же можно такому радоваться?! Ой, бедная Ия! Умер! Жених! Плачет, наверное, бедная?
– Не знаем.
– Конечно, плачет! Хоть и никудышный был парень, а все равно ведь любила она его! Она на похоронах сегодня? Поэтому и на работу не вышла?
– Нет. В том-то и дело, что на похоронах ее нету.
– Вот дела! – озадачилась цветочница. – А где же она тогда? На работу не вышла. И на похороны не поехала? Уж не случилось ли с ней чего?
– И мы о том же думаем.
– А чего думать? Надо позвонить!
Цветочница вытащила старенький, перевязанный изолентой телефон и набрала номер. Да уж, вкалывая без выходных на двух работах, могла бы приобрести себе что-нибудь и поприличней. Но, видимо, благополучие брата и старой матери для этой девушки куда важней, чем модель сотового телефона. И подруги невольно почувствовали к ней нечто вроде симпатии. Трудяга. И явно добрая душа.
– Не берет трубку, – озабоченно произнесла цветочница. – Плохо дело. Надо бы к ней съездить. Да не отойти мне от товара.
– Мы можем съездить. Только адреса не знаем.
– Так это я вам сейчас! Это я запросто! – засуетилась продавщица. – Только вы уж съездите прямо сейчас. Ия вдвоем с матерью живет. Если самой Ии дома нету, то мама вам скажет, где она.
Пообещав взволнованной продавщице, что немедленно сообщат ей любые новости, подруги отправились к Ие.
Девушка жила в обычном типовом доме. От многих сотен тысяч и даже миллионов панельных домов по всей стране – наследия советской власти – этот дом отличался национальным стилем, орнаментом, красиво выложенным красной плиткой по белым стенам. Сочетание красного и белого цветов, да еще буйные зеленые насаждения, вьющиеся по окнам, придавали дому праздничный вид.
Старый виноград, посаженный, наверное, сразу же после окончания строительства, разросся. И хотя плодов на нем почти не было, лозы давали могучую тень.
Ия жила на третьем этаже. Дверь подругам открыла высокая полная женщина в черном платье.
– Ия? – переспросила она, окинув подруг подозрительным взглядом. – А зачем она вам?
– Понимаете, мы только что с похорон Сандрика и...
Не дав Кире договорить, женщина решительно рявкнула:
– Уходите от нас!
– Что?
– Что слышали! Не придет Ия на поминки этого мерзавца! Так и передайте всем. Моя дочь порвала с этим подонком!
– Порвала? Когда же это?
– Не беспокойтесь! Еще до того, как его убили!
Внезапно в дверях комнаты показалась худенькая бледная девушка. Лицо у нее было заплаканное. И огромные черные глаза тоже опухли и покраснели. Но все равно даже в слезах девушка была прехорошенькой.
– Мама, – тихо, но решительно произнесла она. – Уйди, пожалуйста!
– Как это уйди? Куда это уйди? Это мой дом! И никуда я не уйду!
– Дай мне поговорить с людьми!
– Нет.
– Ты должна!
В голосе Ии послышалось что-то такое, заставившее мать капитулировать.
– Ну, хорошо. Но из дома ты никуда не пойдешь! Я тебя предупреждаю. Один твой шаг, и я звоню дяде!
– Я никуда не пойду. Обещаю!
– Тут и говорите! – сердито бросила ее мать. – В гостиной!
– Хорошо. Но ты выйди.
Ия говорила тихо и невыразительно. Она проводила взглядом удаляющуюся на кухню мать. И жестом предложила подругам сесть на два мягких кресла. Сама она встала у окна, разглядывая улицу.
– Наверное, вы меня осуждаете, – произнесла она, словно разговаривая сама с собой. – Осуждаете за трусость? Что я не пошла на похороны Сандрика? Да?
- Предыдущая
- 49/65
- Следующая
