Жестокая схватка - Незнанский Фридрих Евсеевич - Страница 15

• Предыдущая
• 15/58
• Следующая

Ярослав щелкнул кнопкой и, сев за стол, стал анализировать события прошедшего дня.

Наконец-то ему попалось стоящее дело! Теперь главное – раскрутить его.

Он взял чистый лист бумаги и записал на нем в столбик все события и фамилии, которые стали ему сегодня известны.

1. Инкассаторская машина:

– Анатолий Никифоров (убит);

– Герман Миркин (тяжело ранен);

– Федор Чертков (водитель, в момент выстрелов находился в машине, пробовал отстреливаться, остался жив);

2. Все трое – сотрудники ЧОП «Пионер» (руководитель Валентинов Сергей Сергеевич). Проверить.

3. Нападавшие: трое неизвестных в камуфляже и черных масках, вооружены автоматами. Скрылись. Сработали очень профессионально.

4. «Русьбанк» – управляющий Смирнов Аркадий Рудольфович.

Нервничает. Проверить.

5. Борис Павлов, руководитель ЧОП «Кремень». Проверить.

6. Оранжевый грузовик. Водитель неизвестен. Проверить.

7. 1 000 000 $ – найти!!!

На подоконнике щелкнул чайник. На этот раз Степищев даже не заметил, как он закипел.

Возле небольшого уютного ресторанчика в Тушине остановился черный «ауди». Петр Бойков вылез из машины и направился внутрь. Его появление вызвало оживление. Молодой бармен с серьгой в ухе внезапно начал протирать развешанные над барной стойкой стаканы, официантки принялись поправлять прически.

К Бойкову тут же подбежал администратор.

– Добрый день, Петр Алексеевич, – заискивающе улыбнулся он. – А мы вас не ждали. Хотите пообедать?

– Да, принесите что-нибудь. И бутылку коньяка.

– Как всегда в кабинете или сядете в зале?

– В кабинете.

Отстранив администратора, Бойков прошел в глубь ресторана, где помещался кабинет для самых важных персон.

Он сел на стул, на соседний бросил барсетку, на стол перед собой положил мобильный телефон. Достал пачку сигарет, закурил.

Через минуту в кабинет зашла миловидная официантка с подносом, на котором стояла открытая бутылка дорогого французского коньяка, тарелка с красной рыбой и блюдце с порезанным лимоном. Она выставила все это перед Бойковым и сделала попытку налить ему коньяка.

– Не надо, я сам, – поморщился Бойков.

Официантка поставила бутылку на стол.

– Что-нибудь еще, Петр Алексеевич? – спросила она.

Бойков поднял голову и осмотрел девушку.

Симпатичная, лет восемнадцать, не больше. Короткая форменная юбка, белая блузка, стройные ноги. На груди прикреплен бейджик – Кристина. В глазах читается недвусмысленное предложение.

– Нет, Кристина, – устало улыбнулся Бойков. – Больше ничего не нужно. И передай, пожалуйста, повару, чтобы он не слишком торопился. Сегодня я собираюсь сидеть долго.

– Хорошо, Петр Алексеевич. – В ее голосе чувствовалось явное сожаление. – Я передам. Приятного вам аппетита.

Кристина вышла, аккуратно прикрыв за собою дверь, и он снова остался один. Он и бутылка дорогого коньяка. И еще сигарета, которую почти докурил.

Бойков налил себе пятьдесят граммов, сделал маленький глоток. Именно так должны пить коньяк респектабельные, богатые люди. А он, Петр Алексеевич Бойков, теперь был и респектабельным, и богатым.

Он сделал еще один маленький глоток. Хороший коньяк... Залпом допив остаток, Бойков тут же снова наполнил рюмку и проглотил. Потом без передышки еще одну и еще. Только после этого он откинулся на спинку стула и закурил новую сигарету.

Петя Бойков так и не смог привыкнуть к тому, что коньяк надо пить маленькими глотками. Как не смог привыкнуть к очень многому. Да практически ко всему, что сейчас составляло его жизнь.

Кроме Тамары. И конечно же Дашки.

Не смог привыкнуть ни к шикарной четырехкомнатной квартире в Москве, ни к коттеджу с бассейном во дворе в пятидесяти километрах от Кольцевой, ни к машине. Он не смог привыкнуть к тому, что обедает в закрытых кабинетах ресторанов, что сам, в конце концов, является владельцем ресторана. К тому, что молодые красивые официантки из кожи вон лезут, чтобы он обратил на них внимание, и называют его Петром Алексеевичем.

Но самое главное – он так и не смог привыкнуть к тому, чем сам занимался последние несколько лет своей жизни.

...«Петр Алексеевич... – скептически подумал он. – Вот так-то учителя средней школы деревни Тучково! Могло ли прийти вам в голову, что хулигана Петю Бойкова станут величать Петром Алексеевичем? Прямо как царя-батюшку. Могли вы представить, что у него будет собственный ресторан?»

Он снова налил рюмку и выпил залпом.

«Не могли!»

Бойков посмотрел на висящую на стене картину, выполненную в стиле передвижников.

Классический русский пейзаж с полем, дорогой, чернеющим вдалеке лесом. Пара ворон или каких-то других птиц кружила на самом горизонте. Солнца не было, отчего вся картина выглядела унылой, как и вся российская действительность.

Судя по времени года, это была ранняя осень. Таких пейзажей полно в России. Последняя воинская часть, в которой служил Бойков, была окружена именно таким пейзажем.

Но это было уже очень давно. И тогда тоже стояла осень...

В том, девяносто третьем, году жизнь была совсем другой. Весь год страну лихорадило, никто не знал, что будет дальше. Противостояние президента и оппозиции, знаменитости минувшей эпохи, ушедшие в небытие, – Руслан Хазбулатов, Александр Руцкой, Альберт Макашов... Знали ли они сами тогда, во что ввязывались?

Армию лихорадило точно так же. Офицерский состав разделился на две части. Одни поддерживали президента, другие, в том числе и капитан Петр Бойков, открыто высказывали свои симпатии оппозиции.

В то время молодая Россия и ее граждане еще только начинали привыкать к тому, что политика – это грязное дело. К тому, что в ее основе лежат деньги и борьба за власть.

Тогда еще даже слово «нефть» не приобрело в народном сознании того значения, которое это слово имело сейчас, в наши дни.

«А ведь из всех теперь один только Чубайс остался, – подумал Бойков. – Чубайс да еще Жириновский. Остальные либо исчезли, либо их совсем не видно».

А потом грянул октябрь... Колонна бронетехники на мосту, горящий Белый дом, прямая трансляция по телевизору. Штурм Останкино, военные грузовики, генерал Макашов в каске, бронежилете и с автоматом наперевес. Куча трупов, кровь, всеобщая истерика...

Цепочка руководителей оппозиции, выходящая под охраной из Белого дома. У всех серые лица, дрожащие губы.

Но все они остались живы, погибли только обычные люди. Те, кого впоследствии стали называть «защитниками Белого дома». А кроме них еще те, кто попали под пули случайно.

Бойков снова выпил рюмку и зажевал лимоном вместе с коркой. Подцепил на вилку кусок рыбы и тоже отправил в рот.

Капитан Петр Бойков не был среди защитников Белого дома. И в рядах танкистов, расстреливавших здание парламента, его тоже не было. В это время он находился далеко от места событий. Однако октябрьские события оказали самое непосредственное влияние и на его жизнь.

Его уволили из армии.

Уволили без всяких видимых причин, просто предложили написать заявление «по собственному желанию».

И он написал.

После всего, что произошло в Москве, Бойков и сам бы уволился, но когда тебя увольняют, это всегда неприятно. Особенно если у тебя нет ни единой мысли о том, чем ты собираешься заняться. А если учесть, что, кроме военной службы, ты никогда ничего не умел и окружающий мир, за то время, пока ты служил в погранвойсках, кардинально поменялся, то ситуация получается, мягко сказать, вовсе не завидная. И Петр Бойков оказался именно в такой ситуации.

– Петр Алексеевич, ваш салат.

Оторвавшись от своих мыслей, Бойков посмотрел на вошедшую Кристину. Кокетливо улыбнувшись, она поставила перед ним большую тарелку с итальянским салатом. Он заметил, что девушка расстегнула на блузке еще одну пуговицу.

«Господи, девочка, – подумал Бойков. – Зачем тебе это надо? Рано или поздно ты попадешься на глаза какому-нибудь отмороженному бандиту, который пригласит тебя прокатиться на его новой машине. Но вот только возможности выбирать у тебя уже не будет».

• Предыдущая
• 15/58
• Следующая