Адвокат империи (СИ) - Фабер Ник - Страница 53

— Одно дело обвинять его в этом, когда у тебя есть доказательства, Саша. И совсем другое, когда этих доказательств у тебя нет. Попробуешь блефовать, и даже я не защищу тебя от обвинения в клевете. Это слишком прямолинейно.

— А я и не собираюсь, — тут же возразил. — Я и так это хорошо знаю. Но ты сам сказал, что для подобного обвинения нужны доказательства. И я знаю, как их можно нарыть.

Лазарев фыркнул.

— Думаешь, ты один такой умный? Я искал на него компромат с того момента, как ты мне позвонил и сообщил. Вообще ничего. За исключением того случая, который ты нарыл со Скворцовой, больше ничего нет. Да и его использовать уже не удастся. Я проверил. Штайнберг подчистил хвосты в достаточной мере, чтобы теперь его делишки не вызывали вопросов.

А вот этот момент меня немного покоробил. У нас имелась сделка со Штайнбергом, и Лазарев только что сам признался, что готов был её нарушить для своей пользы. Сложно сказать, какие бы последствия это имело для нашей предыдущей клиентки, но в том, что они бы были, я не сомневался. С таким-то мелочным и злым засранцем-то уж точно!

Ладно. Неприятно, но не могу не признать, что на месте Лазарева я бы подумал о том же самом. Только имелся один нюанс. Я не на его месте. И этот момент я запомню.

— А я не говорил, что сам найду, — пояснил. — Но знаю того, кто может попробовать что-то нарыть. Не обязательно нарушение закона. Но хоть что-то же должно быть.

В глазах Лазарева появился немой вопрос, на что я покачал головой.

— Без имён.

— И?

— Ну, мне могут потребоваться деньги…

Лазарев просто достал из кармана тонкую книжку в обложке из натуральной кожи и отделанную по краям золотом. Уф, я о таких слышал, но в глаза видел впервые.

Открыв её, Лазарев взял ручку и вписал на первом же листе свою фамилию. Оторвал листок и протянул мне. Плотная дорогая бумага. Гербовые печати и знак Центрального Имперского Банка.

— Можешь вписать сюда сумму до миллиона, — пояснил он, пока я сидел в состоянии тихого офигевания.

Я-то предполагал, что он начнёт меня расспрашивать и упираться, но не то, что при первом же требовании получу вексель на предъявителя с такой суммой.

Хорошо быть богатым. Многие считают, что смысл денег в том, чтобы у тебя их было много. Чтобы не работать и только отдыхать. Красивая мечта для идиотов. Чушь. Безделье и скука губительны. Но в одном они правы: денег действительно должно быть много. Потому что, когда в определённый момент их количество переваливает за планку твоих потребностей, они превращаются в инструмент для решения проблем. Любых проблем.

— Я просто не могу не спросить. А ты не боишься, что я просто свалю с этими деньгами? — не удержался от вопроса.

— Если и правда об этом подумал, то ты либо непроходимо туп, либо я окончательно разучился разбираться в людях, — выдал мне ответ Лазарев, налив себе ещё немного коньяка из графина. — А поскольку во втором я очень сильно сомневаюсь, то тут уже решай сам. Ты вроде достаточно умный, чтобы понимать. Тот шанс, который ты получил дороже любых денег. И если ты сейчас думаешь иначе, то…

— То я непроходимо туп, — закончил я за него.

— Так что? Я ошибся насчёт тебя?

— Нет. — Я сложил вексель и убрал во внутренний карман пиджака. — Но миллион…

— Больше по этому векселю ты всё равно не получишь. И это не значит, что надо тратить его целиком. Было бы очень неплохо получить с него сдачу, знаешь ли. Когда ждать новостей?

— Мне надо ещё договориться с человеком и…

— Тогда какого дьявола ты всё ещё тут? — проворчал он. — Ты же мой помощник? Вот выметайся и иди, помогай решать проблему, которую, между прочим, сам же и создал.

Ну на это мне крыть было нечем.

— Стой! — окликнул он меня, когда я уже почти вышел из кабинета. — Что у тебя с головой?

Значит, заметил всё-таки… а я ведь специально снял повязку, чтобы с ней не ходить. Видимо, хорошо меня всё-таки приложили.

— Упал, — не моргнув глазом соврал я и вышел из кабинета.

Говорить ему о случившемся я не собирался. Хотя бы по той причине, что всё утро мониторил социальные сети на предмет запроса «сумасшедший избивает аристократа в ресторане „Параграфъ“, смотреть без регистрации и всего прочего».

К моему удивлению, в сети ничего не было. Что, честно говоря, странно. В этом плане этот мир вообще не отличался от моего прежнего. Что там, что тут только дай людям шанс поднять шум на горячей теме. Поэтому я ожидал, что как минимум упоминания о случившемся появятся уже к утру.

А в итоге тишина. Даже не знаю, радоваться или переживать.

Имелась и ещё одна проблема. Розен. Но, как бы парадоксально это ни звучало, я пока банально не знал, что с ним делать. Поверить не могу, что этот идиот так решил подставить всю фирму. От разбирательства внутри компании его спасло только то, что статья исчезла в тот же день, а огромное, бесконечно вежливое, искреннее и старательное опровержение сгладило ситуацию. Не до конца, нет. Но достаточно, чтобы не началась охота на ведьм, которую можно было ожидать.

И ведь даже несмотря на то что я знал, кто именно это сделал, доказать этого я не смогу. Что у меня есть? Собственная догадка, основанная на тщательно скрываемом ото всех даре? И всё! Парнишка из редакции не станет его сдавать. Если бы хотел и мог это сделать, то сказал бы мне имя ещё тогда, в кабинете редакции. Это, кстати, любопытно. В безумную дружбу между ними я не верил, а значит, Розен чем-то держал парня за яйца. А что если…

Я задумался, не нужен ли мне собственный прикормленный репортёр. Мысль стоящая. Отложим на потом и запомним. Это стоило обдумать более тщательно. В любом случае сейчас стоило сконцентрироваться на том, чтобы избавиться от Штайнберга. И я знал того, кто может в этом помочь.

Через сорок минут вызванное мною такси свернуло на небольшую и ухоженную улицу. Не самый благоприятный район города, но, что забавно, тут я себя чувствовал практически в полной безопасности. Хозяин района хорошо следил за порядком.

Пройдя несколько метров, увидел знакомую вывеску. Сейчас всего десять утра, так что заведение ещё закрыто. Точнее, оно пока не принимает посетителей. А вот входная дверь открыта. Чёрно-красная неоновая вывеска с названием заведения и стилизованной птичкой, правда, не горела, но оно неудивительно. День же на улице. Что толку-то?

Зайдя внутрь, как всегда увидел за стойкой знакомое лицо. Точнее, фигуру. Мария сидела на барном стуле, что-то записывая в широкий журнал, и попивала кофе. Вокруг суетились официантки и уборщицы, одновременно убирая последствия прошедшей ночи и готовя бар к открытию через несколько часов. Парочка из них меня узнали и помахали, не отрываясь от работы.

— Мы ещё закрыты, — громко произнесла Мария, даже не подумав повернуться в мою сторону.

— Да ладно тебе. Даже кофе не угостишь?

— О, явился-таки, — улыбнулась она, когда увидела, кто именно вошёл в заведение.

— А что? Скучала?

— Да какое там, — закатила она глаза и отхлебнула из чашки, размеры которой больше напоминали небольшое ведёрко. — Вон, занимаюсь бухгалтерией.

И показала на исписанный аккуратным и убористым почерком журнал со стройными колонками цифр.

— Поможешь?

— О нет, — тут же замахал руками, не горя желанием снова связывается с этим делом. — Я с этим завязал.

— А я тебе мороженого дам, — заговорщицки прошептала Мария, наклонившись ко мне и как бы случайно выставив обтянутую футболкой грудь с глубоким декольте.

— Мне вообще-то уже давно не четырнадцать, — усмехнулся, присаживаясь рядом с ней на барный стул. — Такие трюки со мной больше не работают.

— Какие именно трюки? — со смешком уточнила она, а затем уже рассмеялась в голос. — Ну как знаешь. Я бы даже могла полить шарики сиропом…

— Лучше кофе, — продолжил я стоять на своём, мысленно гадая, а мороженое ли она имела в виду…

— Тогда сам себе сделай. Машинкой пользоваться умеешь.

— Злая ты.

— Я занятая, — поправила меня Мария, продолжив делать записи в журнале и считая что-то на открытом в телефоне калькуляторе. — Ты зачем в такую рань пришёл?