Демоны могут смеяться (СИ) - Семух Григорий - Страница 54

Коготь в пьяном угаре от того что так надолго и без ограничений оказался на свободе, выдал все что мог, превратив несчастных бездарных охранников, в несколько квадратных метров крови и фарша, размазанных по полу и стенам. Тень, вела себя скромнее, усевшись на протянутую руку.

Оглядевшись, увидел на балконе у лестницы Чейда. Мог бы и помочь, засранец. Я заметил его еще задолго до того как эти демонические прихвостни решили меня убить, гаденыш просто наблюдал за тем как мне вскрыли брюхо. Свои мысли я сразу же озвучил.

— Мог бы и помочь — и подумав немного добавил — предлагаю временное перемирие. Разногласия решим когда выберемся, а сейчас, мистер Чейд, если вас не затруднит, сожгите здесь все.

Действительно, сейчас мы на одной стороне. Эти ребята прикончат и меня и его с одинаковой вероятностью, а вдвоем шансов всяко больше. Сейчас с моими демонами, я намного более твердый орешек чем был, но сильный огневик на моей стороне, лишним точно не будет.

Чейд опасливо косясь на моих демонов, все же спустился вниз. Сжал руки в кулаки, отчего те начали было раскаляться, но тут же охнув, завертел головой в поисках чего-то, его руки погасли, а я запоздало вспомнил про маносос, он оказывается, все это время шумел где-то на фоне.

Стержень манопоглотителя отыскался сразу же — валялся на полу в луже крови. Я встал, и направился к нему, на ходу втянув в себя Когтя — это далось на удивление легко, словно гигантская пантера была крошечной змейкой или паучком-глазом, я бы даже сказал что проще.

На руках и теле тут же появились татуировки, только сейчас осознал что до сего момента их оказывается не было, а я стал более цельным, что ли. Только сейчас понял что все это время, без Когтя внутри, ощущал какую-то пустоту и незавершенность.

Наклонился, подобрал матово черный стержень, ману он конечно жрал, но не скверну, так что силы у меня были. Поднапрягся, чувствуя в руках непривычную мощь, и размахнувшись, ударил стержнем манососа о колено.

Со стеклянным звоном и черной вспышкой — как будто в месте разлома на мгновение пропал вообще весь свет — стержень манососа разломился надвое. Гул сразу стих, а когда я сложил вместе две половины и треснул их об колено еще раз, превратив стержень уже в четыре куска, заглох совсем. Голой физикой такого не сделать. Раньше мне всегда нужно было словно бы частично воплощать внутри себя Когтя, чтобы получить его силу, но сейчас она была доступна мне по умолчанию, пока он был внутри меня конечно. Я даже вместе с ним не был так силен как он отдельно от меня, все таки слабая человеческая плоть сильно ограничивала демона, но мне этого более чем хватало. Казалось что всю жизнь до этого момента, я таскал за спиной рюкзак набитый кирпичами и на каждой руке по шлакоблоку висело, а сейчас их сняли и я наконец мог действовать в полную силу.

Маносос заглох и космическая чернота сошла на нет — в моих руках было что-то похожее на некий сплав стекла и камня, обломки бликовали глянцевыми боками и больше не поглощали свет как черная дыра. Теперь это просто куски бесполезной породы, пока их не соберут воедино снова. От греха подальше разбросал куски стержня в разные стороны. У этого материала, как у плутония или урана, была своя критическая масса. Пока плутоний лежит маленькой кучкой в пару сотен грамм, превратить его в бомбу не получится — цепная реакция запустится только после того как соберется определенная критическая масса вещества. Здесь принцип тот же — чтобы манопоглотитель начал поглощать ману, его должно быть определенное количество. Разломав стержень, я разделил критическую массу. Больше он нам не мешал. Пошарив взглядом вокруг, в кровавом месиве я наконец отыскал клинок из черного стекла, подобрал, отряхнул от крови и налипших внутренностей. Надо будет прихватить его с собой, возможно пригодится еще, ну или как минимум, получится задорого сбагрить. Демон говорил что вещь ценная.

— Жги — я кивнул Чейду, и тот стряхнул огонь с раскаленных ладоней.

Демонические черви извиваясь и издавая какой-то не столько слышимый сколько ощущаемый визг, затрещали и запузырились, превращаясь сначала в вареные комки плоти а затем и в пепел, Чейд работал на совесть, видимо твердо решив не оставить ни одной живой молекулы в этой пещере. Несколько минут спустя мне стало казаться что мы в жарко натопленной сауне, а спустя еще пару минут, я был вынужден ухватившись за лапу Тени, взлететь на железный балкончик перед лестницей.

Когда Чейд закончил, оставаться даже на лестнице, на высоте трех этажей, было почти невыносимо. Воздух колыхался, внизу бушевало пламя, хотя мне казалось что гореть там просто нечему, и когда за железную перекладину ухватились руки забирающегося по лестнице Чейда, я даже на какой-то миг удивился что он тоже не сгорел в этом аду. Одежда моего несостоявшегося охранника а потом и убийцы дымилась, кожаная куртка, как оказалось, была из дешевого кожзама и местами поплавилась, подошвы ботинок оставляли на бетонном полу черные отметины подплавленной резины, а ладони оставили на трубах лестницы, раскаленные пятна, словно их какое-то время жгли газовой горелкой.

— Давай сразу уясним — я даже отступил на шаг — без меня ты отсюда не уйдешь.

— Я теперь знаю что у них есть — Чейд недовольно дернул щекой, видимо вспомнив как легко его спеленала простая охрана — обойдусь без щитов, раскалюсь так что до меня ни одна пуля не долетит, разве что в форме расплавленной кляксы.

— И как долго ты сможешь держать такой жар?

— Столько, сколько нужно.

— Тебя просто загонят как оленя. У них много людей, у них куча оружия, техника, даже вертолеты есть. Даже если ты сумеешь отойти на сотню километров, тебя все равно достанут.

— Вертолет? В лесу? Он мало на что годен над кронами деревьев.

— Ну отправят следом за тобой отряд — я пожал плечами — будут идти позади на почтительном расстоянии, отстав на километр хотя бы, а рано или поздно ты выдохнешься. Тут леса на сотни километров вокруг, ни одного населенного пункта. Тебе надо будет есть, надо будет спать. Ты не сможешь держать щиты и жар вечно.

— Тачку угоню.

— Дорога здесь только одна. Тебя просто расстреляют с вертолета, или бомбу сбросят, может у них тоже есть.

— Ладно — он призадумался — тогда сначала я сожгу вертолеты.

— А ты прямо таки знаешь где здесь вертолетные ангары?

— Сука. А ты значит, знаешь как выбраться да? — недоверчиво огрызнулся Чейд — уж не на вороне ли твоей мы улетим?

— Нет, двоих она точно не унесет, но план у меня есть.

— Какой?

— Тебе не надо знать, без меня его все равно реализовать не сможешь.

— Ладно. Что делаем? Напарник.

— Для начала пробиваемся обратно в местную тюрьму. Мне нужен кто-нибудь из тюремной администрации.

— Зачем?

— У них мое добро.

Чейд недовольно ухмыльнулся, но раскалив руки, двинулся к лестнице. Я пошел следом, втянув в себя Тень — толку от нее в тесных коридорах все равно не было, и выпустив Когтя.

Удивительное чувство — огромная пантера просто выскочила из облака то ли дыма, то ли пыли, в которое превратились татуировки, и при этом никакого внутреннего сопротивления, как было раньше, никакой боли… Я мог вызвать демона в любой момент.

К моменту когда мы дошли до двери, нас уже ждали. Отряд охраны за дверью почувствовал Чейд, по тепловым сигнатурам, и выпустив два плазменных хлыста, подал мне знак не вмешиваться. Развернув духовный доспех, который должен был останавливать пули, Чейд еще и раскалился так что его куртка задымилась, и выбив пинком дверь, влетел в коридор.

Загрохотали выстрелы, пули расплющились о духовный доспех, жуки, миновав незримую преграду лопались как зерна попкорна, оказавшись в зоне высокой температуры. Чейд действительно был неуязвим, вопрос надолго ли.

В тесном коридоре от плазменных плетей деться было некуда. Каждый удар разрубал сразу двоих-троих, хлысты метались от стены к стене, со страшной скоростью, огненные росчерки окружили мага со всех сторон, мне на мгновение показалось что по коридору катится огромный моток раскаленной проволоки. Чейд двигался быстро и уверенно, оставляя на стенах и потолке глубокие обожженные разрезы, а на полу дымящиеся куски тел. Крови почти не было. Раны наносимые огневиком тут же прижигались, и трупы за его спиной оставались чистенькими и аккуратными, в отличии от той жидкой каши, которую оставлял после себя Коготь.