Инстинкт тролля (ЛП) - Дюньяк Жан-Клод - Страница 14

— Думаешь, его дочь будет рада увидеть, как ты пресмыкаешься перед ее отцом?

Это удар ниже пояса, зато попадает. Для верности я добавляю:

— Она расколотила его любимый чайник. Кстати, ты мне не объяснишь, зачем рыцарю его ранга требуется таскаться с чайником?

— Чтобы заваривать чай?

Я вздыхаю и мой вздох, должно быть, слышен в самом центре мира. Я рукой приобнимаю Шелдона за плечи и тащу его в сторону палатки.

— Вот и рассвет, тебе ничего не остается, кроме как попробовать. Найди способ заставить ее помочь тебе, если ты действительно хочешь, чтобы между вами все наладилось.

— Я могу сделать все в одиночку!

— Ты это знаешь, я это знаю. Устрой так, чтобы она не узнала.

Когда мы снова вошли в палатку, Бризена стояла на коленях рядом с Седриком. Она подключила свой планшет к доспехам и поддразнивала единорога указательным пальцем.

— Вам обязательно было доводить его до такого состояния? — набросилась она на меня, едва увидев. — Он совершенно ни к чему не пригоден.

— Я знаю, это же мой стажер. Держите, это вам!

Я протягиваю ей горсть сверкающих кристаллов кварца, чтобы как-то разрядить обстановку. Она разглядывает их в свете масляной лампы. Самый большой ей вроде понравился; остальные она небрежно отбрасывает за плечо.

— Шелдон хочет вас о кое о чем попросить, — говорю я. — Вы ему очень нужны. Если вы объедините свои таланты, думаю, мы сможем решить все проблемы разом. Вашему отцу это совершенно не понравится, однако…

— Идет!

Она вперяется в нас поочередно. Шелдон встречает ее взгляд, не дрогнув, и я слышу лязг кинжалов. Между этими двумя хватило бы напряжения, чтобы делать алмазы. Он медленно протягивает ей свой планшет, и она делает то же самое, ее лицо серьезно. Как только они соприкасаются, единорог тихонько ржет и исчезает с экрана.

Остальное — всего лишь вопрос интерфейса.

— Ты готова?

Бризена кивает. Их руки перекрещиваются друг с другом, два сдвинутых планшета на груди Седрика пульсируют красноватым свечением. Я держусь позади них, но они не обращают на меня никакого внимания.

— Подождите, — говорю я, как раз когда они собираются одновременно ткнуть в свои экраны. — Разве нам не следует это делать снаружи?

Они растерянно смотрят на меня, их пальцы с обгрызенными ногтями занесены над планшетами.

— Вы думаете, там будет лучше прием? — спрашивает Шелдон. — Сигнал немного слабоват, но я использую броню Седрика как антенну.

— Я думал о чем-то более романтичном, — говорю я, стараясь вложить в свой голос всю убежденность, на какую только способен. — Для вас двоих это первый раз, и он заслуживает звезд, фиолетового горизонта над пустыней, ветра в волосах…

— Если там будет ветер, нам экраны песком поцарапает.

— И кто теперь негатив?

Не давая им времени ответить, я наклоняюсь и поднимаю Седрика, прихватывая с собой планшетки, и топаю за дверь. У меня есть несколько секунд, чтобы повозиться с их настройками. Я наблюдал, как они подбирают новое вооружение для рыцарей, роясь в сумке Седрика, как в сундуке с сокровищами. Это была захватывающая игра, в которой они выдумывали правила, не заботясь о последствиях.

Они всего лишь люди, чего ты еще от них ждал?

Пальцы у меня слишком толстые для тонкой работы, но подправлять нюансы у меня все равно нет желания, да и времени. Достаточно того, что я стараюсь не впиваться ногтями в экраны. Пока они поспешают, чтобы догнать меня, я взбираюсь на самую высокую дюну и укладываю Седрика на вершине так, чтобы его ноги были направлены в сторону лагеря. Затем я подстраиваю лежащие на нем планшеты и жду. В лагере спокойно, ветерок доносит аромат мужских грез. Небо постепенно окрашивается в кроваво-красный цвет. Если все пойдет по плану Парцифаля, то через считанные часы песок станет такого же цвета.

— Отсюда вид гораздо красивее, вам не кажется? — говорю я им, когда они опускаются рядом со мной на колени в песок. — Когда что-то затеваешь, всегда надо бы иметь возможность обдумать последствия. Вот почему я люблю шахту: можно увидеть, что происходит с каждым ударом кирки, а когда все это рушится, то оно рушится на твою собственную голову.

Бризена пожимает плечами, но все же взглядывает на ряды палаток внизу. Ее взор скользит до костров противоположного лагеря, и она отворачивается. Шелдон берет ее за руку. Она не противится когда он сплетает свои пальцы с ее над планшетами и решительно касается красных кружков на обоих.

Результат мог бы быть и зрелищнее. Молния, гром. Ливень саранчи. В лагере, охваченном силами, которые опрометчиво высвободил апгрейд, могли бы восстать из песка трупы павших рыцарей для последней битвы с разбуженными грохотом джиннами.

Но Шелдон и Бризена придержали молнии для себя, и мощности сети хватило только на то, чтобы оросить лагерь. Экраны засветились и что-то бурчат в унисон в течение нескольких минут, прежде чем беспорядочно забарабанить по нагруднику Седрика. Звук отзывается у того в груди, и он открыл было рот, чтобы их обругать, но потом снова потерял сознание.

— Похоже, сработало, — пробормотал Шелдон, позволяя себе осесть в песок. — Мы профи!

Он кладет руку на талию Бризены и пытается притянуть ее к себе. Она тыкает его локтем в ребра, но в итоге оказывается у него в объятьях. Я даю им повозиться несколько минут, затем поднимаю Седрика и начинаю спуск к лагерю. Лучше не задерживаться.

— Мы уже возвращаемся?

Я, не оборачиваясь, говорю:

— Они скоро проснутся, и когда это случится, вам не захочется там оставаться.

— Почему? — Шелдон, прихрамывая, добирается до меня и счищает песок, застрявший кой-где у него в складках. — Мы не всем следовали процедуре, но обновление прошло по плану, до самого конца, и…

Тут он осекается, прежде чем шепотом разразиться проклятиями.

Как бы я ни старался заслонить Седрика утесом своей груди, мне никак не скрыть прискорбной истины. Его меч-двуручник превратился в совсем крохотный, тщедушный обрубок, годный разве на то, чтобы выковырять дуплистый зуб. Доспехи его тоже съежились, прямо с Седриком внутри. Нам придется облупить их, как скорлупу с яйца, чтобы вытащить его наружу.

Та же самая перемена — по всему лагерю. Щиты стали размером с бикини, копья, гордо расставленные перед палатками, торчат из дюн, как пеньки. Гордые знамена волочатся по песку. Армия Парцифаля кастрирована.

Шелдон лихорадочно шарится в своем планшете. Я выхватываю планшет у него и с силой стискиваю. Между пальцами вспыхивают молнии. Экран трескается и испускает дух.

Занимается рассвет. Войны не будет.

— Не вы мне сбили настройки апгрейда? Я хочу сказать… Мне уже все равно, я просто хочу знать, это я ошибся или нет.

— Должно быть, я их зацепил пальцами, — признаю я. — Я иногда бываю ужасно неуклюжим.

Он пожимает плечами, в его глазах появляется тень обреченности.

— Люди будут винить меня, — шепчет он.

— Кроме тех, кто должен был умереть из обоих лагерей. Пойми одну вещь, Шелдон… — Я смотрю на поломанный планшет и крошечных тварюшек в спецовках и кепках, которые отчаянно пытаются перебраться с него на мой палец. — У людей только одна жизнь. У тебя тоже, даже если ты надеешься на обратное. Так что не трать ее на то, что не делает тебя счастливым.

Он молча ковыляет рядом со мной, а потом добавляет:

— Я сейчас думаю не столько о рыцарях, сколько…

— О Бризене? — (Он кивает.) — Кажется, она тебе подходит. Думаешь, она не догадается, что произошло? Она там была, тебе помогала. Она знает, чего ты стоишь.

— Я даже не представлял, что бывает кто-то вроде нее. Когда я увидел ее, это было… — Он колеблется, затем выпаливает: — Как будто я наконец-то нашел самый важный уровень в своей игре.

— Скажи ей что-нибудь в этом роде, когда увидишь ее в следующий раз. И, Шелдон…