Замок - Гурвич Владимир Моисеевич - Страница 2

Она взяла время на размышление — и осталась. И решила, что попытается подстроиться под ментальность своего пациента. И, кажется, за прошедший с того момента год ей это в немалой степени удалось. И даже не только это, а многое из того, о чем она даже и помыслить не могла. И если бы ей тогда сказали, что жизнь ее совершит такой крутой поворот, ни за что бы не поверила.

— Маша, ты о чем задумалась? Надеюсь, о вечности, — услышала она голос Каманина. — Возле этих стен ни о чем другом думать невозможно. Разве не так?

Мария посмотрела на него, она узнала этот взгляд, он так смотрел на нее, когда ждал ответа на свой вопрос.

— Я не думала о вечности, Феликс, — честно призналась она.

— Почему-то я так и предполагал, — усмехнулся он. — Меньше всего люди думают о вечности. Потому и не понимают, насколько они вечны. У них даже нет такого ощущения. У тебя оно есть?

— Нет. Я же врач, а врачи постоянно имеют дело с тем состоянием жизни, которому угрожает смерть. Какая тут вечность.

— А ты посмотри на эту башню, которой лет восемьсот. И сразу начнешь думать о вечности.

— Смотрю и не начинаю.

— Знаешь, за что я тебя полюбил? За искренность. Ладно, к вечности мы еще вернемся. А сейчас пойдем к озеру.

Чтобы выйти к озеру, надо было пройти метров пятьсот к лестнице, либо спуститься по крутому, заросшему деревьями и кустарниками склону. Мария нисколько не сомневалась, что ее спутник выберет второй вариант. По этому пути явно никто давно не ходит, так как здесь не было протоптано даже едва заметной тропинки. Пришлось продираться сквозь заросли, которые больно царапали тело.

Мария была убеждена, что выбор этого пути был принципиально неверен, но она молчала и лишь внимательно следила за тем, как спускается Каманин. Она знала, что подобные нагрузки ему не пользу, но и бесконечно спорить по любому поводу, тоже ничего хорошего не несут. Остается уповать на то, что и на этот раз все обойдется.

Если не считать нескольких царапин, спуск завершился благополучно. Они вышли на песчаный пляж. Отсюда озеро казалось далеко не маленьким, его конец терялся где-то за излучиной. Берега густо поросли лесом, что придавало всему пейзажу первозданность.

— Ну как тебе тут? — спросил Каманин.

— Красота необыкновенная, — оценила Мария.

— Вот и я о том же. Сначала увидел фото и видео в Интернете, а затем, когда приехал сюда и все узрел собственными глазами, больше не сомневался, покупать замок или не покупать.

Мария вспомнила, какой ужас она пережила в течение нескольких дней, когда никому не сообщив, Феликс уехал сюда покупать замок. Вдобавок ко всему он забыл телефон дома, и она не могла никак узнать, где он, что с ним? Она тогда обзвонила больницы и морги, а когда он вернулся, была готова его убить. Но вместо этого радостно улыбнулась и обняла. Год общения с ним не прошел для нее даром.

— Согласись, я молодец, что купил этот замок, — сказал Каманин. — Жить надо в красивом месте, а иначе, зачем вообще жить. Особенно перед смертью, чтобы напоследок вдосталь насладиться земной красотой. Или ты так не считаешь? — искоса посмотрел он на нее.

— Красивые места не всегда делают нас счастливыми, — возразила Мария.

— Всегда, — уверенно произнес он. — Просто не все понимают, что они в этот момент счастливы. А вот мы, надеюсь, понимаем.

— Чтобы ответить на этот вопрос, надо знать, а что такое счастье? Разве не так?

Каманин засмеялся.

— Ты делаешь успехи, ты уже не торопишься дать ответ, а начинаешь идти вглубь. Только учти, всегда есть опасность там остаться навечно. Потеря способности быстро и беззаботно отвечать собеседнику может дорого стоить человеку. Он утратит умение к привычному общению. Ты понимаешь, о чем я?

— Понимаю, — заверила Мария.

— И что?

— Ничего.

— Замечательный ответ, — засмеялся Каманин. — Ты жила и не знала, что в тебе умирает глубокий мыслитель.

— Возможно, но меня это как-то не напрягало.

— Но теперь ты же знаешь. И по-прежнему не напрягает?

— Меня, Феликс, напрягает твое здоровье. Надо поскорей измерить давление. И если оно повышенное, принять таблетку. Остальное может подождать.

— Подожди, дай полюбоваться. Завтра будет не до того, начнется суета. Приедет столько невообразимо разных людей.

— А если они не поладят?

Каманин пожал плечами.

— А кто сказал, что они обязаны поладить. Люди вообще редко ладят друг с другом. К тому же все истинно стоящее рождается из столкновений. Я обязан им всем.

— И больным сердцем?

— Возможно. Но я был обречен на несогласие.

— Причем, со всеми.

— Со всеми, — кивнул Каманин головой. — А что было делать? У меня не было иного выхода. В жизни нет ничего противней конформизма. Я всегда это остро чувствовал.

— Даже если это разрушало твое здоровье?

— Я долго об этом не думал.

— А если бы думал?

— Хочется верить, что в этом случае ничего по большому счету не изменилось. Хотя как знать. Ладно, Машенька, пойдем мерить давление.

Вечер сначала возник над замком, ясное голубое небо стало темнеть, а затем мрак стал спускаться все ниже и ниже, пока полностью не замазал черной краской все окрестности. После ужина они прошли в каминный зал. По просьбе Каманина, обслуживающий персонал, прежде чем уйти разжег камин. И сейчас огонь полыхал в нем. От этого становилось жарко, и Мария отворила окна.

Каманин, прежде чем сесть в кресло, разлил вино по бокалам, и один подал Марии.

— Выпьем за первый наш день в замке, — провозгласил он тост. — Еще месяц назад ни я, ни ты и представить не могли, что окажемся здесь.

— Да, — улыбнулась Мария, — жизнь подчас преподносит просто невероятные сюрпризы. Даже становится странно.

— Что тебя так удивляет?

— До встречи с тобой у меня была самая обычная жизнь: институт, работа, замужество, рождение сына, развод. Абсолютно все, как у всех. И когда в больницу поступил очередной пациент, у меня совершенно ничего не екнуло. Я даже тебя особенно и не рассматривала, меня интересовало твое сердце, а не твое лицо. Столько я их перевидала, что даже особенно и не старалась запоминать. Не усматривала в этом никакого смысла. А с какого-то момента все стало стремительно меняться. Причем, я даже не успела заметить, когда это началось. Просто однажды поймала себя на мысли, что что-то стало как-то по-другому.

— Ну почему же, я прекрасно помню тот момент, когда все началось, — возразил Каманин, делая глоток из бокала. — С твоего ночного дежурства. Я неважно себя чувствовал, кололо сердце, поэтому не мог уснуть. Я вышел из палаты, сел на диван. Ты проходила мимо, спросила, почему я не сплю. Я ответил, что хочется с кем-то поболтать, чтобы отвлечься от боли. И попросил тебя уделить мне минут десять твоего драгоценного времени.

— В результате наш разговор растянулся на целую ночь. И все же ты не прав, я тогда еще не осознала, что моя жизнь скоро кардинально изменится. Под конец общения мною овладела какая-то эйфория, но я была уверенна, что она скоро пройдет.

— Не прошла?

— Пока нет, — засмеялась Мария. — Скорей перешла в иную стадию, стала постоянной потребностью. Но иногда я себя все же спрашиваю: за что это выпало именно мне? Я себя хорошо знаю, я самый заурядный человек. Таких миллионы. Даже скорей миллиарды.

— Зачем задавать себя такой вопрос: почему тебе? Мы слишком мало знаем, чтобы искать на него ответ. Возможно, это всего лишь генератор случайных чисел. Просто надо принять чей-то выбор, как свой. Я всегда так делаю и не жалею.

— Не требуй от меня так много мудрости. Ты мне как-то говорил: глупость в том, чтобы задавать вопросы, на которые невозможно ответить. Но раз вопрос задан, начинается автоматический его поиск. В итоге получаем неправильный ответ, который только вредит.

— Да, помнится, говорил. Хотя, возможно, я тут ошибался. Ответ все же надо искать в любом случае. Налить еще вина?