Корсары Николая Первого - Михеев Михаил Александрович - Страница 8

В общем, русских перевезли на остров. Причем довольно далеко отстоящий в море, и это было логично. Если в шхерах островов масса, но до материка с них вплавь добраться раз плюнуть, то полторы мили[11] по стылой даже летом балтийской воде… Такое препятствие – уже серьезно. Сейчас же когда весна и море еще даже не сделало вид, что нагревается… В общем, хорошая тюрьма. И не надо возиться ни с охраной, ни с кормежкой – рыбы вокруг хватает, а как уж пленные ее будут ловить, британцев не интересовало совершенно. Кроме того, имеется какая-то пародия на лес, опять же, вынесенного на берег плавника хватает. Не сдохнут русские, но и не сбегут, так, видимо, рассудил британский капитан и был со своей точки зрения прав.

Так что высадили их англичане, честно вернули ножи, без которых жить станет не то чтобы весело и приятно, да и свалили в туман. Дело шло к вечеру, и неудивительно, что британские моряки торопились вернуться к своим. И уже после этого выяснилось, что остров этот вполне себе обитаем.

– …Вот так мы здесь и очутились.

Закончив рассказ, который, если выбросить эпитеты и ругань, можно было запросто сокращать вдвое, Матвеев лег на спину и принялся смотреть на звезды. Могучая бородища купца-старовера казалась разросшейся до безобразия моховой кочкой. Вот так… Действительно, вот так.

Население острова составляло человек сорок. Часть команды того самого «испанца», что стоял возле берега, и остатки еще одной команды, только уже русской. Если точнее, люди Василия Матвеева, купца из старообрядцев, что не первый год уже хаживал по торговым делам то в Швецию, то в Данию, то к немцам. И оказались они все здесь практически одинаково – после встречи с английским шлюпом. Только вот за жабры их взяли по-разному.

Испанский корабль вышел из порта Риги. Испанцы искренне верили, что их нейтральный статус защитит корабль от британцев. Наивные! Англичане, завоевав в свое время господство на море, плевать хотели на приличия вообще и чей-то там нейтральный статус в частности. Просто навели пушки, высадили абордажную группу – и все, дело сделано. Теперь британским офицерам полагались неплохие призовые, как-никак испанский корабль шел из неприятельского порта, и груз его можно было считать контрабандой безо всякого досмотра. Тем более зерно – русский хлеб всегда в цене.

С Матвеевым дело обстояло куда круче. Обнаружив, что за ними прет британская посудина, Матвеев сразу же попытался уйти. Будь ветер чуть посильнее – возможно, и получилось бы. В шхерах можно спрятать и корабль посерьезней. Но – не срослось, и вскоре заговорили пушки.

Вот тут и оказалось, что русские купцы – противники опасные. Как ни крути, а предки русских ходили в набеги еще в те времена, когда англичане сидели на своих островах и носа оттуда не казали. Да, на торговом судне пушек не было, но при попытке британцев взять их на абордаж они встретили нахалов плотным ружейным огнем. В общем, дело кончилось потоплением торгового корабля и вылавливанием уцелевших непосредственно из воды. Еще и удивительно, что выловили – запросто могли развернуться и просто уйти. Но, видимо, какое-то понятие о благородстве и морских законах у англичан еще осталось. Не зря их поговорка гласит: «Люди делятся на живых, мертвых и тех, кто плавает по морям». Так что выловили, допросили, выбили Матвееву пару зубов, да и высадили на этот остров. Чтоб, значит, и думать не смели бежать.

Откровенно говоря, чего тут думать-то? До берега добраться можно хоть на плоту, но местные финны за копеечку малую их переловят, и хорошо, если только обратно притащат. А то и просто убьют. Через море? Еще веселее. Словом, некуда деваться, остается сидеть и ждать.

Примерно такого же мнения придерживались и испанцы. Горячие южные парни дрожали от холода, ругались на нескольких языках, проклиная англичан, и… В общем-то, все. Тем более капитана, да и вообще всех офицеров, а также большую часть команды у них предусмотрительно изъяли, оставив частью на шлюпе, частью на захваченном корабле, а потом и вовсе отправили их куда-то. Заходило тут недавно небольшое парусное судно под английским флагом, и как пленных перегоняли на его борт, отсюда было неплохо видно. Без старшего испанские моряки предпочитали сидеть и не дергаться, и вряд ли у кого-то поднялась бы рука их обвинять. К тому же вместе с имеющими опыт жизни в холодных условиях русскими они успели вырыть несколько землянок, наладить какой-никакой быт. Теперь главным раздражителем служила разве что диета исключительно из успевшей набить оскомину рыбы. А это, как ни крути, можно и потерпеть.

– И вы не пытались что-то сделать?

– А что тут сделаешь, ваше благородие?

Это «благородие» звучало настолько издевательски, что Александр едва не сплюнул. В самом деле, этот купец за один рейс зарабатывает больше, чем отец за год. И на офицеров смотрит, как на цепных псов, обязанных защищать его капиталы. О Родине, чести и прочих нюансах и речи не идет. Не будь на том корабле его товаров – вообще на все бы наплевал. А вот за свое и драться будет до последнего, и любому глотку перегрызет. И что-то объяснять ему бесполезно, купцы просто думают иначе.

Встав, Александр пошел прочь от костра. Куда? Да какая разница, в любую сторону шагов сто максимум – и вот он, берег. Огромные каменные глыбы, торчащие из воды… На одну из них Александр и уселся, мрачно глядя в ночь, туда, где темное море сливалось с таким же темным небом. На душе было погано.

– Вашбродь…

– Чего тебе, Иваныч? – спросил Александр, не оборачиваясь.

– Подстели вот. А то простынешь – что мы тогда будем делать?

В голосе унтера звучала сермяжная правда. Они в плену, однако остаются русскими моряками. Вот только если что-то случается с командиром, любое, даже самое гвардейское подразделение становится небоеспособно. Или как минимум теряет эффективность, эта истина верна, наверное, со времен Рима, а может, и раньше. Так что не стоит показывать браваду и морозить пятую точку без нужды. Так что Александр пересел на расстеленный унтером бушлат, Гребешков сел рядом, и на несколько минут воцарилась тишина, нарушаемая лишь мерным шепотом волн.

– Вашбродь, не переживайте вы так, – нарушил молчание Гребешков. – Выберемся.

– Сказал же, наедине на «ты» можно, – Верховцев досадливо махнул рукой. – Выберемся… После войны разве что.

– Да не переживай, может, и раньше что-нибудь получится.

– Может, и раньше. Позор-то какой…

– Да ну… Попали в плен – всякое бывает. Дело житейское.

– Я как представлю, что обо мне отец подумает, когда узнает… Честное слово, самому застрелиться проще.

– Чтоб застрелиться, вашбродь, тебе пистоль нужен.

Александр только вздохнул. Именно так. Даже пистолета нет, из всего имущества только складной нож. Гребешков, сообразив, наверное, что ляпнул что-то не то, поспешно добавил:

– Пока мы живы, все еще можно исправить. А как умрем, только и останется, что на кладбище лежать. Так мой батя говорил.

– А где он сейчас?

– Утонул. Шторм в море застал. У нас шторма – не чета здешним. А твой? Он, наверное, старик уже.

Ну да, раз капитан первого ранга, то наверняка в возрасте. А тем более при штабе – там места хлебные, но и в чинах растут не быстро. Впрочем, исключений тоже хватает. Верховцев снова вздохнул:

– Отец… Он для своего звания довольно молод, всего-то тридцать восемь лет. Так что в чинах рос быстро. Но не потому, что гениальный флотоводец с беспорочной службой. Гения давно бы съели, а так он никому не мозолил глаза. Да и волосатой лапы сверху у нашей семьи никогда не было.

– Разве ж это хорошо?

– Может, и нет. Знаешь, Иваныч, если у тебя есть высокий покровитель, то многое решается проще, но и тех, кто завидует и ненавидит, хватает. А когда с покровителем что-то случается, они пользуются случаем, чтобы сплясать на костях недавнего фаворита.

– Но как он смог быстро построить карьеру, если ему не помогали?