Начальник милиции. Книга 3 (СИ) - Дамиров Рафаэль - Страница 36

— Бабу в начальники? — хмыкнул Купер. — Еще и кадровичку?

— Руку дай.

— Зачем?

— Аргументирую тебе свое пожелание болевым.

— Не надо, я все понял. Порекомендую Марию Антиповну в начальники. Она в главке на хорошем счету, скажу, что остальные здесь все дебилы, и только она способна… Ай! За что⁈ — Купер схватился за голову, получив от меня увесистую оплеуху.

— За дебилов, но ход мыслей у тебя правильный, так и скажи. Эти только так и поймут.

— Все сделаю, — истово кивал Купер.

— Смотри мне! — грозно процедил я, хлопнув кулаком по столу, так что незваный шеф вздрогнул. — Если что не так, глаз на жопу натяну. И второй натяну, но на другое место. Понял?

В качестве аргумента я еще ткнул Купера в пузо кулаком. Чувствительно так ткнул. Тот охнул, чуть скрючившись, схватился за живот и закивал еще сильнее, говорить он некоторое время не мог, лишь что-то там монотонно бубнил.

Очень хотелось ещё и надавать по морде, возможно, даже ногой, но я ж не гестаповец какой. Теперь я обычный советский мент, и у меня даже резиновой дубинки не имеется. Они на вооружении появятся позже, а пока милиционеры в них не нуждаются. Граждан они не бьют, а для отморозков и нога вполне сгодится.

На том мы с Купером и попрощались. Прихватив деньги и пистолет, я выскользнул из здания и проник к себе в кабинет. Спрятал и три тысячи рублей, честно отнятые у Купера (вора ограбить — как известно, не грех), и ПМ в тайник под половицу. Недолго нычка пустовала, тут ещё толком не успел простыть след от тех долларов, которые я отжал у Эдика, когда он против меня пальцы гнул. Теперь Эдик свой, я бы даже мог ему вернуть эту валюту. Не потому, что я такой добрый и щедрый, а потому, что в Зарыбинске баксы не используешь, разве что снова фарцу прикупить и отдать за барахло. Ну или оставить их на черный день.

Я вернулся в камеру с помощью Баночкина, а через некоторое время за мной пришли те двое. В наручниках, как полагается, увели к Куперу. Тот при виде меня шарахнулся в сторону, но довольно быстро сумел взять себя в руки и попросил «товарищей из главка» оставить нас наедине. Несмотря на то, что руки у меня теперь снова сцеплены за спиной, Рыбий Глаз продолжал опасаться меня. И правильно, ноги-то у меня абсолютно свободны. А в том, что я могу больно пнуть в рыло, он ничуть не сомневался.

Все прошло как по маслу. Когда вернулись эти двое, Купер им стал с абсолютно убеждённым видом втирать, что рапорт Трубецкого яйца выеденного не стоит, что ошибочка вышла и надо бы товарища Морозова отпустить.

— Это не вам решать, товарищ подполковник, — заявил кадровик из инспекции. — Поступил серьезный сигнал, мы обязаны отреагировать. Если обнаружим в действиях Морозова признаки нарушения, привлечём к дисциплинарной ответственности. Если усмотрим признаки состава преступления, то передадим материалы в прокуратуру для возбуждения уголовного дела. И вы разве забыли, что при посещении Морозова по месту жительства у него в общежитии был обнаружен пакет ядовитых грибов? — тот гнул свою линию без особых пауз, не ожидая никакого ответа. — В крови повесившегося — или повешенного — Куценко и в крови погибших якобы от угарного газа в гараже Черпакова и Самокрутова обнаружено действующее вещество из этих самых грибов. Вы сами говорили, что Морозов…

— Так это! Ошибался я, — прервал их Купер, поглядывая на меня, а я одобрительно и еле заметно кивнул. — Не может разве человек ошибаться? Это ещё древние говорили… Кхм, так вот. Трубецкой этот оболгал сотрудника, зуб у него на кинолога Морозова давний. Я тут все прикинул, подумал, нет тут никакого состава преступления. Мухоморы под подушкой — это не преступление.

— Ну это не вам решать, Евгений Степанович, — повторил его оппонент, причём глаза сотрудника главка сузились до китайских щелочек. — У нас свое руководство. Мы разберемся. А пока нам надо его опросить.

— Конечно, — пожал плечами Купер. — Он ваш, только наручники снимите. И отпустите его потом, пока нет приказа об отстранении или решения суда с приговором, или санкции прокурора — мы не можем держать сотрудника милиции в КПЗ или в наручниках. Вам это прекрасно известно.

Я было хотел мысленно похвалить Купера, не такой уж он и тупой, но сдержался. Ведь он просто печется за свою шкуру, а не помогает мне из чувства справедливости. Знатно я его запугал. Оно и понятно, даже будучи в КПЗ я сумел до него добраться, и больше он так пугаться и страдать явно не хочет. Привык Рыбий Глаз к спокойной жизни.

Дело сделано — теперь Купер не помеха, остается лишь Трубецкой. Его мне надо посетить в ближайшее время обязательно — тоже поговорить, так сказать, по душам. Но сначала надо Петра Петровича навестить и спросить за пальчик на шприце. А еще я вспомнил рассказ медички. Якобы Кулебякин отлучался из больнички без спросу — в ту ночь как раз, когда убили Самокрутова и Черпакова. Я тогда не придал этому значения, но сейчас всё это смотрится в новом свете. Эх, Петр Петрович, неужели ты?..

С меня сняли наручники и взяли письменное объяснение. Не в протоколе допроса расписывался — уже радует. Сказал всю правду-матку. Как на духу выложил. Рассказал, как завистливый старший инспектор угро Трубецкой давненько готовил и вынашивал на меня гнусный поклёп. Потому что метит он в начальники нашего ГОВД, а реальным конкурентом считает меня.

Не подкопаешься — логика тут есть. Ведь во всем отделе только у меня и у следователя Простаковой имеется высшее образование. Да еще и профильное, в ведомственном учебном заведении полученное. А он со своей специальностью «начальника кукурузного поля», что называется, лишь условно годен к такой должности по кадровым ограничениям. Вот и невзлюбил меня Антошенька, особенно когда увидел, как я за показатели отдела радею, удельный вес осмотров с участием специалиста-кинолога повышаю, да и общую суточную раскрываемость поднял личным участием в выездах на места происшествия.

Старший «главковец» мрачно кивнул. Но я на этом не остановился перечислять:

— Организовал в отделе физподготовку, став внештатным инструктором, и вообще проявляю кипучую деятельность: служебную, спортивную и общественную.

Я тарабанил дальше. Вот, мол, и подумал Антошенька, что мечу я в начальники, тем более что Петра Петровича с сердцем в больничку упекли. А что касаемо мухоморов, то не мои это мухоморы, а соседа моего по комнате, Нурлана Баяновича Ахметова. Он просто сразу не сказал вам, испугался такого внезапного нашествия. А теперь готов кумысом поклясться, что он грибочки собирал эти, чтобы приготовить зелье обережное — конечно же, внутрь это употреблять он не собирался и никому не советовал.

— Представляете, товарищи, — с некоторым удивлением повествовал я, — у них там до сих пор в обереги и амулеты верят. Вот, Нурлан мне даже один подарил для сохранения ментальной силы, так сказать, и защиты от дурного сглаза. Потому что знает — работа у нас с вами сложная.

Я и продемонстрировал висюльку медную, что действительно подарил мне Нурик. Пришлась она сейчас очень кстати, оберег все-таки. Капельки красиво переливались в свете ламп.

— Этот, правда, не носят, а на стену вешают. Но бывают разные, мне сосед рассказывал…

Приезжий поморщился, но кивнул.

Думаю, мой сосед не обидится, если я попрошу его написать бумажку, что мухоморы эти он собрал. Другое дело, что пришлось мне выставить немного суеверным и дремучим. Самое главное, что деятели из главка поверили. Видимо, они не знают, что казахи — ребята хорошие и продвинутые и в юртах уже не живут.

— Саша, ты где пропадал? Ты почему такой грязный? Ты вернулся! Ой, я думала, ты сбежал! — кучей реплик, с претензией и одновременно с радостью встретила меня Ася на пороге своей квартиры.

Лишь увидев меня, девчонка кинулась навстречу, повиснув на шее.

Я решил не испытывать лишний раз судьбу и не возвращаться пока в общагу. Поживу у Аси. От преследования ментов я, вроде, избавился, а вот Кукловод следует за мной тенью, оставляя след из трупов. Интеллигент, двое гавриков в гараже, Пистон — кто следующий? Возможно, даже я сам. Он явно держит меня в поле зрения. Ведь кто-то же подбросил мухоморчики мне в общагу и кто-то настропалил Трубецкого против меня. Это все не выгорело, значит, скорее всего, дальше последует более радикальный удар. Нужно поаккуратнее быть…