Последнее слово - Незнанский Фридрих Евсеевич - Страница 24

• Предыдущая
• 24/100
• Следующая

Почти такая же, или близкая, ситуация сложилась и в Москве, на Новом Арбате, где, аналогичную люберецкой, телефонную трубку «мобильника» среди бела дня поднял бомж, который собирал в урнах у входов в многочисленные магазины пустые бутылки и алюминиевые банки из-под разных шипучих напитков. Трубка валялась на тротуаре, возле переполненной урны, будто кто-то нарочно выбросил ее за ненадобностью.

Рвануло так, что полностью осыпалось огромное витринное стекло. От порезов осколками и удара взрывной волны пострадали несколько прохожих. Бомжа растерзало до такой степени, что, когда в морге попытались произвести хотя бы частичное опознание трупа, сделать это можно было лишь по фрагментам тела и одежды, указывавших на то, что погибшим был мужчина средних лет.

Два последних взрыва, в Люберцах и в Москве — это стало ясно после производства экспертиз, — имели общее происхождение. На это указывали как особенности конструкции взрывного устройства, так и явная «безадресность» направленности взрыва. Казалось, кто-то просто примеряется, проводит первые свои опыты, может быть, даже на случайных прохожих, прежде чем приступить к уже по-настоящему громким террористическим акциям.

Да и «почерк», что отметили особо, был единым. В пустой корпус «мобильника» помещалось сильное взрывчатое вещество, в данном случае это был гексоген, вместе с детонатором-взрывателем, который приводился в действие нажатием любой кнопки на корпусе телефонной трубки. Ничего подобного в московской практике до сих пор не встречалось. Единственным спасением для прохожих в подобных ситуациях могло быть только одно — не трогать руками, не прикасаться к якобы утерянному телефону, валяющемуся на земле. Но нынче, в условиях всеобщей телефонизации, сделать это практически невозможно. Меньше чем за какой-то десяток прошедших лет «мобильник» стал таким же привычным предметом повседневного быта, что на его присутствие люди уже перестали обращать внимание. Как всякая необходимость, он всегда под рукой, и если его кто-то обронил, потерял или попросту выбросил, то всегда найдется рука, которая немедленно его поднимет.

По факту этих взрывов, повлекших за собой человеческие жертвы, были возбуждены уголовные дела в Люберецкой городской прокуратуре и Тверской межрайонной прокуратуре города Москвы.

Первые, на кого падало подозрение в совершении терактов, были, уже по определению, чеченские боевики, которые на своих сайтах в Интернете постоянно «предупреждали» о том, что будут продолжать кровавые акции до тех пор, пока… Ну а далее перечислялись условия, не приемлемые никакой реальной властью. То есть здесь был как бы заколдованный круг, выхода из которого не находила нормальная человеческая логика.

Но, с другой стороны, сама по себе форма произведенных якобы терактов никак не подходила под обычный почерк боевиков. Присутствовал здесь какой-то навязчивый, что ли, элемент случайности. Кто-то где-то нашел, принес, взорвался. Словно сама акция и была рассчитана на чистую случайность — все равно абы кто, но пострадал, и неважно — мужчина, женщина, ребенок… Так, значит, все же не чеченцы?

В поисках подобных преступлений, вспомнили и об относительно недавнем взрыве на станции Тайнинская, где сработал заряд гексогена, аналогичного тому, следы которого были обнаружены и в обеих телефонных трубках. И так же, по близкой аналогии, то есть своей «безадресности», всплыл и взрыв в жилом доме в Мытищах, где только по счастливой случайности никто не пострадал. И там тоже использовался гексоген. Правда, в двух последних, а правильнее сказать, в двух первых случаях применялись не телефонные трубки, а самодельные бомбы в похожих металлических ящичках, и взрывы производились с помощью таймеров, для чего использовались обычные бытовые электрические будильники «Маяк».

География проведения этих странных терактов указывала на то, что исполнителя следовало искать где-то в середине этого довольно обширного района.

Милиция с новой силой напрягла свою агентуру. И вскоре появились первые сообщения. Из них можно было сделать предварительные выводы о том, что к взрывам могут быть причастны так называемые «бритоголовые», которые называют себя скинхедами — по западному образцу. А на самом деле это молодые подмосковные отморозки, объединяющиеся в стаи и устраивающие время от времени жестокие драки, в том числе и с иностранными студентами, и с приезжими в столицу из бывших советских окраин, а теперь ближнего зарубежья. Не говоря уже о массах китайцев, вьетнамцев, по большей части проживающих в столичном регионе нелегально. И этими парнями явно руководят те, кто имеет на них определенное влияние, потому что в некоторых, как бы внешне непредсказуемых, действиях этих фашиствующих молодчиков можно при определенном желании, что, правда, тоже далеко не всегда посещает умные головы доблестных правоохранителей, обнаружить довольно-таки четкую логику.

В одном из сообщений будто бы промелькнул какой-то «химик», который якобы сотрудничал со скинами, но ничего конкретного, никаких наводок по этому факту и у самих оперативников, работающих «на земле», не имелось, и вопрос заглох…

А между тем в голове Злобина уже вовсю бродили новые идеи. Всячески поощряемый, поддерживаемый и подбадриваемый своим новым другом Олегом Базановым, который увидел в Андрее поистине «золотую жилу» для воплощения своих замыслов, он целиком отдался, как оказалось, любимому делу — изобретательству. Да и Олег, видя, что ежедневная и довольно-таки напряженная работа Андрея в «частной лавочке» на Новорязанской улице отнимает у того массу драгоценного времени, которое могло бы быть, опять же с точки зрения Базанова, потрачено куда более целесообразно, уговорил его оставить свою «контору» и перейти на службу в электромеханический цех, где они были бы фактически рядом и всегда могли выручить друг друга. Андрей подумал, согласился и не пожалел. Новое «увлечение» приносило ему куда больше дохода, чем все бывшие и настоящие официальные его службы, вместе взятые.

Олег помогал, как мог. Вскоре на чердаке своего дома в Мытищах, на Рабочей улице, Андрей оборудовал для своих трудов тайную лабораторию, куда притаскивал со службы всякие детали, материалы и прочее, что могло бы впоследствии пригодиться ему в его изобретательской деятельности. А проданные на сторону с помощью Олега и увезенные из Москвы несколько телефонных трубок, предназначенные для решения «крутых конфликтов», принесли Злобину и существенный доход, при котором можно было вполне числиться на службе в электромеханическом цехе Казанского вокзала, но на службе появляться лишь в периоды авралов.

• Предыдущая
• 24/100
• Следующая