Дорога скорби - Френсис Дик - Страница 44

• Предыдущая
• 44/61
• Следующая

– Сид, – сказал он, – вы где?

– В Манчестере, городе дождя.

В этот день было солнечно.

– Э... – продолжал Дэвис, – продвижение есть?

– Кое-какое, – ответил я.

– И, э... – Он снова поколебался. – Вы читали сегодня утром Индию Кэткарт?

– Она не написала, что видела нас в "Ле Меридиен", – сказал я.

– Нет. Она последовала вашему превосходному совету. Но все остальное!..

– Кевин Миллс звонил мне специально для того, чтобы сообщить, что она не писала остального. Это сделал он сам. Политика. Давление сверху. Все та же старая штука.

– Но неприятная.

– Он извинялся. Большое достижение.

– Вы принимаете это так легко, – произнес Дэвис.

Я не стал разубеждать его и просто спросил:

– Завтра утром сможете вы приехать в дом Арчи Кирка?

– Думаю, да, если это важно. В какое время?

– Вы можете согласовать это с ним? Около шести утра, я полагаю. Я сам приеду туда, как смогу. Не знаю, когда именно.

С нотой недовольства он сказал:

– Звучит довольно неопределенно.

Я решил не говорить ему, что если затеваешь кражу со взломом, то точное время назвать затруднительно.

Я позвонил в "Памп" и попросил позвать Индию Кэткарт. Простота!

Номер раз: ее никогда не бывает в редакции по пятницам.

Номер два: "Памп" никогда не дает домашних телефонов сотрудников неизвестным.

– Скажите ей, что с ней хотел бы поговорить Сид Холли, – сказал я и дал оператору номер своего сотового телефона, попросив его повторить – для полной уверенности, что он записал номер. Он сказал, что ничего не обещает.

Я посидел, размышляя о том, что я видел и узнал, и строя планы на следующий день. Подобные планы довольно часто меняются в зависимости от обстоятельств, но я обнаружил, что результат никогда не бывает нулевым. Если все провалилось, попробуйте план Б. В моей стратегии план Б состоял в том, чтобы убраться, сохранив шкуру целой. План Б пару раз приносил мне неприятности, но неприятности похожи на падение на скачках – никогда не поверишь, что они случатся, пока не ткнешься носом в землю.

В десять пятьдесят мой сотовый телефон зажужжал.

– Сид? – нервно спросила Индия.

– Привет.

– Ничего не говорите! Я заплачу, если вы что-нибудь скажете. – Она помолчала, потом сказала:

– Сид! Вы слушаете?

– Да. Но я не хочу, чтобы вы плакали, и поэтому ничего не говорю.

– О Господи. – Это было наполовину рыдание. Наполовину смех. – Как вы можете быть таким... таким вежливым?

– С огромным трудом, – сообщил я. – Вы не заняты в воскресенье вечером? Ваш ресторан или мой?

– Вы приглашаете меня пообедать? – недоверчиво спросила она.

– Ну, это же не предложение руки и сердца. И не нож между ребер.

Просто обед.

– Как вы можете смеяться?

– А почему вас назвали Индия? – спросил я.

– Потому что моя мать забеременела в Индии. Но какое это имеет отношение?

– Мне просто интересно, – сказал я.

– Вы пьяны?

– К несчастью, нет. Я мрачно сижу в кресле, размышляя о строении вселенной и прочем.

– Где? То есть – где это ваше кресло?

– На полу.

– Вы мне не доверяете!

– Нет, – вздохнул я, – не доверяю. Но я хочу пообедать с вами.

– Сид, – почти умоляюще сказала она, – будьте благоразумны.

Я всегда считал, что это дурной совет. Но если бы я был благоразумным, у меня были бы две руки и гораздо меньше шрамов, а я считал, что благоразумным надо родиться, я же, кажется, с этим промахнулся.

– Ваш владелец, лорд Тилпит, – сказал я. – Вы когда-либо видели его?

– Да, – озадаченно проговорила она. – Он бывает в редакции на рождественских вечеринках. Пожимает всем руки.

– Что он собой представляет?

– То есть как он выглядит?

– Для начала.

– Он очень высокий. Светло-каштановые волосы.

– Негусто, – сказал я, когда она замолчала.

– Я же не встречаюсь с ним каждый день.

– Вот только он сжигает святых, – заметил я.

После короткого молчания она сказала:

– На этот раз ресторан ваш.

Я улыбнулся.

– Исходит ли от лорда Тилпита ощущение властности? – спросил я. Ощущается ли его влияние на людей?

– Да нет.

– Может ли кто-нибудь физически трепетать перед ним?

– Нет. – Судя по ее голосу, она сочла эту мысль смешной.

– Так все его влияние – экономическое?

– Полагаю, что да.

– А ему самому никто не внушает трепет?

– Не знаю. А почему вы спрашиваете?

– Этот человек уже несколько месяцев заставляет свою газету... ну... уничтожать меня. Вы должны признать, что я могу интересоваться им.

– Но вы же не уничтожены. По крайней мере, не выглядите уничтоженным. Все равно ваша бывшая жена сказала, что это невозможно.

– Что невозможно?

– Это...

– Говорите.

– Сбить вас с ног. Заставить просить пощады.

Я молчал.

– Ваша жена все еще любит вас.

– Нет, больше не любит.

– Я специалист по бывшим женам, – сказала Индия. – Обманутые жены, брошенные любовницы, злобные женщины, охотницы за деньгами. Женщины, желающие мести, женщины с разбитым сердцем. Я знаю этот сценарий. Дженни сказала, что не смогла жить в вашем чистилище, но, когда я предположила, что вы были эгоистичной скотиной, она бросилась вас защищать, как тигрица.

О Господи, подумал я. Через шесть лет тот же самый нож может поразить нас обоих.

– Сид?

– Да.

– Вы все еще любите ее?

– Мы не можем вернуться назад, – сказал я спокойным голосом. – И не хотим возвращаться. Я жалею об этом. Но все наконец прошло. У нее хороший муж, и она счастлива.

– Я видела ее нового мужа, – сказала Индия. – Приятный мужчина.

– Да. А как насчет вашего бывшего мужа?

– Меня погубила его внешность. Оказалось, что ему нужна любящая его машина для работы по дому. Сказке конец.

– Его фамилия Кэткарт?

– Нет, Паттерсон.

Улыбаясь про себя, я сказал:

– Вы не дадите мне свой телефон?

– Да, – ответила она и продиктовала номер. – Ресторан на Кенсингтон-плейс. В восемь часов.

– Я приду.

Прошло уже пять дней, как Гордон Квинт сломал мне локтевую кость.

Приступы боли сделались слабее и реже. Отчасти потому, что привыкаешь все делать наименее болезненным способом, отчасти потому, что концы кости начали срастаться. На месте перелома первой нарастает мягкая соединительная ткань, на восьмой день она начинает твердеть, а еще через неделю все заживает. Серьезные неприятности доставляет только перелом со смещением осколков, но у меня его не было.

Когда я был жокеем, простые переломы дважды в год были делом привычным. Во время скачки с препятствиями случается падать на плечо, часто на скорости тридцать миль в час, и в свое время я ломал ключицы шесть раз с каждой стороны – и только один раз было совсем уж плохо.

У одних жокеев кости крепче, чем у других, но я не знаю никого, чья карьера обошлась бы без травм. Так или иначе, утром в субботу понедельничный перелом уже не доставлял мне особого беспокойства.

В сумку я положил зарядное устройство, умывальные принадлежности, запасную рубашку, деловой костюм и туфли. Надел же я спортивный костюм, белую рубашку и кроссовки. В поясной сумке у меня были деньги и кредитная карточка, в кармане – связка ключей с брелоком-зажигалкой. Три ключа были от машины и дверей квартиры. Три других, на вид очень простых, могли открыть любой несложный замок независимо от желания хозяев.

Мой старый наставник заставлял меня тренироваться, пока я не научился делать это быстро. Еще он показал мне, как открывать кодовые замки кейсов – этим методом пользуются воры в аэропортах.

Я расплатился в отеле и поехал обратно во Фродшем, где поставил машину у обочины, неподалеку от ворот "Топлайн фудс".

Как и раньше, ворота были широко открыты и никто из проходящих в них не привлекал внимания охранника. На самом деле казалось, что ни у кого нет там особых дел, и машин на стоянке было меньше, чем вчера. Так было до тех пор, пока точно в одиннадцать часов не прибыла обещанная съемочная группа.

• Предыдущая
• 44/61
• Следующая