Спасите меня, Кацураги-сан! Том 6 (СИ) - Молотов Виктор - Страница 9

Хотя один вариант, когда заползший таракан портит слух всё-таки есть. Некоторые люди вместо того, чтобы обращаться за медицинской помощью, пытаются вытравить существо самостоятельно с помощью перекиси водорода или других веществ. Это может спровоцировать насекомое, и оно уползёт ещё глубже, но встретит преграду — барабанную перепонку. Однако под действием перекиси вскоре оно погибнет и может присохнуть к стенке слухового прохода или, что куда хуже, к самой барабанной перепонке.

Из такой ситуации тоже можно выкрутиться, но повреждение барабанной перепонки точно лишит человека слуха на весь период заживления.

— Акихибэ-сан, если не можете сами, просто помогите мне с инструментами, — попросил я. — Подайте поднос, щипцы и антисептик. Обработайте их перед этим.

— Д-да, сейчас… — закивала она. — Кацураги-сан, а можно — я не буду смотреть?

— Можно, — усмехнулся я. — Хотя мне хотелось бы, чтобы вы были готовы к любым клиническим случаям.

— К каким угодно, но только не с насекомыми! — прошептала она, чтобы пациент не услышал. — Я их на дух не переношу.

А вот и яркий пример человека с инсектофобией. Какие только фобии не встречаются у человека! Но я слышал теорию о том, откуда берётся конкретно этот страх. Иногда это банальное последствие травмирующего контакта с насекомым. К примеру, укус ядовитого паука, пчелы или проникновение насекомого внутрь тела.

Однако есть версия, что этот страх может быть куда более глубинным и идти прямиком из древности. Эта теория гласит, что из-за столкновения наших предков с опасными насекомыми, у них выработалось стремление избегать их, что в конце концов начало передаваться будущим поколениям и проявляться у некоторых из нас в виде инсектофобии.

Акихибэ Акико протянула мне подготовленные инструменты, и я приступил к делу. Сначала расширил слуховой проход, а затем ввёл туда специальные щипчики, предварительно обработанные антисептическим раствором.

Я подключил «анализ», чтобы лучше контролировать процесс движения насекомого. Было важно не размозжить его, чтобы потом не пришлось доставать ошмётки его тела по кусочкам.

Вскоре тело таракана появилось на выходе из слухового прохода, и я заметил, как тот дёргает лапками. Акихибэ Акико с трудом подавила крик и, резко вздрогнув, отвернулась.

— Всё в порядке, я уже почти его достал, — улыбнулся я.

Живой всё-таки. Оно и к лучшему — если бы он начал гнить, риск осложнений был бы выше.

— Что там? — крикнул старик. — Зудит! Очень зудит и чешется, Кацураги-сан.

— Я почти закончил! — прокричал ему в ухо я, а затем обратился к Акико. — Как ты понимаешь, зуд возник из-за аллергической реакции на живой инородный объект.

— Кацураги-сан, пожалуйста, ничего не говорите, — взмолилась девушка. — Мне даже слышать об этом противно. Я видела, что он ещё живой, боже…

Вскоре таракан был извлечён и утилизирован. Я обработал вату антисептиком и прочистил с помощью неё стенки слухового прохода. Убедившись, что всё чисто, я снял перчатки и крикнул пациенту:

— Как ощущения? Лучше?

— Намного, Кацураги-сан! — крикнул старик. — Только слух от этого не вернулся!

— Мы направим вас к отоларингологу, — объяснил я. — Там продолжите решать вопрос со слухом. В вашем правом ухе был таракан. Из-за этого вас и беспокоил зуд.

— Тьфу ты! — махнул рукой старик. — Из квартиры их вытравил, так они во мне поселиться решили!

Ну, судя по этой фразе, инсектофобии у пациента нет. Но каких-либо советов по поводу защиты ушей дать ему я не могу. Это происшествие с тараканом — не закономерность, а обыкновенная случайность. Насекомые не специально пытаются заползти в уши. С таким же успехом туда могло забраться и другое насекомое, просто тараканов в квартире пациента больше, чем, к примеру, каких-нибудь муравьёв, поэтому и вероятность их попадания в слуховой проход намного выше.

Обычно тараканы заползают в ухо ночью, когда человек спит и не чувствует, что происходит с его телом в этот момент. Существует теория, что конкретно эти насекомые оказываются в слуховом проходе не случайно, поскольку путают запах ушной серы с запахом хлеба. Но лично я не думаю, что дело в этом. В таком случае пациентов с такой проблемой было бы в разы больше.

Когда старик покинул наш кабинет, Акихибэ Акико с облегчением выдохнула.

— Не представляю, как вы это сделали, Кацураги-сан, — сказала она. — Если бы я доставала эту дрянь, то точно проткнула бы от волнения его барабанную перепонку.

— Таракан — не главная его проблема. Ему бы слух вернуть, но для этого нужно оформиться у отоларинголога. Вы знаете, как это работает? — поинтересовался я.

— Нет, — помотала головой Акико. — Врач просто подберёт подходящий слуховой аппарат и выдаст на него рецепт пациенту?

— Не совсем, — ответил я. — Можно сделать и так, но в таком случае приобретение аппарата выйдет намного дороже. Наиболее оптимальный вариант — оформить инвалидность. Пациенту придётся пройти большое количество специалистов. Сурдолога, логопеда, ЛОР-врача, выполнить множество обследований, которые нацелены на оценку работы рецепторов слуха, и только после этого медико-социальная экспертиза присвоит ему группу инвалидности.

— Большой перечень обследований, — нахмурилась Акихибэ Акико. — И после этого он получит слуховой аппарат?

— Почти, — ответил я. — Как только будет присвоена группа инвалидности, ему составят индивидуальную программу реабилитации. Вот благодаря этому документу он и получит право получить слуховой аппарат практически бесплатно.

— Сложно… — протёрла лоб Акихибэ Акико. — Всё, Кацураги-сан. Не напрягайте меня! Я уже забыла половину того, что вы мне рассказали.

— Хм, — усмехнулся я. — А запомнить придётся. Именно этим вам и придётся заниматься в дальнейшем. Оформление групп инвалидности — одна из самых тяжёлых и затратных по времени обязанностей терапевта.

— А что, нельзя просто лечить пациентов — и всё? — удивилась Акихибэ Акико. — Обязательно заниматься всей этой бумажной волокитой?

— К сожалению, Акихибэ-сан, большую часть своего времени вы будете заниматься отчётами, бумагами, и заполнением целого множества форм в электронной медицинской системе, которые, как мне иногда кажется, только и созданы для того, чтобы отнимать у врача время. Я обычно этим занимаюсь по ночам на дежурствах в терапевтическом стационаре.

— Такеда-сан мне об этом ничего не рассказывал, — вздохнула Акихибэ Акико. — Такое ощущение, что вы решили меня просто запугать.

— Нет, Акихибэ-сан, я просто рассказываю, как работает современная медицинская система, — ответил я. — В университете этому, к сожалению, не учат. Хотя при устройстве на работу даже самый способный студент больше всего времени тратит именно на адаптацию — привыкание к работе с документами.

— Ладно! — махнула рукой Акико. — Я вас поняла, Кацураги-сан. Буду учиться. Давайте следующего пациента. Кажется, сейчас ваша очередь?

— С чего бы? — усмехнулся я. — Таракана доставал я. Следующий больной тоже за вами.

Акико надула губы, но спорить со мной не стала. Остальную часть приёма мы провели без особых проблем. Моя стажёрка неплохо справилась с большинством клинических случаев. Благо, пациентов с насекомыми в организме больше не было.

После я потратил несколько часов на разъяснение того, как заполняется медицинская документация. Акихибэ Акико, как я и ожидал, перестала показывать дурные черты своего характера, и с вниманием впитывала новую информацию.

Сегодня тридцатое сентября… Сегодня я дежурю в терапевтическом отделении в ночь, а завтра после приёма придётся потратить весь вечер на этот навязанный Ямамото Ватару прямой эфир. Тяжёлое предстоит начало недели. Хорошо, что на прошлых выходных мне удалось прилично отдохнуть.

— Всё, Акихибэ-сан, — подытожил я. — Пора заканчивать. Сегодня вы и так получили немало новых знаний. Можете идти домой.

— А вы? — с надеждой спросила она. — Мы можем пойти домой вместе. Считайте, через стенку живём.