Глубь (СИ) - Белов Артем - Страница 6

На мои негромкие крики никакой реакции не последовало, и, ухватившись за бортики, я подтянул свое тело вверх и попытался встать на кровать.

Удалось мне это далеко не сразу. Два раза умудрился приложился о края кровати, матеря на чем свет инженеров, догадавшихся создать такое неудобное ложе. На третий раз мне удалось сесть на корточки, но выпрямляться я не спешил, ожидая, пока перестанет кружиться голова.

К сожалению, от вертикального положения тела, неприятные ощущения в пищеводе лишь усилились, и, опасаясь запачкать кровать, я перегнулся через бортик. На удивление, никаких лишних биологических жидкостей из меня не полилось, лишь во рту появился отвратительный привкус.

Повисел еще минуту в непонятной позе, каждую секунду ожидая подставы от организма, но так и не дождался. Решив, что негоже взрослому парню отступать на пол пути, сделал над собой волевое усилие и кулем свалился на пол, умудрившись благополучно приземлиться на пятую точку.

Едва не завалился назад, но спасибо кровати, удержался, лишь ударился затылком о что-то металлическое. Потерев ушибленное место, сел вполоборота и в очередной раз, ухватившись за бортик, попробовал встать.

То ли организм начал в себя приходить, то ли решил, что второй раз головой биться себе дороже, но попытка удалась с первого раза. Стоя на дрожащих ногах, я прибывал некотором замешательстве.

Оказалось, что все это время лежать мне приходилось не на кровати, а в странно выглядящей капсуле с откинутой крышкой. Помимо моего ложа, в помещении имелись еще подобные устройства в количестве четырех штук.

Крепились они в вертикальном положении на стене справа от меня. Судя по всему, при необходимости эти устройства могли опускаться вниз, переходя в горизонтальное положение. В отличие от моей капсулы, остальные были непрозрачными и не позволяли рассмотреть, что же находилось у них внутри.

Слева от меня были выше упомянутые приборы, которые все меньше походили на привычные для меня. Я, хвала высшим силам, в больнице лежал только в детстве, да и то недолго, но телевизор смотрел, и ни в одном репортаже не видел подобного, разве что в фантастических фильмах.

Заглянув во внутрь своей капсулы, заметил, что на белоснежной поверхности не осталось ни малейшего следа моего пребывания. Дотронувшись до материала, что покрывал дно капсулы, ощутил, как моя рука утопает в нем. Казалось, как будто я погрузил пальцы в мягкий пластилин. Попытавшись надавить сильнее, почувствовал, как мягкость сменилась упругостью, а затем и вовсе превратилась в твердость.

Еще немного поэкспериментировав с этим удивительным материалом, я переключился на следующую странность капсулы. Так оказалось, что нижняя часть механизма была вскрыта и повреждена. При чем ломали варварским способом, разнеся всю начинку вдребезги. Ожидая увидеть искореженные микросхемы, я, к моему удивлению, не обнаружил ни одной платы, лишь осколки кристаллов разнообразных цветов и размеров.

Наконец, отвлекшись от капсулы, осмотрел окружающую меня обстановку. Само помещение, в котором я очнулся, было небольшим, шагов двадцать от одной стены до другой, и освещалось тусклыми лампами, создававшими полумрак. Большую часть комнаты занимали те самые капсулы, оставляя лишь совсем маленький пятачок свободного места.

За стойкой с монитором мне удалось рассмотреть дверь, ведущую из палаты. Сделав шаг вперед по направлению к выходу, неудачно споткнулся о стойку, отдаленно напоминающую капельницу и валяющуюся на полу. Там даже, кажется, какие-то пластиковые пакеты висели. Больно приложившись коленом о пол, я неудачно поставил руку, и осколки пластика вонзились в ладонь.

Костеря уборщиков, главврача и всех причастных и не причастных, что оставили такой беспорядок, поднес ладонь к лицу и рассмотрел неглубокие порезы, из которых уже начала сочиться кровь. Капли были небольшими, и мне подумалось, что было бы не плохо чем-то замотать руку. Посмотрев по сторонам и не обнаружив ничего подходящего, решил оторвать рукав и в очередной раз замер от удивления.

Одет я оказался в тонкий комбинезон. Он плотно облегал тело, закрывая шею и заканчивался почти у самого подбородка. Открытыми участками тела оставались только ступни ног и кисти рук. Обувь, к сожалению, не завезли. Обновка была очень странная, казалось, что у нее совершенно отсутствуют застежки что спереди, что сзади.

Цвет у комбинезона в основном был черный, хотя готов был поспорить, что, когда вылезал из капсулы он был белого цвета, но теперь на нем периодически стали проявляться символы золотисто-медного цвета, хаотично перемещающиеся по всей одежде. Чем дольше я разглядывал одежду, тем реже появлялись символы, постепенно затухая, а через некоторое время одеяние стало полностью черного цвета.

Немного помучившись, я попробовал оторвать лоскут от него, чтобы замотать руку, но не смог даже надорвать его. Комбинезон хорошо тянулся, и у меня сложилось впечатление, что без острого ножа его не повредить.

Кровь из порезов практически прекратила сочиться, и я, решив, что истечь кровью мне прямо сейчас не грозит, опять двинулся в сторону двери, на этот раз внимательно смотря, куда поставить ногу.

Дверь при моем приближении начала беззвучно откатываться в сторону, но застыла на полпути. Пару секунд было слышно, как ее моторы начали работать с нагрузкой, пытаясь все-таки открыть дверной проем полностью, но тут внутри стены что-то громыхнуло, и шум прекратился, а я почувствовал запах горелой изоляции.

– Черт-те что у них тут с техникой творится. Бардак какой-то! – возмущаясь, прошел в соседнее помещение через образовавшийся проход.

Первым, чем меня поразил этот зал, оказался гигантский монитор на всю стену, и куча более мелких, находящихся по его краям. Один их вид выдавал, что к медицине они отношения не имеют. Такие размеры больше подходили какому-нибудь охранному посту на большущем заводе со множеством видеокамер. И опять-таки, было непонятно, зачем меня нужно было класть в подсобном помещении местных охранников, а не в нормальной палате.

Возле экранов располагался стол с кучей кнопок, коих великое множество я смог рассмотреть, приблизившись к нему. Перед столом находились два кресла, и если правое выглядело вполне обыденно: спинка, сиденье, подлокотники, то вот левое могло подойти существу со строением тела, отличным от человеческого. Круглое глубокое ложе, находящееся на расстоянии не меньше метра от стола, вряд ли могло даже показаться удобным подобным мне, а уж как на нем можно сидеть, так и вовсе было страшно представить.

В отличие от комнаты, в которой я очнулся, данное помещение производило ощущение заброшенности, и толстый слой пыли, покрывающей кресла и пульт, лишь усиливал общее впечатление.

Смахнул комья пыли с пульта управления незнакомыми мне системами, а то, что это был пульт, у меня не возникало никаких сомнений. Множество кнопок, от крохотных до огромных, рычагов, тумблеров, переключателей, там была даже большущая красная кнопка, которую я, конечно же, нажимать не стал.

Также я сумел разглядеть, что все эти тумблеры подписаны, вот только таких буквы раньше я не видел.

Мне трудно считать себя полиглотом, да и не был им никогда, но данные символы совершенно отличались от чего-то родного, «земного».

– Все чудесатее и чудесатее... – мелькнула мысль в моей голове. – Странности копятся, ответов нет.

Поискав среди надписей хоть что-то знакомое и не добившись успеха, продолжил дальше исследовать помещение. С левой стороны от мониторов и пульта, в конце зала, виднелись две двери. Одна смахивала на лифтовую, вторая же напоминала эвакуационный выход, и именно к нему вели следы, оставшиеся в пыли.

– Только таблички «Выход здесь» не хватает, – произнес вслух, заканчивая разглядывать помещение. Ничего интересного при осмотре я больше не обнаружил, поэтому двинулся в сторону выхода, ища хоть какие-то ответы.

Левая дверь оказалась заблокирована, и управляющая панель на ней была неактивна. Да и не хотелось мне кататься на здешних лифтах, особенно после той сломанной двери. Не зря же все замеченные мною следы вели к другому выходу. Правая дверь была закрыта на обычный запорный механизм в виде рычага. Не смотря на общее запустение и не покидающее ощущение заброшенности данного места, механизм сработал на удивление легко и без малейшего звука.