Плохая учительница, хороший снайпер (СИ) - Красовская Марианна - Страница 39

Несколько минут Каррингтон молча разглядывал калечного льва. А потом коротко кивнул.

— Да. Я попробую, — Каррингтон встряхнул кистью, отпуская своего фамильяра. — Благодарю вас за совет. Всего хорошего, госпожа Деверли.

— Одну минутку, господин Каррингтон!

— Да? — он обернулся, глядя с настороженным удивлением. — Что вы хотели?

— Один вопрос. Госпожа Кингдон-Куч… Я слышала, как ее называют Кавалеристкой. Ни разу не видела, чтобы она ездила на лошади, а конюх говорит, что Кингдон-Куч даже упряжкой не умеет править. Откуда взялось это прозвище?

— Кавалеристка? — Каррингтон воровато стрельнул глазами в сторону. По его шее к щекам медленно, но верно ползла густая алая волна. — Не обращайте внимания, это всего лишь прозвище.

— Но откуда-то оно взялось же. Неужели что-то непристойное? — в голове у Хизер завертелись самые экзотические варианты, включающие даже излюбленные позы в сексе. Может, Кингдон-Куч предпочитала быть сверху? А что. Это вполне в ее характере.

Так. Стоп. Но откуда об этом знают студенты?

И даже конкретнее.

Откуда об этом знает чертов Каррингтон?! Его нездоровая тяга к преподавателям заходит так далеко?!

— Нет, ну почему же непристойное. Просто… — красный, как маков цвет, Каррингтон жестом изобразил над верхней губой усы. — Госпожа Кингдон-Куч… действительно похожа на кавалериста.

— Ах, вы в этом смысле! — с облегчением выдохнула Хизер. — Я поняла. Спасибо за объяснение. Всего хорошего, господин Каррингтон.

Алекс тренировался так, словно действительно собирался пойти в егеря. Вот только на самом деле он не собирался. Иногда, лежа без сна в кровати и слушая, как гудят, наливаясь тягучей чугунной усталостью, мышцы, Алекс пытался понять: а нафига? Зачем он вбухивает в эти дебильные тренировки так много времени и сил?

Чтобы запрыгнуть на пьедестал почета так высоко, как сможет?

Чтобы осуществить свою глупую детскую мечту?

Чтобы доказать что-то отцу?

Чтобы Деверли похвалила?

Нет. Ничего из этого — и все перечисленное вместе. Просто в какой-то момент нелепая, как провинциальный балаган, студенческая группа стала кусочком другой жизни. Той, которая могла бы случиться, если бы не. В этой жизни Алекс делал то, что он хотел. В этой жизни его успехи были значимы — и достаточны. В этой жизни Алекса окружали не соперники, а соратники.

Не друзья, нет. На этот счет Алекс не обманывался. Дружба — это что-то большое и значимое, то, что существует само по себе, не ограниченное общими страхами или общими интересами.

Когда все они выйдут из академии… Станет ли Рамджи писать Алексу из далекой Индии? Захочет ли Падди продолжить общение, будет ли забегать в министерство, чтобы пригласить на кружечку эля в ближайший гребаный уладский паб?

Станет ли Алекс искать встречи с Кристиной или Надин, будет ли писать Элвину Войту?

Нет, нет и еще раз нет.

Не будет никакой вечной дружбы. Как только ученикам выдадут квалификационные дипломы, все сразу же разбегутся, как мыши по норам, вычеркнув из памяти тех, с кем провели бок о бок шесть лет.

Но пока они вместе, пока бок о бок движутся к общей цели — Алекс сделает все, чтобы эта дурацкая студенческая группа заняла призовое место. Даже если для этого придется загонять всех до обморока.

Они взойдут на чертов победный пьедестал.

И отец увидит, чего Алекс стоит на самом деле.

Составив сложносочиненный план, предусматривающий отдельные комплексы занятий на скорость, на силу и на выносливость, Алекс с неумолимой механической безжалостностью гонял группу то на пробежки, то в гимнастический зал, то на импровизированный полигон, спешно организованный на заброшенном крикетном поле. Поначалу ребята роптали, Падди даже попытался поднять бунт, но был смят и растоптан — как и подобает любому уладскому сопротивлению, отчаянному, но вопиюще неорганизованному.

Конечно, за то время, что оставалось в запасе, по-настоящему сильную команду не подготовишь… Но Алекс собирался выжать из ситуации все возможное. Деверли со своей стороны делала то же самое — и вечерами группа зубрила по нарисованным от руки схемам уязвимые участки на теле дракона и конспектировала признаки поврежденных, а следовательно, хрупких чешуйных пластин. Лихорадочный пьянящий азарт охватил всех конкурсантов, включая бесполезного Сэнди Уиллера, и Алекс, смилостивившись, составил для него особенную программу — с упором на одну только выносливость. Скорости Уиллеру все равно не видать — хоть сейчас, хоть через пять лет тренировок, силу быстро не наберешь. А вот выносливость определенно пригодится при марш-броске. Все остальное сделают боевики группы. А он, как латентный целитель, пусть просто не путается под ногами.

Деверли, оценив дипломатический ход, подкинула Сэнди отдельное задание — собрать походную аптечку, перекрывающую основные потребности группы при условии удаленности от любой стационарной медицинской помощи. Осчастливленный доверием Уиллер зарылся в библиотечные фолианты, составляя длиннейшие списки — а потом безжалостно вычеркивая из них пункты: за дороговизну, за сложность в транспортировке и хранении, за низкую эффективность. Напротив некоторых наименований Алекс своими глазами видел пометки «Незаконно. Ст. 18 п. 31 Целительского статута». И Алекс очень, очень надеялся, что Сэнди прислушается к голосу разума. Присесть за экстракт мандрагоры в походной аптечке — перспектива ну так себе.

Тут кое у кого министерская карьера намечается.

Поэтому присаживаться имеет смысл исключительно за коррупцию. Ну в крайнем случае за получение взятки в особо крупном размере.

Примерный план соревнования Деверли принесла в середине февраля. Для обсуждения этой новости группа собралась в малой студенческой гостиной, оккупировав все свободные кресла и старый продавленный диван. Деверли, расположившись за маленьким круглым столиком для чаепитий, совершенно не преподавательским движением закинула ногу на ногу. Алекс одобрительно проследил за явственно обозначившейся линией бедра, уходившей вверх, под полу синего шерстяного редингота. Не самое достойное поведение — но если уж дама показывает, отчего же не посмотреть?

Сама Деверли о подобных мелочах, похоже, вовсе не думала. Разложив на столике яркую бумажную карту, она постучала ногтем по красному пунктиру. Алекс, немедленно забыв и о бедрах, и о том, что между ними скрывается, склонился над маршрутом. Группа должна была пересечь пустоши, выйти к Глен-Коэ, потом через узкое ущелье добраться до маленькой равнины… И там пунктир обрывался.

—В ущелье, вероятно, будет полоса препятствий, — потыкала тонким белым пальцем в карту Деверли. Падди с умным видом закивал — так, словно он соображал в картах. Ну, кроме игральных. — Идеальное место для размещения, чтобы самые хитро… хитроумные конкурсанты не сообразили пройти в обход.

— А что, так можно? — наивно изумилась Надин.

— Нет. Но судьи же не могут гоняться за всеми с подзорной трубой. А значит, запросто можно разбить группу на две части. Пока одни преодолевают полосу препятствий, другие идут вперед и первыми находят подсказку для поиска дракона, — ласково, как ребенку, объяснил Алекс. — Экономия времени раза в два, если не больше.

— О. Я об этом не подумала, — растерянно захлопала длинными рыжими ресницами Надин.

— Это потому, что ты привыкла соблюдать правила. А Каррингтон у нас из правящего класса, у него специфический опыт, — пакостно осклабился Падди. Алекс, отступив Деверли за спину, продемонстрировал уладцу средний палец.

— Завидуй молча.

— Заданий на таких битвах обычно три. Одно на сообразительность — это поиск дракона. Другое — на практические навыки. Это, очевидно, полоса препятствий. И третье — на здравомыслие и слаженность действий. Вот его-то я на плане не вижу… Но вы же достаточно здравомыслящие студенты?

Группа закивала с такими лицами, что сразу стало понятно — они чудовищно, непоправимо здравомыслящие. И клинически слаженные.