Непотопляемый - Незнанский Фридрих Евсеевич - Страница 32
- Предыдущая
- 32/52
- Следующая
Анисимов, слушавший до сих пор Турецкого, сидя за столом, поднялся и, подойдя к окну, молча уставился куда-то вниз, думая о чем-то своем.
– И все-таки, Александр Борисович, – он, наконец, повернулся к своему гостю, – каким бы подлецом ни был Боб, оснований для объединения нашего дела с вашим исключительно под началом Генпрокуратуры я не вижу.
– Кто сказал, что объединяться я предлагаю под себя?.. Разве практика смешанных оперативно-следственных групп отменена?..
– Нет, конечно, но... – Михаил колебался, и Турецкий вновь перехватил инициативу:
– Заметьте, единственное, о чем я вас прошу на данный момент, – разрешить поучаствовать мне лично в допросах Арциховского и Марусина...
Михаил отвернулся от окна и неторопливо возвратился на место.
– Ну, хорошо... Я приказал сегодня на всякий случай привезти Арциховского из Лефортово сюда. Доставят его через полчаса. У нас с вами есть время не только обсудить план совместного допроса, но и выпить чайку... Лично вам я, Александр Борисович, доверяю целиком и полностью – и как профессионалу, и как человеку...
До того как предприниматель Арнольд Адольфович Арциховской был пойман за руку и арестован, это был наверняка не просто красивый, но и уверенный в себе, вальяжный господин: во всяком случае, именно такая мысль пришла в голову Турецкого при первом взгляде на погоревшего бизнесмена. Сейчас же на его смуглом, правильном лице отчетливо читались безысходность и отчаяние, а седины в кудрявых черных волосах явно прибавилось за последние недели.
– Присаживайтесь, гражданин Арциховский, – сухо кивнул Михаил. И дождавшись, пока тот пристроится на краешке стула, добавил: – На сегодняшней беседе присутствует заместитель Генерального прокурора России Александр Борисович Турецкий.
Арциховский бросил на Турецкого испуганный взгляд и тут же отвел глаза, уставившись в пол.
– Как вы себя чувствуете? – по-прежнему бесстрастно поинтересовался Анисимов. – В состоянии отвечать на вопросы? Предупреждаю, что наша беседа записывается аудиоаппаратурой, кроме этого, ведется соответствующий протокол.
Бизнесмен молча кивнул, не поднимая головы.
– Напомню: в прошлый раз вы полностью согласились с предъявленным вам обвинением, сообщив, что взятку в сумме один миллион долларов гражданину Марусину Олегу Марковичу вы даете не впервые. За месяц до момента вашего ареста имела место такая же ситуация... Все верно?
– Да... – Голос у Арциховского оказался неожиданно тонким: по мнению Саши, ему куда больше подошел бы баритон, нежели тенор.
Арнольд Адольфович поднял, наконец, голову и, стараясь не смотреть на сидевшего рядом с Анисимовым Турецкого, заговорил по собственной инициативе:
– Но это – все, в чем я виноват, даю слово, что до того раза, когда с меня потребовали такую... такую сумму впервые, ничего подобного не было... Мне очень нужны были деньги, поэтому я и пошел... на нарушение...
– У вас возникли проблемы с бизнесом?
– Я в тот раз говорил...
– Ничего, повторите, – усмехнулся Анисимов.
– Я вел переговоры с владельцами компании «Билайн», надеялся уговорить их... Хотел приобрести часть акций и после этого продать бо€льшую часть своих точек... У меня очень больна жена – белокровие...
– Простите, – осторожно вмешался Турецкий, – я, кажется, не совсем понял: вам нужны были деньги на расширение... точнее, на переориентировку бизнеса, и вы при этом отдаете миллион долларов Марусину... Неужели доход от теневой партии мобильных, которую вы намеревались получить и реализовать, настолько высок, что перекрывает подобную взятку?
Арциховский тоскливо поглядел на Александра Борисовича. Потом, видимо припомнив об аудиозаписи, спохватился и произнес вслух:
– Да... Раз в пять или шесть... Я имею в виду – при реализации двух и больше таких партий...
Турецкий едва сдержался, чтобы не присвистнуть. Зато Анисимов и бровью не повел, продолжив допрос:
– По вашим сведениям, как вы утверждали в прошлый раз, взятка в сумме миллион долларов предназначалась не только Марусину. Вы по-прежнему так считаете?
– Да... Олег Маркович сказал мне сам, что ему предстоит отдать большую часть суммы его начальнику Кругликову, самому, мол, останутся сущие гроши... Да и Кругликову предстоит кое с кем поделиться... Мол, если хотим жить спокойно – приходиться делиться.
– Он говорил – с кем?
– Вначале нет, – вздохнул Арнольд Адольфович. – Но, поскольку я продолжал спорить, пытаясь снизить сумму, в конце концов в довольно грубой форме сказал, мол, деньги предназначаются самому Митарову, так что, если хочу жить не только богато, но и спокойно...
– Что значит «в грубой форме»? – вновь задал вопрос Турецкий.
– Ну... Меня он обозвал нецензурно, вместо того чтобы просто обвинить в жадности, потом уже в качестве аргумента сказал, что если бы я знал, кто именно гарантирует спокойствие моей... моей, простите, задницы... Тут и сказал: сам Митаров, замминистра...
«Пока замминистра», – подумал про себя Александр Борисович, успевший разведать через Костю Меркулова обстановку в «верхах» и ничуть не сомневавшийся в намерении нового ведомства, куда попала таможенная сфера деятельности, «очистить ряды» от прежних сотрудников, в том числе высшего эшелона...
Турецкий перехватил взгляд Анисимова и понял, что наступил момент взять инициативу на себя.
– Ну хорошо, – проговорил он подчеркнуто мягко, – давайте-ка поговорим немного о другом...
В глазах Арциховского вспыхнул настороженный огонек, но зато теперь он смотрел прямо на Александра Борисовича.
– Насколько я знаю, у вас неплохой адвокат, а вот от услуг Шахмина, коллеги Марусина, вы отказались...
– Отказался? – Арнольд Адольфович явно удивился. – Да нет, мне, собственно, никто и не предлагал воспользоваться его услугами. Только, когда нас... ну, засекли, Олег Маркович успел спросить, есть ли у меня адвокат. Я сказал, что есть. Больше мы на эту тему не говорили.
– В те несколько дней, которые вы провели в одной камере, вы часто встречались со своим адвокатом, а Марусин – со своим?
– Наверное, раза два... Я точнее не помню.
– Попробуйте припомнить?..
Арциховский нахмурился, явно пытаясь сосредоточиться.
– Постарайтесь восстановить мысленно последовательность всех встреч в те дни, будет легче, – подсказал Александр Борисович, отметив, что невозмутимый Анисимов слегка дрогнул, сдерживая улыбку. Это означало, разумеется, что ловушку, на ходу приготовленную Турецким для подозреваемого, он заметил и оценил по достоинству.
– Ну... Вначале, конечно, был такой шок, неразбериха, следователь, насколько помню, буквально засыпал вопросами... Я сразу же говорил то, что есть... Все происходило, как в дурном сне, включая первую ночь... Потом... Да, к Олегу Марковичу адвокат приехал очень рано утром, его увели, потом... Потом уже Розенберг – это мой адвокат – прибыл... Он был не вполне мной доволен из-за того, что я следователю сказал все, как есть, считал, не нужно было рассказывать о первой взятке... Так... Потом, когда я вернулся в камеру, Олег Маркович меня успокоил.
– Он был уже там?
– Ну да... Я же говорил, к нему адвокат приехал раньше.
– Чем именно он вас успокоил? – словно между делом поинтересовался Турецкий.
– Сказал, что этот следователь, которому я, как он выразился, «прокололся», дело наше вряд ли будет вести. Он его вроде бы знал... Или слышал, точно не скажу...
– Да?.. – рассеянно произнес Турецкий. – Из чего вы сделали такой вывод?
– Олег Маркович сказал, что этот следак... простите, следователь – последний человек, которого следует подпускать к нашему делу, он о нем вообще говорил... не слишком хорошо... Конечно, со своей точки зрения и... и нецензурно... Но уверял потом, когда к нему во второй раз приехал адвокат, что дела он вести не будет ни под каким видом. Предупредил, чтобы следующему следователю я не вздумал говорить о первой взятке... Но я тогда уже принял решение. Я всегда верил в то, что все тайное становится явным...
- Предыдущая
- 32/52
- Следующая
