Газлайтер. Том 16 (СИ) - Володин Григорий Григорьевич - Страница 53

— Это моя вина, Данила. Как посредника. Я привёл его к вам, и, значит, отвечать за эту сволочь мне.

— Надо кончать его, Юрий, — холодно добавляю я. — Без вопросов и без жалости.

На мгновение в трубке воцаряется тишина, но затем голос Морозова становится решительным:

— Моя гвардия с тобой, как и мой меч. Я не позволю никому использовать моё имя для подлых дел. Когда выходим?

Его готовность к действию вызывает во мне мрачное удовлетворение.

— Сегодня ночью, — коротко отвечаю я.

Невский замок, Невинск

Айра никогда не была паинькой. Принцесса изо всех сил стремилась быть похожей на дядю Ратвера, считая его своим настоящим наставником и примером для подражания. С отцом отношения складывались совсем иначе, не было такого подобострастия и уважения. Но теперь что-то в ней изменилось: вместо прежней неукротимости она неожиданно почувствовала себя более покладистой и послушной. И не перед каким-то ликаном, а перед тем, кого когда-то ненавидела всей душой и сердцем.

Однако Айра не могла до конца понять, откуда возникла эта ушедшая прочь ненависть. Ей казалось, что она сама себя не осознавала в тот момент, когда решилась «спустить Пса» на Данилу. «Дура безмозглая!» — мысленно обругала себя она.

Но конунг Данила, несмотря на ее подлость, не ненавидел ее. Он даже не презирал — скорее, жалел, видя в ней что-то убогое, будто сломанную игрушку. Это странным образом перестало бесить Айру. Впервые она поняла, что, возможно, его отношение к ней вполне оправдано.

Этот таинственный иноземец и менталист, словно обрушил на нее ушат ледяной воды. Она изменилась под влиянием мыслей о нем, и этот процесс был стремителен и необратим. Наверное, именно так Данила подмял под себя непокорную Тавиринию — без особого труда, следуя своим собственным целям. Айра не знала, так ли это, но ощущение было именно таким.

Вечернее небо над Невским замком густеет. Айра стоит у окна своей комнаты и наблюдает за сборами дружины во дворе. Из мерцающего портала один за другим выходят тавры. Их мощные, закованные в броню тела движутся слаженно, быстрым шагом направляясь к стоящим вдоль стены фургонам.

Тавры гремят тяжелыми сапогами по каменной брусчатке, оружие, закрепленное за поясами, угрожающе поблескивает в темноте.

Айра уже успела спросить у Кострицы, к чему этот весь переполох, почему тавры собираются в поход. Кострица, рыжеволосая и суровая, остановилась на мгновение, оглянув Айру быстрым взглядом.

— Милорд готовится воевать, видимо, — ответила наставница с небрежным равнодушием.

Айра фыркает. Тоже мне открыла Луну! Ну это и так понятно, что не на пикник едут.

Айра замечает, как несколько больших ящиков с боеприпасами оставляют у фургонов без присмотра. Долго они там не останутся. Скоро погрузят в машины.

Айра прикусывает губу, ее пальцы нервно скользят по холодной коже антимагического ошейника… Она безумна благодарна Даниле. Этот менталист с ровными зубами дал ей не просто шанс на новую жизнь, а возможность быть собой, без страха перед цепями прошлого. Ей хочется отплатить ему, сделать что-то значимое. Но как? Окружающие видят в ней лишь врага, опасную ликанку, готовую вцепиться в глотку при первой же возможности.

Айра сжимает кулаки. Решение приходит внезапно, как удар молнии. Она решительно спускается во двор, ее шаги быстрые и тихие. В темноте, среди суеты, никто не обращает на нее внимания. Сердце колотится, но она сохраняет внешнее спокойствие.

Подойдя к ящику с боеприпасами, Айра оглядывается по сторонам. Никто не заметил ее маневра. Она осторожно откидывает крышку и, не раздумывая, забирается внутрь, закрывая за собой. Внутри странно просторно — это даже настораживает. Айра все равно приходится потесниться, прижимаясь к круглым шарикам в обертке. Снаряды холодные и мягкие на ощупь, похоже, это взрыв-артефакты.

У Айры даже в ошейнике изумительное зрение в темноте. И вдруг она замечает то, от чего кровь в жилах стынет. Местами из оберток торчат черные носики — это не артефакты, а уисосики, чертовые ежики в ментальном анабиозе!

— Мать твою! — шипит она сквозь зубы, чувствуя, как страх охватывает все тело. Холодный пот проступает на лбу, руки дрожат. Жить хочется как никогда раньше, но пути назад уже нет. Она не сдастся! Ни за что! Данила ведь не сдался, сражаясь с Псом!

Айра сжимает зубы, борясь с инстинктивным желанием бежать, и тихо шепчет:

— Я помогу конунгу Даниле. И, может быть, когда-нибудь он меня простит… и посмотрит на меня по-другому.

Убираю мобильник в карман. С Морозовым поговорил, и даже очень толково поговорил! Его гвардия теперь на нашей стороне, а это очень даже кстати. Осталось только предоставить обещанные доказательства.

С вазой в руках выхожу на каменную террасу московской усадьбы. Ночь прохладная, воздух густой и влажный, будто наполненный скрытой угрозой. Вдалеке слышен едва различимый шум леса, создающий почти мистическую атмосферу. Ставлю вазу на каменное ограждение и, не долго думая, протыкаю палец иглой Тьмы. Лорд Бесчлин уже «включен».

Юпитерский сказал: эта кастрюля отравляет кровь. Раз я не чувствую подставу на энергоуровне, значит, магия крови должна помочь. Ведь так, Бесчлин?

«Человек, откуда мне знать? — бурчит дроу, его голос звучит раздраженно. — Вижу эту глиняную посудину впервые. И, скажу честно, твой вкус на такие вещи — паршивый. Рисунки отвратительные…»

«Давай сосредоточься на анализе» — отрезаю я, хотя вынужден согласиться: ваза действительно выглядит безвкусно.

Темно-красная капля крови стекает с пальца и падает на гладкую поверхность вазы. Магия тут же начинает пробегать по узорам, впитывая кровь и заставляя древние символы мерцать слабым зловещим светом.

Рядом вдруг возникает Светка. Устоять на месте для нее — задача невыполнимая, и она тут же интересуется происходящим. Ее глаза горят любопытством, а на лице играет легкая улыбка.

— Даня, что делаешь? — спрашивает блондинка, небрежно поправляя прядь светлых волос.

Усиливаю поток энергии, направляю его в вазу. Кровь начинает менять цвет, темнеет и в итоге чернеет, будто уходит в бездну.

— Проверяю подарок римского префекта, — спокойно объясняю я, не отрывая взгляда от происходящего.

Светка хмурится, ее взгляд внимательный, почти напряженный.

— Кровь почернела. Что это значит?

— Значит, что сегодня ночью мы идём мочить одного макаронника, — отзываюсь с легкой усмешкой, в которой со стороны вряд ли можно увидеть что-то веселое.

Светка тут же оживляется, голубые глаза вспыхивают азартом.

— Ура! Я скажу Змейке! — радостно заявляет она.

И словно по зову, из тени выскальзывает Змейка. Ее змеевидные волосы шевелятся, а глаза горят желтым огнем, как у кошки.

— О, родная, ты легка на помине! — радуется блондинка. — Змейка, а Змейка…

— Я — Ммать выводка, ррр. Сами вы Змейки, фака, — шипит хищница, голос резкий, даже немного дрожащий. Похоже, отсутствие под боком горгонышей делает ее особенно раздражительной. — Рррто надо, фака?

— Убивать идем, — поясняет Светка коротко, все еще сияя предвкушением.

— Урра, фака! Мазака? — Змейка становится чуть веселее, едва ли не подскакивает на месте.

— Да, со мной, — подтверждаю я, кивая.

— Фака, фака, — шипит она, явно довольная предстоящей веселухой. Змейка любит, когда мы отдыхаем все вместе.

— Идите в дом. Соберите в гостиной всех, — приказываю я, доставая мобильник из кармана.

Возбужденные Светка и Змейка послушно исчезают за дверями. Тем временем я быстро фотографирую почерневшую кровь и вазу — каждый узор, каждую трещинку, чтобы было видно всё. Добавляю короткое пояснение и отправляю ММС Морозову. Ответ не заставляет себя ждать: приходит смайлик с поднятым большим пальцем. Поддержка есть.

Хмыкнув, направляюсь в гостиную. Обстановка требует срочного обсуждения. Лакомка и Камила уже здесь: альва в домашнем халате, ее золотистые волосы заплетены в тугой хвост. Брюнетка тоже уже начала приготовления ко сну — её лицо чистое и умытое, без макияжа.