Вперед в прошлое 7 (СИ) - Ратманов Денис - Страница 2

«Инна, ты очень хорошая девушка, но…» И ведь не озвучишь список из этого «но»!

После уроков мы снова собрались, все обсудили, решили, что ясно только то, что ничего не ясно, и решили дождаться завтрашнего дня, когда и будет понятна судьба дрэка и Джусихи.

Домой, как водится, мы пошли с Ильей.

Сегодня бабушка должна передать товар и все мои сбережения деду. Сутки они будут ехать, а к нему попадут только в среду. Еще и об этом переживай! На кону все, нажитое непосильным трудом, первая ступенька для восхождения. Вот обидно будет, если что-то случится!

Ведь вложить эти деньги нужно уже сейчас, у меня есть максимум год, чтобы накупить акций. Но где и как это делается? На ваучеры или за деньги? Где искать информацию?

Я покосился на Илью.

— Твои родители в ваучерах и всяком таком разбираются?

Он пожал плечами.

— Вряд ли.

Чего и следовало ожидать: даже самые умные люди не ориентируются в подобных вопросах.

Да и если найду и куплю акции всяких Газпромов, эти деньги будут надолго заморожены, а надо развивать магазин, и рыночную торговлю, пока возможно. И школа еще…

Знания взрослого объединились с нынешними, и голова закружилась, захотелось застонать от того, как же всех нас нагрели! У каждого был шанс зажить нормально, но почти все соотечественники спустили возможность в унитаз, потому что просто ничего не понимали, правда смешивалась с обманов, и вранья было куда больше, причем на государственном уровне. Да и сейчас у меня лишь обрывки знаний и воспоминаний.

Вот у матери на работе — это ж не ваучеры будут раздавать. Ваучеры уже вроде есть. Это будут продавать акции, причем только работникам винзавода. Надо уточнить момент. Может, есть смысл поискать ваучеры, с ними будет выгоднее акции приобрести? Тому же валютчику заказать их скупку.

А-а-а!

Найти бы человека, который в этом разбирается! Вот только где искать? В Москве? Или у нас тоже такие водятся?

Ладно, все равно я почти все деньги отдал деду. Вот удвою их, половину от заработанного вложу в акции, половину пущу в оборот. А школа… придется договариваться об экстернате или домашнем обучении. Порядок я навел, создал здоровый дружный коллектив, даже Желткову больше не задергивают.

Да и все равно до середины октября, пока смута не уляжется, в Москву лучше не соваться. Так что — болеть за Рама, объясняться с Инной…

— Пашка! — окликнул меня Борис.

Я обернулся. Брат летел, едва касаясь земли, на крыльях счастья. Казалось, руки расправит — взлетит, как дельтапланчик.

— Прики-инь! Мой рисунок — второе место по городу!

— Круто! — раньше меня воскликнул Илья. — А какой? Мне понравился с мальчиком и журавлями.

— Оба крутые, — сказал я. — Так какой победил?

— С листьями и лебедями! — гордо ответил он. — Я так и думал, эта работа сложнее. В пятницу в Доме пионеров награждение! А потом! Рисунки поедут в Москву! Спасибо!

Борис обнял меня, как девчонка, потом шарахнулся, сообразив, что расчувствовался, шмыгнул носом.

— Если бы не вы, Никитич меня сгноила бы.

— Своих не бросаем! Дай пять!

Мы хлопнули друг друга по ладоням. Илья свернул домой, а мы направились к себе — Борис вприпрыжку, я обычным шагом.

Мамы дома не было, я быстренько перекусил, и мы с Борисом на автобусе поехали смотреть бой Рамиля — ехать на мопеде не рискнул, потому что, если оставить его надолго без присмотра, Карпа могут угнать.

На остановке возле школы в автобус зашли Илья, Ян и Алиса с Кабановым. На следующей — Гаечка, Димоны, Памфилов и Лихолетова с, о, чудо, Заячковской. Барик с Плямом ожидаемо проигнорировали бой, занятые более важными делами. Карася мы не позвали, да он и не особо нужен.

— Вы были у Инны? — спросил Илья, в его голосе сквозила тревога.

Ну вот даже если хотел бы, нафига мне с ней мутить? Уводить женщин друзей — все равно, что воровать у своих, таков был принцип у меня-взрослого.

— Ее нет дома, — пожала плечами Рая.

Или не открыла, потому что ждала не их. А может, и правда сбежала куда-то.

Илью ее ответ озадачил, он задумался и замолчал. Когда в той реальности (странно думать о будущем, как о прошлом) Инна замутила с новым русским, Илья очень переживал, хоть и старался этого не показать.

Лихолетова попыталась выяснить, кто обидел Инну. Я молчал, потому что не обидел, а только собирался, да и не ее это дело. Если захочет, Инна сама ей расскажет.

Мы вышли в центре города и направились к ДЮШС.

Каюк уже сидел на скамейке неподалеку от ДЮШС, жевал пирожок. Помахал нам и проговорил с набитым ртом, указывая на открытую входную дверь:

— Там же будет, да?

Я проводил взглядом мужчину и женщину лет сорока, зашедших внутрь — наверное, это чьи-то родители или родственники.

— Как оно вообще проводится? — прогнусил Чабанов. — Сколько народу будет?

— Это не профессиональные соревнования, потому могут проводиться как угодно. Бойцов будет, — Я задумался. — Скорее всего, много. Если по количеству школ, то человек шестьдесят, а то и больше — из разных возрастных групп. А может, разные возраста — разные дни. В идеале: один боец — один бой в день. Допустим, сорок бойцов, двадцать боев по десять минут на каждый. Но кто-то не придет, кто-то сразу сольется. Так что за два часа должно закончиться.

Мы вошли в коридор и обнаружили нашего физрука. Он заметил нас, заулыбался.

— Парни, вы за Рамиля болеть? Он такой молодец! В финал точно попадет! — Физрук потер руки.

— А где мероприятие? — спросила Саша.

— Идемте.

Мы прошли в зал бокса, украшенный рекламными вывесками РСВА, там имелись места для зрителей: длинные скамейки у стены, расположенные одна выше другой, семь рядов, мест по двадцать пять на каждой. Зрителей было мало, если рассадить их компактно, хорошо если две лавки займут. В основном это родители и парами-тройками — друзья бойцов. И нас целая толпа. Надо было Елену Ивановну заманить или Илону Анатольевну.

— Когда бой у Рама? — спросил я у физрука. — Сколько вообще бойцов?

— Тридцать четыре, две весовые категории, возраст четырнадцать-шестнадцать лет. Когда Рам, не знаю, будет жеребьевка. Два участника еще не пришли.

— Хоть не все этапы в один день? — насторожился я. — Четыре боя — очень много, тем более для школьников.

— Отбор сегодня. Остальное в субботу.

— То есть победитель проведет три боя в день? — округлил глаза я. — Это ж… бред!

Он пожал плечами.

— Никто не даст этот зал для единственного финального боя, а нужны зрители, нужна пресса.

Гаечка закрыла лицо рукой.

— Шизануться!

Друзья запереглядывались. Все отлично представляли, что три боя подряд — и для профи нереальная нагрузка. Тут же афганцы тупо хотят попиариться, для этого нужна ДЮСШ. Ну и торпед себе присмотреть, хотят переманить сильных парней.

— А что дают за победу? — спросил я.

— Экипировку, — ответил физрук, глядя на первую скамейку, где ему надлежало быть.

— Идем рассаживаться! — скомандовал я и повел друзей к третьему ряду.

Мы расположились кучкой: часть на третьем ряду, часть на четвертом. Борис всем хвастался, что его рисунок занял второе место и поедет в Москву. Саша слушала-слушала и выдала:

— Надо было твой плакат сюда взять, ну, тот, где пацана бью по мордасам. «Хватит меня бить» или как там, и в тему, и…

Хоть и не видела плакат, Заячковская залилась смехом так заразительно, что наших кого пополам сложило, кто завалился на соседа, даже сдержанный Илья топал ногой и хватался за живот, а я поржать всегда любил.

Только успокоимся, посмотрим друг на друга — и опять складываемся. И так минут семь без остановки, пока зрители не начали оборачиваться. Но это лишь раззадоривало, ведь когда нельзя, еще больше хочется.

Я понимал, что пора заканчивать веселье, но стоило закрыть глаза — появлялся тот рисунок, и мы продолжали роготать.

Так мы хохотали, пока к рингу не вышел длинный горбоносый мужик и в микрофон, издающий звуки, словно там заперта бесприютная душа Т-1000, толкнул спич о Союзе ветеранов Афганистана и о том, какие они молодцы, что заботятся о подрастающем поколении. Рассказал о конкурсе, этапах его проведения и сроках. Снова о себе и призе — боксерской экипировке.