Возвращение Безумного Бога 7 (СИ) - "Архимаг" - Страница 6

Оцепеневший Архип наблюдал как Госпожа, мило улыбаясь, нацедила в каждую подставленную кружку по паре капель мутной жидкости из-под ногтей-когтей. Ее подручные, сглотнув, схватили кружки трясущимися руками. Их глаза пылали безумным, всепоглощающим голодом.

А в следующий миг бандиты припали к кружкам, жадно глотая «настойку». Ни капли не упустили, вылакали до дна. На подбородках повисли мутные капли…

Тут же по рядам будто волна прокатилась. Мужчины и женщины заулыбались, словно попали на седьмое небо.

«Накрыло», — с содроганием осознал Кулебякин. Зрачки головорезов расширились, заполняя всю радужку. Мышцы вздулись буграми, движения обрели нечеловеческую резкость. Казалось, еще немного — и кожа на ребрах треснет от распирающей мощи.

Это какие-то стимуляторы-усилители?

Господи помилуй, да они ж теперь берсерки натуральные! И взгляд — пустой, кайфующий, остекленевший. Покорный. Готовый на все по приказу своей госпожи…

Архип похолодел. Украдкой покосился на Госпожу. Та медленно, с ленцой натягивала перчатки обратно. И взирала на изобретателя с весельем, от которого кровь стыла в жилах.

— Как тебе мои ребятки? — промурлыкала она, любовно поглаживая ближайшую бритую башку. Мужик блаженно жмурился, словно пес, млея от ласки хозяйки, — Хороши, правда? И все благодаря апгрейдам покойного Менгелева… И выделениям моего организма…

Она с усмешкой кивнула на опустевшие кружки:

— Нектар силы. Дар, обретенный после операции. Часть моих личных способностей. Накачивает бойцов под завязку, делает быстрее, выносливее. И послушнее, конечно…

Госпожа хищно оскалилась. Подалась вперед, нависая над Кулебякиным:

— Представь, старик, какая ирония… Многие из этих ребят когда-то были моими врагами. Жаждали открутить мне голову, стереть в порошок. Называли мусором, мутантом, отребьем…

Архип затравленно сглотнул. Перевел взгляд на набыченные фигуры вокруг. И впрямь — лица у многих прямо излучали фанатичный восторг. Обожание, граничащее с безумием.

— А теперь гляди-ка, — продолжала Госпожа, довольно жмурясь, — Верные пёсики, сахарные зайчики. По первому слову за мной в огонь и в воду! И все потому, что пристрастились к моему особому… нектару.

Она загадочно улыбнулась. Глаза блеснули.

— Одна доза — и ты на крючке. Прикипел душой, предан до гробовой доски. Две дозы — и плоть твоя молит о новой порции, о новом глотке блаженства. Ну а после третьей…

Госпожа расхохоталась. Звонко, издевательски.

Кулебякин почувствовал, как по спине пробежал озноб. Дикая догадка обожгла мозг: Госпожа ведь в два счета может и его, Архипа, на иглу свою посадить! Накачать своей дрянью, подчинить разум и волю! И поминай как звали вольного мастера…

Госпожа будто прочла его мысли. Подмигнула лукаво, склонила голову набок:

— Не желаешь отведать нектарца, Кулебякин? Глянь, как ребяткам моим нравится! Враз забудешь о бегстве, мысли дурные из башки повылетают. Будешь послушным, старательным. Счастливым…

Кривая ухмылка растянула ее губы. Когти многозначительно клацнули по кружке.

— Ну же, как тебе идейка? Разве не лестно стать одним из моих подручных? Не за страх, а за совесть? Моим… особым мастером?

Архип отчаянно замотал головой, холодея от ужаса. Только этого не хватало! Стать такой же безмозглой, покорной куклой… Нет уж, увольте!

Но вслух пролепетал заискивающе:

— Что вы… что вы, благодетельница! Я-я уже староват для такого, сердце может не выдержать… обещаю, я буду впредь послушным! Буду трудиться во имя нашего общего блага!

— Как по воздуху на велосипеде рассекать, так ты не стар…

Госпожа некоторое время молча смотрела на него, а потом кивнула.

— Что ж… посмотрим по твоему поведению. Не дури, Кулебякин. И тогда наше сотрудничество будет максимально плодотворным. И выгодным для нас обоих.

И в этот момент Кулебякин отчетливо осознал — самому ему из этой западни ни за что не выбраться.

Стоя посреди разрушенной гостиной нашего особняка, я мрачно оглядывал царивший вокруг хаос. Выбитые окна, закопченные стены, куски штукатурки на полу. Битое стекло противно хрустело под ногами.

Но хуже всего были запахи — въедливая гарь, пыль. Пахло смертью и болью. Здесь пролилось слишком много крови — крови моих девочек, моей семьи. И я не смог защитить их…

Стиснув зубы, я с усилием отогнал гнетущие мысли. Нет, нельзя раскисать. Безумовы всегда возрождались из пепла, как фениксы. Вот и теперь отступать некуда. Нужно засучить рукава и приниматься за работу.

А работы хватало, осталось еще несколько крупных завалов, с которыми надо было что-то делать.

— Значит так, девчата! — решительно скомандовал я, хлопнув в ладоши, — Делимся на группы и начинаем разбирать завалы. Справа пойдет бригада Сахаринки, слева — Эмми. Настя, ты со мной. Разбираем все аккуратно, не повредите себя. Если что тяжелое — кличьте меня.

Мирмеции дружно застрекотали, бодро кивая. В глазах уцелевших засверкала решимость.

— Сделаем, папуль! — пропищала одна из младшеньких, с еще светлым хитином, — Ща как возьмемся!

— Все будет в ажуре, — подмигнула мне Сахаринка, — Уж мы-то не подведем!

Я одобрительно кивнул и первым взялся за дело. Шагнул к ближайшей груде искореженных балок, вскинул руки. Призвал Силу Бездны, текущую в моих жилах.

По венам разлился жидкий огонь. Перед глазами заплясали алые всполохи. А из моей спины вырвались темные щупальца, длинные и гибкие. Они потянулись к обломкам, оплели их, впились в дерево и камень. Поднатужились…

— Х-х-хоп!

Балки с треском разлетелись в стороны, словно спички. Щупальца споро сгребли их в аккуратную кучу у стены.

Настя, Сахаринка и Эмми дружно выдохнули. Переглянулись, робко улыбнулись друг другу. И тоже принялись за работу.

— Эх… хотела бы я тоже отрастить себе пару тентаклей тьмы, — вздохнула Настя, — И как следует скрутить ими какую-нибудь дерзкую виконтессу… чтобы неповадно было.

— А я бы смогла быстрее мерить платья и менять украшения, — мечтательно произнесла Эмми, — Эх… когда-нибудь мы дорастем до этого уровня…

Следующие несколько часов мы только и делали, что разгребали завалы. Таскали мусор, сортировали, складывали в кучи то, что еще можно было использовать. Я то и дело прибегал к силе Бездны, чтобы справиться с особо тяжелыми обломками. Щупальца слушались малейшего моего желания, двигались ловко и проворно. Кажется, после превращения в Монстра мои навыки управления Бездны заметно повысились… Надо проверить насколько сильно.

Постепенно в помещениях стало чище. Из-под мусора показался истоптанный паркет, заблестели стекла. Девчонки споро мели, драили, отмывали. А на их мордашках уже играли улыбки: то ли от удовольствия видеть плоды трудов своих, то ли от облегчения. Жизнь-то налаживается!

Но я не спешил радоваться. Тяжелые думы, будто жернова, перемалывали мозг. Нельзя допустить, чтобы нечто подобное повторилось… От мрачных мыслей отвлек звонкий голос Эмми:

— Кость, глянь! По-моему, эту стену проще снести и выстроить заново. Слишком прогорела, развалится ведь!

Я встрепенулся, сфокусировался на рыжей бестии. Та стояла возле покосившейся стены, упирая руки в боки. Огненные всполохи плясали на кончиках ее пальцев — видать, зудело пустить свой Дар в ход.

— Сейчас глянем, — откликнулся я, подходя ближе, — Ты права, хлипковата. Ну-ка, отойди…

Прикрыл глаза, призывая на помощь силу. Ментальным усилием потянулся к самым корням, к остову древесины, еще не утратившей толику жизни. Пульсирующие зеленые нити услужливо отозвались, заструились вдоль трещин и разломов.

Глубокий вдох — и несокрушимая на первый взгляд громада осыпалась трухой. А на ее месте заклубился, заворочался тугой кокон из тысяч побегов и щупалец. Потянулся ввысь стремительно, раздуваясь на глазах. Фантастические цветы распустились, сплетаясь в дивный узор.

Живое дерево, повинуясь моей воле, смыкалось в ровную гладкую стену — крепкую, надежную. Без единого изъяна.