Волк 10: Лихие 90-е (СИ) - Киров Никита - Страница 21

— Сейчас другие матёрые, — недобро пробурчал он. — Типа Шелехова которые. А мы так, пережитки прошлого.

— И вот у тебя есть возможность на это повлиять. Бери эту часть денег, работай с ней там, а я здесь. Ты ещё директором ФСБ должен стать, — я усмехнулся. — Через пару лет. Или хотя бы главой какой-нибудь службы или департамента внутри. Служба контрразведки, а? Как тебе?

Ремезов посмотрел на меня и покачал головой. Знает, что я прав, но и соглашаться так просто не хочет. Не привык он так дела делать, поэтому и майором ходил до знакомства со мной.

Вот только он и сам должен знать, что даже если попасть в большую милость у нового руководства, наивных наверху всё равно сжирают быстро. Раз уж ставки растут, надо действовать без сомнений.

— По рукам, — наконец согласился Ремезов. — Всё для дела.

— Именно.

Я взял потяжелевший дипломат. Капитал для работы увеличивался, но надо ещё немного, и тогда не только мы сможем продержаться в августе, но и вытянем за собой комбинат и даже кого-нибудь ещё. Ну а даже если и дотянем до конца 90-х, надо будет жить и дальше.

Новозаводск, несколько дней спустя

Когда мы вернулись домой, то я узнал хорошую новость, небольшую, но очень для меня приятную. Наконец-то прибыл новенький бронированный Чероки, который я выбил для себя у Вишневских.

В Питере остался Мерседес, хорошо приспособленный для города, да и в целом он выглядел богато и представительно для тех мест. А вот Чероки наоборот, внешне казался очень агрессивной машиной, и хорошо подходил для нашей глубинки. Хотя в голую степь после дождя я бы выезжать на нём не рисковал, всё-таки у тачки вес больше двух с половиной тонн, и увязнуть там можно легко.

Бронированный джип привлекал всеобщее внимание в городе, а мы сами осваивали управление им. С его весом шутить было нельзя, и мы даже подумывали, что надо сделать водителем Саню, боевого товарища моих друзей, который в армии водил БТР.

Но пока он же был занят, и за рулём сидели Женя или Слава по очереди. У Славы всё получалось хорошо, но когда управлял Женя, всё шло не так, будто машина его за что-то невзлюбила.

Вот и сегодня, едва мы с Женей проехали немного от конторы, джип заглох и перестал заводиться. Мы вдвоём открыли тяжёлую крышку капота. Пришлось прилагать усилия, потому что доводчика на крышке не было, а из-за толстой стали вес был немалым.

— Надо было Мерс сюда отправлять, — сказал Женя, закидывая свой пиджак в салон, и засучил рукава рубашки. — Весь город бы охренел, вместе с областью, ни у кого такого нет. У кого-то был старенький и всё. Чё, пацанам звоним, зовём на помощь?

— А мы с тобой что, безрукие? — я посмотрел на часы. — Сами справимся, тут ерунда. И на поезд успеем. О, смотри, в том доме же Ярик живёт. Он отдыхает сегодня? Давай его позовём, если он не занят.

Ярик был не занят и охотно прибежал нам на помощь. С ним мы справились за десять минут и зашли к нему помыть руки. Только когда его жена меня увидела, почему-то очень расстроилась и сказала не снимать туфли, а потом ушла на кухню.

— Да пока ты руки в ванной мыл, — со смехом рассказывал Женя, когда мы вернулись в машину. — Она на Ярика как давай срываться, типа ты чё, зачем начальника домой позвал? А то, кричит, у нас срач такой, беспорядок дома, полы не мыты, пыль на телевизоре. Стыдно ей стало, что ты всё увидел.

— Я даже не заметил, — признался я.

— Ну чё ты хочешь, Волк? Бабы они такие. Тебя Лёня, кстати, звал к себе на днюху?

— Конечно. Меня теперь всюду зовут, хоть каждый день ходи.

— Туда ещё Антонов напросился.

— Ещё бы он не пошёл. Я бы удивился.

Мимо нас проехал красно-белый автобус, направляясь за город. Причём это был не убитый пазик, а вполне себе приличный автобус Мерседес-Бенц О325, произведённый в Турции. Такие закупил комбинат, вернее, получил бартером за продукцию с нашего металлургического завода на севере, и сразу передал в область в счёт уплаты налогов. А покупатель купил их у газовиков, турки отдавали им эти автобусы взамен за поставки газа. Бартер был повсюду.

Когда мы передавали автобусы, то договорились с губернатором, чтобы он подарил их нашему городу. А чтобы обслуживать этот автопарк, вновь открыли АТП, нашли туда водителей, механиков и прочий нужный персонал, начали делать дорогу от него. Часть автобусов пустили по городским маршрутам, часть ездила в Краснозаводск по расписанию, ведь желающих попасть туда стало очень много, комбинат активно нанимал людей. Ну а само АТП охраняли мы.

В общем, выгодно холдингу, что нашли, куда деть парк автобусов и не сильно на этом потерять, выгодно губернатору, который заработал себе очки перед выборами, выгодно людям, которым теперь можно без проблем добраться до комбината, и даже городу, у которого появилось новое предприятие. Ну и мы не забыты, ведь под АТП у нас появилось несколько новых рабочих мест, на которых мы тут же наняли людей.

Не выгодно было только мэру, потому что хоть он и пытался навариться на всём этом, его отсекали на каждом этапе. Да и вообще, пивзавод не забыл Муратову прошлогодней вражды, а горожане помнили о племяннике мэра, ведь слухи о его наклонностях поползли в городе сразу после исчезновения. Так что на следующих выборах у нас точно будет новый мэр.

Мы доехали до вокзала, прошли на перрон, как раз прибывал поезд, ехавший аж из Москвы до Пекина и делавший у нас остановку. На нём приехал важный гость, с которым я хотел обсудить одно дело, далеко выходящее за рамки того, что мы сейчас делаем.

Поезд остановился, тормозные цилиндры зашипели, из вагона начали выпрыгивать громкоголосые китайцы. А мы ждали двух гостей.

Парень в спортивном костюме бодро спрыгнул на перрон.

— Давай, Валерьич, кидай свои палки! — крикнул он.

— Женя, помоги им, — попросил я.

— Ща! Здорово, Мишаня. Чё делать?

— Надо его вниз, один не сможет.

Мишаня ожидал внизу, а стоящий на площадке его новый шеф, майор Елагин, скинул вниз свои костыли и крепко взялся за поручни. Женя подхватил его внизу, и они оба с Мишаней спустили ветерана-афганца на твёрдую землю.

— Так чего на самолёте не полетели? — спросил я.

— Дорого, — пробурчал Елагин, крепко держась за свои костыли. Обе штанины задрались, стали видны протезы на ногах. — В фонде таких денег на полёты нет.

— А меня тут не грохнут? — Мишаня огляделся и засмеялся. — А то снова дома, и врагов тут у меня выше крыши. Думал, никогда не вернусь.

— Не грохнут, все в курсе, что ты ко мне приехал. Никто здесь не осмелится.

— Ну, здорово, Волков, — Елагин протянул мне руку и пожал. — Раз уж ты нас сюда вытащил через всю страну, то это должно быть важно.

— Очень. Обсудим всё вечером.

— Давно тут у вас не был, — сказал Мишаня, глядя в окно на посёлок у комбината.

Окна в дверях Чероки для сидящих сзади пассажиров были намного меньше, чем передние, вокруг бронестёкол располагались широкие и толстые стальные рамы. Смотреть через них было не очень удобно, хотя это усиливало защиту.

В гараже холдинга я ещё давно заприметил инкассаторскую модель джипа, с лючками под окнами, через которые даже можно было стрелять прямо из салона, но я взял гражданскую, а то та слишком сильно напоминала армейскую модель.

— Внутри комбината ты не был вообще, — возразил Женя. — Да и тебя бы всё равно не пустили бы. Кому ты там нужен, бандит, кхе!

— Я ничего не отрицаю. Кем был, тем был, это уже позади.

— Приезжал тогда к той общаге с гранатой…

— Да хватит уже, Коваль! Чё старое вспоминать?

— Всё, молчу.

Мишаню я пригласил для того, чтобы облегчить переговоры с Елагиным, который мог проявить упрямство, как тогда, в Питере. Помнит же Миша, кто его тогда спас от Черепа и купания в проруби, вот и помогает чем может.

Ещё в Питере мы говорили с Елагиным, чтобы он подобрал подходящих ребят к нам на работу, и некоторые из них уже перебрались сюда. Но было кое-что ещё, для чего я позвал его, и об этом нельзя было говорить по телефону.