Волк 10: Лихие 90-е (СИ) - Киров Никита - Страница 52

Но даже несмотря на скидку, ремонт Мерседеса обошёлся мне в круглую сумму, и по факту ещё не был закончен. Стёкла поменяли быстро, у салона они были в наличии, будто заказывали их заранее, а вот с корпусом довести ремонт до конца не успели.

Что смогли, заделали, вроде и качественно, но всё равно, если смотреть с определённого угла, вмятинки от пуль видны повсюду. Но пока машина нужна, я её взял. Да и боевые шрамы на ней добавляли к ней интереса. Разберёмся с проблемой, продолжим ремонт.

Много охраны на Лубянку брать смысла не было, всё равно внутрь пустят только меня одного. А ехать было нужно. Выбить нам время, а потом посмотреть Кравцову в глаза, когда он поймёт, что всё было напрасно.

По его приказу убит Елагин, человек, который стал работать с нами, и это мы не забыли.

Но я признавался сам себе, что в этот раз рискую больше, чем раньше.

Мы ехали по городу. На улице пекло солнце, но окна у нас закрытые, в машине работал кондиционер. За рулём сидел я сам, Женя впереди, Олег, наш новый коллега, сзади, перебирая бумаги.

К Лубянке подъехать было сложно, поток машин не иссякал, а Москву я знал намного хуже, чем Питер, но Олег подсказывал, куда ехать.

— Тополиный пух, жара, июль, — звучал по радио новый летний хит.

Женя убавил магнитолу и ответил на вызов. Говорил недолго.

— Пацаны опять туда собираются, — он отключил мобильный телефон и убрал его в карман. — Подождали бы.

Манёвр с Исой удался, и Кравцов слишком поздно понял, что группа Ильдара не только пересекла границу, но и успешно вернулась.

Когда до него дошли сведения, он натравил на меня прикормленных репортёров с одного канала, которые хотели было обвинить нас в сотрудничестве с сепаратистами.

Провокация окончилась для них позором, ведь мы предъявили им человека, захваченного в плен ещё в 96-м году, и освобождённого нами. Продемонстрировали им пацана с Читы, одного, потом вместе с семьёй, и всё это показали по многим каналам. От нас по ящику мелькал Денис Машуков, который будет публичным лицом этой кампании первое время, пока не пройдёт в Госдуму в следующем году.

Ильдар, герой операции, был этому только рад, разведчик не любил много внимания. Он уже засобирался идти ещё раз, но я пока его держал, потому что Кравцов уже в курсе про всё это.

Клиентов генерала среди боевиков мы не нашли, да и на первый взгляд казалось, что мы потратили крупную сумму без всякой выгоды. Но только на первый взгляд. Мы проверили ходы и секретные тропы, узнали, кто из встречных готов помогать за деньги, а кто будет сотрудничать с федералами, чтобы потом получить плюшки в будущем, в новой администрации. Узнали, что кто-то из полевых командиром стал ваххабитом, а кто-то так их ненавидел, что был готов воевать против них даже на нашей стороне.

Это мало, но копилка знаний постепенно будет пополняться и всегда останется актуальной с каждой такой сделкой. Ещё какое-то время, и нам даже не придётся платить и торговаться, сможем забирать людей из плена сами, силой, попутно устраивая диверсии.

Надо только ко всему подготовиться.

Само собой, спецслужбы тоже вели такой учёт, но будем вести и мы, качественно, зная, что каждая вложенная минута и каждый вложенный рубль окупятся в будущем стократно.

Надёжный фундамент в будущее дело.

— Ещё время есть, — сказал я. — Подготовимся получше, узнаем побольше. Я с Ремезовым всё обсуждал, если всё выгорит, окажут помощь. А выгореть должно.

Остановились прямо напротив главного здания ФСБ. Женя пересел на место водителя, очень внимательно на меня посмотрев. Вид у него такой, будто он не в своей тарелке.

Всё это время, весь этот год с лишним с той поры, когда я получил свой второй шанс, он всегда приходил мне на помощь. Но в этот раз помочь ничем не мог, и это ему не нравилось.

— Удачи, Волк, — сказал он и полез было пожимать руку на прощание.

— Скоро вернусь. Не прощаемся.

— Спокойный ты, кхе, — печально хмыкнул Женя и покачал головой. — Как всегда.

Вряд ли Кравцов захочет завалить меня прямо здесь, но Олег на всякий случай проводил до входа. Пропустили меня внутрь без всяких проблем и даже довели до нужного кабинета на третьем этаже.

«Руководитель департамента экономической безопасности», гласила надпись на новенькой металлической табличке золотого цвета, прибитой прямо к массивной деревянной двери.

Это теперь Четвёртый Департамент. Как раз на днях вышел указ президента об изменениях в службе, и департаменты военной контрразведки, со своими названиями перекочевавшие прямиком из ФСК, объединили в один, а все службы экономической безопасности и контрразведки — вот в этот.

И добавили ещё департаменты, новые. И все на местах сидели в ожидании нового директора, который назначит лояльных ему глав в каждое подразделение.

Прошёл в приёмную с огромным столом, за котором сидела секретарша, женщина лет сорока в коричневом костюме, немного посидел на кожаном диване, попил воды из графина и взял газетку.

Должно быть волнение, но я был спокоен. Генерал сейчас надавит, и, скорее всего, крепко, раз решил позвать меня к себе и даже был готов ради этого подождать. Значит, уверен, что это надёжнее, чем попытаться меня добить.

Но если будем говорить, я очень постараюсь выгадать себе ещё несколько дней. Может, осталось-то совсем немного.

Почитал в свежей газетке про Виктора Орбана из Венгрии, недавно впервые ставший премьер-министром, а когда дошёл до статьи, где обсуждались версии убийства генерала Рохлина, секретарша сняла трубку телефона, немного послушала и посмотрела не меня.

— Максим Волков? Вас ждут.

Кравцов разместился в кабинете своего руководителя, пока его отправили в командировку на Кавказ. И он сделал подарок начальнику: за спиной у генерала, на стене, покрытой панелями из деревянного массива, висело два портрета — Ельцина и неизвестного мне седого толстяка в мундире с генеральскими погонами.

О как. Директор-то всё ещё Ковалёв, но, кажется, Кравцов решил, что вопрос решён. И когда его руководитель вернётся, порадуется, что подчинённый уже всё предусмотрел.

Сам Кравцов, одетый в гражданский костюм, делал вид, что подписывает бумаги, и даже не посмотрел на меня. Помню, меня так раньше принимал Крюков, когда я приходил договариваться с ним насчёт спортзала. Только у этого видно, что он просто черкает ручкой по бумаге, а не подписывает.

Пожилой человек с обвисшими щеками, похожий на всех начальников дирекции по ремонту разом, что я видел за всю жизнь, просто выделывается.

— Новый директор? — насмешливо спросил я, глядя на портрет.

— Серьёзные люди уже всё решили, — он поднял голову. — И Старая Площадь своего человека продвинуть сюда не смогла. А кто-то говорил, что всё будет иначе.

У него на столе стояло аж пять телефонов, и один начал звонить. Кравцов с удивлением посмотрел на него, снял трубку и положил на место.

— Ну, знаешь, вдруг ты не в курсе, — продолжил он. — Тебе мало кто поверил. А если кто поверил — будут жалеть. Ладно, всякая мелочь до майоров пусть дальше работает. А вот крупнее… давно говорят, аппарат надо сокращать. Короче, Волков.

Кравцов отложил дорогую паркеровскую ручку и вперил свой тяжёлый взгляд в меня.

— Ты думаешь, раз сидишь на комбинате, так крутой, со своим ЧОПОМ? Да вот не так это. Обычная братва, таких полстраны у нас. Расстреливать вас всех надо.

— Полстраны расстреливать? — спросил я с усмешкой.

— А ты зря лыбишься. Я вот Родину защищаю! — его толстые щёки начали краснеть. — Мой отец Берлин брал! Мой дед офицером был при царе, япошек бил, а потом большевиков резал у Деникина! Мой прадед, полный георгиевский кавалер, тоже с турками воевал! Казак был! А мой…

— Дед моей матери тоже казаком был, забайкальским, — я пожал плечами. — Но что это меняет?

— Ты мне тут не паясничай, — он свирепо на меня посмотрел. — Такие как ты — всю страну разворовали! И вам всё мало и мало. Сейчас твоя жизнь решается, прямо здесь! Ты мне подгадить хотел, с этими журналюгами, навыдумывали с Ремезовым всякой дряни! А Ремезов твой — мудак, подставил меня! Пообещал мне, что поможет, а сам кинуть меня решил… А я таких, как вы, — Кравцов ударил кулаком по столу, — давил и давить буду! Пока живой, не успокоюсь.