Московский доктор 2 (СИ) - Тайецкий Тимофей - Страница 38

Я купил «пространственный карман» у Раззаара, но не собирался достать скальпель прямо из воздуха перед пациентом.

Когда Памела принесла чемоданчик, я вышел и увидел машину. Машина Зураба. Уже привык к ней.

Зураб завел машину, как только я уселся рядом. Он весь был в крови, и это придавало ему довольно жалкий вид.

Глядя на него, я выдержал паузу и сказал:

— Снимай рубашку. Обработаю раны.

Без лишних вопросов он стянул с себя рубашку и выбросил её в окно. Одновременно с этим нажал на газ.

— Куда теперь? — спросил я.

— Сочи.

— Что? Сочи? Так далеко?

— Да, — коротко бросил он.

Я удивился. Всё-таки это не рядом. Думал, они решили спрятаться в глуши, где-нибудь в лесах.

— Почему в Сочи? Вы же обычно зарываетесь, где поближе.

— Оттуда до Абхазии недалеко, — объяснил он, не отрывая глаз от дороги. — Планируем пересечь границу вдоль побережья.

— Хм, ты прям как турист. И маршрут побега мне решил рассказать, чтобы я похвалил?

— Доверяю тебе, — сказал он без тени сомнения.

Я фыркнул. Доверять мне? Ну-ну, пусть будет так.

— Как это ты весь в крови? Что случилось? Подрался с кем-то?

— Проехали. Это мужик один серьезный был.

— Правда? И ты не смог уложить его?

— Ты бы сам не справился. Он не человек, а монстр. Ни один нормальный мужик не одолеет его.

Ну тут он, наверное, прав. Я-то врач, не боец. Суперсил у меня нет.

— Ну ладно. Но, кажется, он не пытался тебя убить.

— Вот именно. Его кайф — не смерть, а боль. Полный садист.

Мы катились к побережью, оставив Москву позади. Только вот холодать начало. Машина ехала быстро и ветер дул прямо в лицо, и я чуть ли не замерз.

Но окно закрывать не стал. В машине и так пахло кровью, ещё и окна закрыть — задохнуться можно. А этот запах я терпеть не могу. Зураб, конечно, мерз без рубашки, но виду не подавал. Мужик всё-таки.

Я глянул на него:

— Холодный ветер тебе на пользу. Кровь свернётся быстрее. Полезно, короче.

— Да я не мерзну.

Какое-то время мы ехали молча.

А потом, вдруг:

— Апчхи!

Вот тебе и «не мерзну». Пробил его ветерок.

Он обернулся ко мне:

— Григорий, дай свою куртку.

— Я сам замерзну.

— Я тоже мерзну, — возразил Зураб.

— Настоящие мужики не жалуются на холод, — ответил я.

— И с чего это ты решил, что я настоящий мужик?

— А ты не такой?

— Сначала куртку дай, потом поговорим.

— Давать мужику свою куртку? Тошно, — пробурчал я, но в итоге всё же скинул её ему.

* * *

Десять, может, пятнадцать часов в дороге? Да ерунда, для меня это как плевок в море. Хотя признаюсь, к концу пути голова начала гудеть, будто кто-то запустил в неё старую дрель. Машина дребезжала на каждой кочке, ветер бил в лицо. Но меня это особо не волновало — мы почти приехали. А там, уже на месте, какая разница?

Зураб с его боссом прятались где-то в Сочи. Не в самом городе, конечно, нет, а чуть дальше. Он выехал за черту, свернул на старую дорогу, которую, наверное, никто не ремонтировал лет двадцать, если не больше. Ямы, трещины, разбитые обочины — как старое одеяло с дырками. Машина подпрыгивала, как на горках, но Зураб давил на газ, пока фонари города не исчезли совсем.

Часы показывали около двух ночи, когда он остановился у заброшенной ж/д станции. Кругом тишина, только ржавые паровозы стояли в ряд, как призраки прошлого, покрытые ржавчиной. Для схрона — место идеальное: ни души, ни света, только тёмное небо и руины.

Зураб подошёл к одному из вагонов и постучал. Спустя секунду дверь чуть приоткрылась, и на пороге показался мужчина с унылым лицом. Взгляд его был полон неожиданного облегчения.

— Доктор Григорий, вы здесь.

Этот парень, кажется, Ахмет… Да, точно, Ахмет. Помню, он жутко боялся змей. Жалкий тип, весь дрожал, будто я пришёл его хоронить. Приятно видеть, что ничего не изменилось.

Внутри сидел Махмуд — жуткий тип, как всегда. Его присутствие всегда вызывало ощущение лёгкого дискомфорта, как будто за тобой наблюдают из тени. Босс тоже был там, развалился в углу, как мешок с картошкой, явно не в лучшем состоянии.

Махмуд кивнул, когда увидел меня, и подтолкнул босса, который выглядел настолько измождённым, что даже не пытался подняться сам.

— Григорий, — босс прохрипел, не делая попыток встать. Махмуд аккуратно поднял его, словно поднимает ребёнка.

Я закинул на сиденье свой набор инструментов. Ахмет тут же шарахнулся подальше, как от огня.

— Григорий, у тебя опять эта змея?

Улыбка скользнула по моим губам.

— Скучал по Самаэлю? — я приподнял крышку чемодана. — Самаэль, поприветствуй старого друга.

Из чемодана плавно, как туман, выполз змей. Ахмет побледнел и отступил ещё на пару шагов, едва не вывалившись из вагона. Он выглядел так, будто сейчас упадёт в обморок.

Я оставил Самаэля заниматься своим делом и подошёл к боссу. Он выглядел ужасно — не человек, а ходячий труп.

— Выглядишь, будто тебя пропустили через мясорубку. Где тебя зацепило? — спросил я, разглядывая его.

Махмуд осторожно развернул босса, и я увидел повязку на спине, уже пропитанную кровью. Без лишних церемоний я сорвал её. В нос ударил резкий запах гнили. Рана была глубокой, примерно на три пальца, тянулась от лопатки до самого пояса. Гной уже начал подсыхать — типичный признак, что тело пытается бороться, но проигрывает.

— Этому уже минимум три дня, — нахмурился я. — Почему не позвал раньше?

Босс с трудом выдавил:

— Думал, как обычно заживёт. Раньше так было…

— Да, тебе просто везло, — перебил я его. — Но это не значит, что всегда будет так. У тебя уже температура.

Я приложил ладонь ко лбу босса — жар ощутимый, как у человека с лихорадкой.

— Ещё полдня, и окочурился бы.

— Всё настолько плохо?

— Это потому, что ты тянул до последнего, — сказал я, доставая спирт и бинты. — В следующий раз, либо вызывай меня сразу, либо заливай рану спиртом, сколько выдержишь.

Он скривился, но промолчал. Без лишних слов я начал обработку раны. Без анестезии это было неприятно — боль проходила через его тело волнами, и я видел, как его лицо всё бледнело и бледнело. Но выбора у нас нет. Кровь текла медленно, как густой сироп, а запах гнили бил в нос, но это не остановило меня. Закончил за полчаса, зашил рану, и только тогда позволил себе облегчённо вздохнуть.

— Григорий, ты снова спас мне жизнь, — Усевшись, главарь банды, хлопнул меня по спине.

В комнате повисла короткая неловкость. Я прищурился на эту великолепную компанию.

— Так, у кого травмы остались? Или все просто прикидываются? — оглядел их, как хозяин смотровой комиссии.

Махмуд и Ахмет только плечами пожали, мол, синяки пустяковые, да и воспаления вроде нет.

— Григорий, может… убрать его? — Ахмет ткнул пальцем в сторону Самаэля, свернувшегося рядом.

— Самаэль. Зовут его так. Сам скажи.

— Эй, хватит прикалываться. Это же твой питомец!

Шипение заставило его вздрогнуть.

— Да уж, змеи… Честно говоря, я больше по собакам, — Ахмет сглотнул, глядя на то, как Самаэль обнажил свои ядовитые клыки.

Я крепко схватил его за руку, чтобы этот бедолага не рухнул на пол от страха.

— Он не любит, когда его собакой называют. Так что лучше извинись, — спокойно продолжил я.

— Прости, Самаэль, прости! Я не хотел этого говорить… ну… можешь отойти?

— Шшшшааа…. Человек, на колени! Ты что-то как-то неискренне прощения просишь, — шипение Самаэля не было понято Ахметом, но смысл был очевиден.

Ухмыльнувшись я посмотрел на Самаэля:

— Ладно, хорош уже. Ты его до смерти напугал, — сказал я, отталкивая змея, как бы ни было весело.

— Скучный ты, — Самаэль изогнулся всем телом и с ленивым презрением уполз прочь.

Главарь, тем временем, с любопытством следил за змеем.

— А змей можно так дрессировать? — спросил он.

— Даже не думай. Я одного идиота знаю, который пробовал. Он умудрился натянут змею на член.