Трофей некроманта - "Каин" - Страница 3

— А вот это вы напрасно, — наставник погрозил мне пальцем. — Нельзя обесценивать труд адвоката. А не то оглянуться не успеете, как в миске у вас окажется только пара ложек каши, и нечем заплатить цирюльнику.

— Как раз об этом беспокоиться не приходиться, — усмехнулся я. — Продукты к моему порогу приносят постоянно. И стричь меня тоже обещались бесплатно. А дворник договорился показывать некроманта по утрам через арку за небольшое вознаграждение.

— То есть вы берете оплату натурой, — хмыкнул Руслан Константинович. — Неужто и впрямь хотите в политику податься? Не врут слухи?

Хотя наставник все еще продолжал мне улыбаться, взгляд его стал цепким.

— Я бы хотел держаться от всего этого подальше, — честно признался я. — Мне по вкусу заниматься тем, что у меня хорошо получается.

— У вас выходит нравиться людям, — отметил мужчина. — Поверьте, юноша, мало кому удается делать это так мастерски, как вам. Учитывая, что вы темный, а таких в народе принято сторониться.

— Мою бабушку тоже считали справедливой и всегда уважали за неподкупность, — напомнил я.

— Уважать и любить — не одно и то же. После истории с той девчушкой, которая нашлась спящей в монастыре, вы снискали любовь дружинников. Тех, кого не так просто впечатлить, Павел Филиппович…

— Я всего лишь защитил невинного. Если бы телохранитель девочки был виновен, то…

— Вы сделали больше, чем должны были. Вы искали злодея, расследовали… То есть делали не только работу адвоката, но и выполняли чужие обязанности.

— Просто я не мог оставить честного человека в беде, — я пожал плечами.

— Хотел бы я сказать, что понимаю вас.

— А разве нет? — удивился я.

— Вы родились во влиятельной семье. Мне никак не понять, откуда в вас такая любовь к простым людям.

— Моя бабушка неблагородного происхождения, — напомнил я.

При этих словах Руслан Константинович поежился и невольно оглянулся, словно ожидал, что рядом может оказаться княгиня Чехова.

— Обычно люди, которые рождаются без отчества, предпочитают не вспоминать об этом, — негромко проговорил мужчина.

— Возможно, слухи не врут, и некроманты не совсем люди, — предположил я. И добавил: — Бабушка не стыдится своего прошлого. Она гордится тем, чего добилась своим талантом.

— Одного таланта мало. Софья Яковлевна — женщина с характером, — поправил меня наставник. — Этого у нее не отнять. И вы переняли у нее сильные качества натуры. Если однажды вы решитесь заняться политикой, то знайте, что мой голос будет принадлежать вам.

— Буду иметь в виду, — я коротко кивнул.

Руслан Константинович пожал мою ладонь, прощаясь, а потом направился к машине. Я же глубоко вздохнул и улыбнулся. Это дело было разрешено.

В кармане зазвонил телефон. Я вынул аппарат, взглянул на экран, на котором высвечивался номер Морозова и принял вызов.

— Добрый день, мастер Чехов, — послышался в динамике голос кустодия. — Поздравляю вас с возвращением к защите прав.

— Спасибо, — ответил я. — Не удивлен, что вы уже осведомлены о решении комиссии.

— Такая у меня работа, Павел Филиппович, — произнес Морозов. — Знать все, что происходит в Империи. И теперь, когда вопрос разрешился и у вас появилось свободное время… не могли бы вы уделить минуту и встретиться со стариком?

— Не такой уж вы старик, — поспешно возразил я. — Когда?

— Давайте через час в ресторане «Северный путь».

— Хорошо, — согласился я.

Морозов завершил вызов. Я убрал телефон в карман и хотел было спуститься к машине, как за спиной послышался голос Васильева:

— Поздравляю, Павел Филиппович.

Я обернулся. Дамир Васильевич стоял у дверей и с улыбкой смотрел на меня.

— Признаться, с самого начала я был на вашей стороне и верил в победу, — продолжил он.

— Спасибо, — ответил я.

— Готовы к первому дежурству? — лукаво уточнил Васильев.

— Даже немного соскучился по ним, — честно ответил я.

— Тогда завтра курьер привезет вам скопившиеся дела.

— И много их накопилось? — уточнил я.

— Вы даже не представляете, — ответил Васильев. — Нашлось немало тех, кто пожелал попасть на прием именно к вам. И они готовы были ждать.

— Тогда завтра двери моего офиса будут открыты для всех, кто нуждается в помощи, — произнёс я и взглянул на часы. Васильев понял намек, воровато осмотрелся и, понизив голос, произнёс:

— Можно побеседовать с вами наедине? Это важно, Павел Филиппович.

Глава адвокатской палаты кивнул в сторону моей машины. Выглядел Васильев при этом очень взволнованным. Словно бы он боялся этого разговора. И я кивнул:

— Охотно. Идемте.

Мы спустились с крыльца, подошли к авто. Я занял место на заднем диванчике, Дамир Васильевич сел рядом. Фома хотел было уточнить, как прошло заседание, но осекся. И сообщил:

— Пойду водички куплю, а то что-то жарко сегодня…

Он быстро вышел из машины.

— Хороший человек, — оценил поступок Фомы Васильев. — Понимает вас с полуслова. Такие помощники — редкость в наше время.

— Согласен, — ответил я. — Так, о чем вы хотели поговорить, мастер Васильев?

Глава адвокатской палаты замялся, словно решаясь, а затем произнёс:

— Хотел предупредить вас о Свиридове… Уж не знаю, что заставило Елену Анатольевну изменить показания, но вам очень повезло. Я уверен, что девушка должна была вас утопить. Поэтому Муравьева и переспросила, уверена ли Елена Анатольевна в своих словах.

— Интересно, — протянул я. — А мастер Свиридов отчаянный человек, раз не внял голосу разума.

Я имел в виду свои личные разговоры с судьей, но Васильев понял мои слова по-своему:

— Вы правы, он действует отчаянно. У мастера Свиридова сейчас настали очень тяжелые времена, поэтому он идет ва-банк, невзирая на то, что ваша семья сейчас занимает многие ключевые посты.

Я задумчиво потер подбородок и уточнил:

— Муравьева должна была отстранить меня от практики?

Глава адвокатской палаты едва заметно кивнул и поспешно произнёс:

— Но я вам этого не говорил!

— Спасибо за эту беседу, Дамир Васильевич, — поблагодарил я. Боковым зрением заметил, что Фома не спеша возвращается к машине и продолжил: — А теперь прошу меня простить, у меня еще назначена очень важная встреча…

— Всего доброго, мастер Чехов, — произнёс Дамир Васильевич и вышел из салона. И почти столкнулся с Еленой Анатольевной, которая как раз подошла к машине. Заметив Васильева, девушка улыбнулась, перебросилась с ним парой слов и села в авто. Васильев же направился к своему автомобилю, то и дело украдкой оборачиваясь и косясь в нашу сторону.

Свиридова же закрыла дверь и обратилась ко мне:

— Я сделала все, как вы просили, Павел Филиппович.

— Спасибо, — ответил я.

— Но хочу напомнить: когда несколько дней назад вы приехали ко мне домой и попросили об этой услуге, я сказала, что моя карьера будет похоронена. Потому что отец раздавит меня. И вы ответили…

— Что помогу вам попасть на новую работу, которая не будет зависеть от вашего отца, — спокойно закончил я ее фразу. — Я не просто успокаивал вас, я дал слово дворянина. И исполню свое обещание, можете не переживать…

Несколько дней назад, незадолго до заседания комиссии, Елена Анатольевна позвонила мне и попросила о беседе. Местом встречи она назвала квартиру, где сейчас жила. Это было не в том элитном жилом комплексе, куда мы с Фомой привезли девушку из дома Зимина, и когда мы приехали, я с удивлением отметил, что жилье расположено не в самом престижном районе, да и дом выглядел не особо презентабельно. Не было здесь ни охраны, ни консьержа…

Не успел я нажать на звонок, как дверь открылась, и на пороге появилась Свиридова, словно сидела у порога и ждала, когда я приеду. И я отметил, что выглядит она еще хуже, чем когда я видел ее в конюшне Зимина. Бледное лицо похудело, осунулось, под глазами залегли черные круги. Девушка нервно теребила край манжеты блузки.

— Подходите, — произнесла Свиридова и посторонилась, пропуская меня внутрь.