Свет его души - Абалова Татьяна - Страница 6

Терзания не оставляли ее всю дорогу. Мать то вставала на сторону сына и его счастья, то соглашалась с аргументами королевы. Так и не решив, что делать, она вылезла из кареты и, оправив платье и сделав непроницаемым лицо, направилась к убогому флигелю.

Дверь открыла Пенелопа. Вытаращила глаза и попятилась, словно увидела приведение.

– Что с тобой? – недовольно спросила Ада.

– Так скоро? – Пен вытерла руки о грязный фартук.

– Что? – фрейлина повела смоляной бровью. – Хотела скрыть от меня, от матери, что лорд Хорн женился?

– Никак нет. Готовимся к вашему визиту, наводим порядок.

– Где она? – леди Хорн отодвинула старуху твердой рукой и прошла в дом.

Сразу бросилась в глаза широкая постель сына. Ни одной складочки на покрывале, в комнате приятно пахнет чистотой и цветами. Кажется, розами. Хотя тех нигде нет. Надо бы поинтересоваться, где он купил такие стойкие и нежные духи.

– Она в моей комнате… э–э–э… в нашей новой гостиной, – Пенелопа теребила фартук. – Я перебралась на второй этаж, а сюда снесли подобающую гостиной мебель. Все, как у людей.

Леди Хорн поморщилась. «Все, как у людей». А должно быть, как у драконов – жизнь в особняке с двадцатью спальнями, молодая жена королевских кровей и ожидание породистых внуков.

Свернув в бывшую спальни старухи, Ада остановилась в дверях. Молодая женщина в белом накрывала стол ажурной скатертью. Старшая фаворитка всегда отличалась способностью быстро оценивать обстановку. Она увидела пусть немодную, но хорошо сохранившуюся мебель, куда входили три мягких стула – на гостей явно не рассчитывали, небольшой диванчик с множеством подушек, этажерка со статуэтками и дюжиной книжек, на полу ковер, на стене пейзаж, на подоконнике букет алых роз.

«Так вот откуда запах!»

Придраться было не к чему, да и не хотелось. Не для того Ада пришла в дом сына.

– Здравствуйте, – произнесла она хорошо поставленным голосом. – Я – леди Хорн.

Девушка в белом вздрогнула и быстро развернулась. Присела в глубоком реверансе.

– А это наша Душечка, – прошамкала из–за спины старуха. – Невеста вашего сына.

Когда Душечка распрямилась, Ада сумела разглядеть ее. Щуплая, бледная, робкая. Фату, чтобы не мешалась, скрутила на голове чалмой. А чего уж не переоделась? Хочет, чтобы ее раздел сын в первую брачную ночь? Или какая она у них по счету? Леди Хорн еще на воротах узнала, что Ная нет дома. Убежал по делам, оставив невесту хозяйничать.

– Может, мне все–таки предложат сесть? – Ада понимала, что Душечка находится в растерянности. Как же, никакой поддержки от мужа. Явно не рассчитывала встретиться со свекровью один на один.

– Да, пожалуйста, проходите, – Душечка повела рукой, приглашая сесть на диван, но Ада предпочла занять стул за столом.

– Пенелопа, принеси вина и два фужера, – Ада не спускала с девушки, выбранной сыном, глаз. – Хочу выпить за неожиданное пополнение нашего славного семейства. Надеюсь, вам можно вино?

На глазах у Душеньки появились слезы.

– Так «да» или «нет»?

Ада не понимала, что Душечка растерялась только потому, что не знала, как ответить. Скажи она «да», и очень скоро леди Хорн поймет, что она не сделала ни глотка. А признайся, что «нет», начнутся расспросы, и тогда придется сознаться, что она призрак. Как ни крути, но матери хозяина она не отважилась бы врать в лицо.

Но ведь Любимый не разрешил прерывать игру, которую начал, назвав ее своей невестой. Она и Пенелопе ничего не рассказала. Буркнула, что не время отвлекаться на болтовню, нужно до прихода хозяина навести порядок. Ее взяли в дом в качестве служанки, и это Душечка помнила лучше всего. А остальное – причуды богатых.

Леди Хорн так и не дождалась ответа. И рассудила упорное молчание по–своему. Девчонка беременна.

– Пенелопа, не надо вино. В одиночестве пить не привыкла. Завари чай.

Показавшаяся на пороге Пен кивнула и так и удалилась на кухоньку в обнимку с бутылкой и двумя бокалами. Через некоторое время вернулась с подносом, на котором высился заварочный чайник, вазочка с вареньем и пара чашек. Выставив все на стол, встала в сторонке, ожидая распоряжений.

Душечке было неловко. Взяли помогать старой женщине, а она расселась точно барыня. Взяла хотя бы на себя заботу разлить чай. Делала это изящно, без суеты. Поставила чашечку перед гостьей, не забыла и себя.

Ада задумчиво прищурилась. Манеры у девчонки были. И платье не из дешевых.

– Так откуда ты родом?

Душечка моргнула. Она так и не раскусила, понял лорд Хорн, что она совсем не из этого мира, или нет. Она говорила о курорте, о глазных линзах, а он не переспрашивал, и создалось впечатление, что он в курсе таких простых для землян вещей. Вроде, не было ему все равно, о чем лопочет Душа, слушал внимательно, но вопросы не задавал. А как быть с леди Хорн? Говорить правду? А как же игры «в невесту» Любимого?

– Я не помню своих родителей, – решила остановиться на правде, но завуалировать ее под местные реалии. Еще не время открываться. Пусть сын сам расхлебывает кашу, которую заварил. – Они погибли совсем молодыми. Мне еще и года не было.

– Как погибли?

– Карета перевернулась.

– Кто же тебя, сироту, воспитывал?

– Бабушка.

– Дворянских кровей?

Ходила среди родственников байки, что предки были чуть ли не князья. Прячась от большевиков, осели в небольшом сибирском городке. Даже фамилию сменили, чтобы стереть из памяти потомков буржуйское прошлое. Были Друцкие, стали Руцкие. Ее, Душечку, при жизни все знали, как Алену Руцкую.

Бабушку Душечке было жалко. Она так старалась, чтобы невеста выглядела достойно.

Сколько себя Аленка помнила, столько стоял в бабушкиной комнате старинный сундук, и его не разрешалось никому трогать. Даже в замочную скважину посмотреть не дозволялось. Бабушка носила ключ на шее на веревочке, чтобы у внучки даже поползновений не было в него залезть.

Открылся он лишь однажды. Как раз в день свадьбы. Аленка приготовила себе другое платье – одолжила у школьной подруги, которая за полгода до того вышла замуж. Та сама его сшила. Она же помогла подогнать по фигуре. Но бабушка рано утром позвала к себе. У Аленки перехватило горло, когда она увидела разложенное на кровати белое платье, фату к нему, украшенную флердоранжем, и перчатки выше локтя.

– Откуда такое чудо?

Лиф платья сверкал жемчужинами пополам с бриллиантами. Сначала и не поняла, что они настоящие, думала стеклярус и хорошая подделка под жемчуг, но бабушка опровергла домыслы. Серьги и колье хранились в квадратной бархатной коробочке, потертой по углам, и на потемневшем от времени шелке. Достала трепетной рукой.

– Жемчуг «от Болина», – произнесла она, перейдя на шепот. – Была такая ювелирная фирма. «Карл Эдуард Болин». Ее работы любила последняя наша императрица. Сколько раз я порывалась продать хотя бы камень, чтобы выжить в трудную годину, но не стала разорять доставшееся нам наследство. Да и страшно было. Лихих людей вокруг всегда полно. А так пусть думают, что ненастоящее. Нам спокойнее.

Обнимая Аленку, бабушка шепнула слова, от которых у внучки сжалось сердце. «Как помру, ты будешь хранительницей наследства наших предков. Я потом тебе покажу все реликвии, что хранятся в сундуке. Помни, мы – Друцкие».

Когда Аленка вышла во всем этом великолепии к школьной подруге, которой предстояло сыграть роль свидетельницы, та ахнула от восторга.

– Откуда такая красота? – спросила она, рассматривая жемчужное колье.

– Бабушкина бижутерия, – коротко ответила невеста, рдея от удовольствия.

– Делали же раньше! – выдохнула подружка. – Как настоящее.

Зря они бегали к окну смотреть, не приехал ли свадебный кортеж. Жених не появился ни через час, ни через два. Его телефон был вне зоны. И если бы не упорство подруги, Душечка так и ждала бы его. Неудавшаяся свидетельница дозвонилась до мамы жениха, которая со слезами в голосе призналась, что ее сын еще рано утром улетел с Элей в Турцию. Просила прощение у Душечки, но та не желала слышать. «Это не правда! Он не мог так поступить со мной. Мы любим друг друга!» – твердила она и до глубокой ночи терзала себя и своих близких, что с ним что–то случилось, просто от нее скрывают.