Крепость Жемчужины - Муркок Майкл Джон - Страница 12

– Мы не можем, – с искренним сожалением сказал Манат Исс. – Мы не можем драться с такими же, как мы. Но они не убьют нас, если мы окружим тебя. Лучше всего тебе принять наше предложение, господин вор.

И тут гнев, который всегда отличал ту древнюю кровь, что текла в его жилах, взял свое, и Элрик без лишних разговоров вытащил Буревестник.

– Я устал от этих маленьких сделок, – сказал он. – Я прошу тебя, Манаг Исс, отойти в сторону, потому что я намерен сражаться.

– Их слишком много! – Олед Алешам был потрясен. – Они изрубят тебя на кусочки. Они опытные убийцы!

– И я тоже, господин наемник-колдун. И я тоже. – С этими словами Элрик направил коня вперед, сквозь испуганные ряды членов Желтой секты и секты Наперстянки прямо на вожака братства Мотылька.

Рунный меч начал подпевать своему хозяину, белое лицо которого светилось энергией проклятого, а красные глаза сверкали, и тут наемники-колдуны впервые поняли, что имеют дело с существом необыкновенным и что недооценивали его.

Буревестник поднялся в одетой в боевую перчатку руке Элрика, его черный металл словно бы поглощал лучи сияющего солнца. Черный клинок опустился и как бы невзначай раскроил череп вожака братства Мотылька, вошел в него по самую грудь и с торжествующим воплем выпил его душу в мгновение его смерти. Элрик повернулся в седле, острие его меча пронзило бок всадника, надвинувшегося на него слева.

Человек вскрикнул:

– Он взял меня! Нет! Нет!

И тоже умер.

После этого остальные стали осторожнее, они, окружив альбиноса, держались от него на некотором расстоянии, определяя дальнейший план действий. До этого они полагали, что никакой план им вообще не понадобится, что им нужно лишь догнать вора из Молодых королевств и прикончить его. Их осталось пятеро. Они стали просить о помощи своих союзников, но ни Манаг Исс, ни Олед Алешам не собирались отдавать своим людям приказ, который мог привести к бесславной смерти, вроде той, что они только что видели.

Элрик же не проявлял ни малейшей осторожности – он поскакал прямо на следующего черного всадника, который умело парировал удар и даже попытался было нанести ответный, но Элрик мгновенно отрубил ему руку, и тот свалился на шею коня – из культи фонтаном хлынула кровь. Еще одно изящное движение – частично Элрика, частично его меча, – и этот Человек тоже расстался со своей душой. И тогда остальные постарались затеряться среди своих братьев в желтых и зеленых одеяниях. В их глазах был страх. Они почувствовали колдовство, хотя оно и оказалось сильнее всего, что они могли себе представить.

– Остановись! Остановись! – воскликнул Манаг Исс. – Больше нет нужды убивать кого-либо из нас! Мы здесь для того, чтобы сделать предложение вору. Вас прислал сюда старый герцог Рал?

– Он больше не хочет никаких интриг вокруг этой Жемчужины, – прокричал один из черных. – Он сказал, что наилучшим выходом будет смерть без лишнего шума. Но для нас эти смерти были вовсе не без шума.

– Те, кто нас послал, говорили почти то же самое, – сказал Олед Алешам. – Вор, вложи меч в ножны. Мы не хотим сражаться с тобой.

– Готов поверить. – На лице Элрика появилась мрачная ухмылка. Жажда крови еще не отпустила его, и он с трудом контролировал себя. – Я готов поверить, что вы хотите просто прикончить меня, но чтобы без борьбы. Вы все глупцы. Я уже предупреждал об этом господина Гхо. Я могу уничтожить всех вас. Вам еще повезло, что я дал себе обет не пользоваться своей силой только для того, чтобы заставлять других плясать под мою дудку. Но я не давал себе обета умереть от рук наемных убийц! Возвращайтесь! Возвращайтесь в Кварцхасаат!

Эти слова он почти прокричал, и они эхом отразились от огромного меча, воздетого Элриком к небесам: мол, смотрите, вот что вас ждет, если вы не подчинитесь.

Манаг Исс мягко сказал Элрику:

– Мы не можем это сделать, господин вор. Мы обязаны выполнить задание. Таковы традиции нашего союза наемников-колдунов. Если мы взялись за дело, мы должны его сделать. Единственное оправдание неудачи – смерть.

– Значит, я должен убить вас всех, – просто сказал Элрик. – Или вы должны убить меня.

– Но мы можем заключить сделку, о которой я говорив, – сказал Манаг Исс. – Я тебя не обманывал, господин вор.

– И мое предложение остается в силе, – сказал Олед Алешам.

– Но братство Мотылька поклялось меня убить, – заметил Элрик, которого чуть ли не забавляла эта ситуация. – А вы не можете защитить меня от них. И вообще, насколько я понимаю, не можете ничего иного, как только помогать им против меня.

Манаг Исс попытался отъехать от наемных убийц в черном, но те были исполнены решимости держаться в безопасности – в рядах своих собратьев.

Тогда Олед Алешам шепнул что-то вожаку Желтой секты, отчего тот задумался. Он кивнул и сделал знак оставшимся членам братства Мотылька. Несколько мгновений они совещались, потом Манаг Исс поднял взгляд и сказал Элрику:

– Господин вор, мы нашли выход, который позволит тебе ехать дальше с миром, а нам – вернуться в Кварцхасаат с честью. Если мы теперь покинем тебя, ты не будешь преследовать нас?

– Если вы дадите мне слово, что не позволите этим «мотылькам» напасть на меня еще раз. – Элрик уже немного успокоился. Он положил поющий меч себе на руку.

– Уберите мечи, братья! – крикнул Олед Алешам, и «мотыльки» сразу же подчинились.

После этого вложил свой меч в ножны и Элрик. Теперь он был полон нечестивой энергии, полученной им из тех, кто искал его смерти, и он испытал прилив восторженных чувств, свойственных его расе, все высокомерие и силу своей древней крови. Он рассмеялся в лицо своим врагам.

– Теперь вы знаете, кого собирались убить, господа?

Олед Алешам ухмыльнулся.

– Теперь я начинаю догадываться относительно твоих истинных корней, господин вор. Я слышал, что когда-то такие же мечи принадлежали повелителям Сияющей империи. Но это было во времена незапамятные. Доисторические. Я слышал, что эти мечи живые и что они ваши союзники. Ты похож на наших давно погибших врагов. Значит ли это, что Мелнибонэ не погибло в морской пучине?

– Я предоставлю тебе самому поразмыслить над этим, господин Олед Алешам. – Элрик подозревал, что они замыслили какую-то пакость, но ему было чуть ли не все равно. – Если бы ваш народ меньше предавался пустому мифотворчеству на свой счет и пытался больше узнать о мире, то, я думаю, шансы вашего города выжить увеличились бы. А пока этот город гибнет в трясине собственных вымыслов. Легенды, которые дают народу пищу для чувства гордости и сотворения истории, в конечном счете загнивают. Если Мелнибонэ погибнет в морской пучине, то точно также, как сейчас гибнет Кварцхасаат…

– Нас не интересует философия, – сказал Манаг Исс, не скрывая злости. – Мы не спрашиваем тех, кто подряжает нас, об их мотивах. Так написано в наших хартиях.

– А потому вы беспрекословно подчиняетесь этому! – Элрик улыбнулся. – Так вы все глубже увязаете в своем упадочничестве и противитесь реальности.

– Поезжай, – сказал Олед Алешам. – Не тебе учить нас нравственности, и не нам слушать такие речи. Наша пора ученичества давно закончилась.

Элрик принял этот упрек и направил своего усталого коня к оазису Серебряного Цветка. Он ни разу не повернулся, но чувствовал, что наемники-колдуны о чем-то совещаются. Он начал насвистывать – похищенная энергия врагов наполнила его, и дорога словно сама стелилась под копыта коня. Он думал о Симорил, о своем возвращении в Мелнибонэ; он надеялся, что у себя дома сумеет ввести те изменения, о которых говорил наемникам-колдунам, и таким образом спасти свой народ от вымирания. В этот миг его цель казалась чуть ближе, его мозг работал лучше, чем когда-либо за несколько последних месяцев.

Ночь опустилась на пустыню быстро, и также быстро упала температура – альбинос затрясся от холода, и настроение его ухудшилось. Он спешился, стреножил коня, вытащил из седельных мешков одеяния поплотнее и накинул на себя, готовясь развести костер. Со времени своей встречи с наемниками-колдунами он не прикоснулся к эликсиру, от которого зависела его жизнь. Он начал лучше понимать его природу. Его жажда уменьшилась, хотя он и продолжал чувствовать ее, но теперь Элрик рассчитывал, что сможет и сам освободиться от этой зависимости без необходимости торговаться с господином Гхо.