Специалист технической поддержки 4 (СИ) - Якубович Александр - Страница 22

Напоминаю, график выкладки 5/2. Увидимся в понедельник.

Благодаря жертве Джин Су я получил второй монитор, что серьезно увеличило производительность труда отдельно взятого ассистента руководителя службы технической поддержки пользователей. Проще говоря, я за два дня разгребся с тем, что раньше занимало у меня рабочую неделю, просто потому что теперь я мог почти не снимать руки с клавиатуры и строчить бесконечные письма и отчеты, буквально в режиме нон-стоп.

И как только я уже подумал, что жизнь моя стала проще и спокойнее, Пак Сумин огорошила меня двумя новостями.

— Завтра заедут аудиторы, с промежуточными планами и результатами, — сообщила между делом годзилла, щелкая уже второй банкой пива.

Ужин у нас сегодня был скромный — жареный рис, сосисочки, закуски. Я тоже открыл пиво вместе с Пак Сумин, отдыхая после невероятного трудового спринта. Видимо, рановато расслабился.

— А вторая новость какая? — уточнил я, понимая, что все сейчас станет еще хуже.

— Звонил Юн Донджин, — начала издалека годзилла.

— И?

— И сказал, что меня вызывает дед.

— Прямо вызывает? — переспросил я.

Вызывает — плохое слово. Большое начальство, которым являлся Пак Ки Хун, смотрит вниз обычно только когда жаждет крови.

— Ну, приглашает.

— Куда?

Пак Сумин замялась, пряча лицо за банкой пива и глядя в сторону. Меня же от этих игр в шарады уже стало подколачивать. Пак Ки Хун не та фигура, с которой хочется пересекаться, а тут эта молчанка в исполнении Пак Сумин.

— Короче говоря, дед хочет со мной поужинать, — наконец-то выдавила девушка.

— И чем это грозит?

— Почему ты так напрягся?

— Ты сама говорила, что твой дед ублюдок без сердца, — заметил я.

— И это на самом деле так, — согласилась Пак Сумин. — Но если бы он хотел меня вычитать или как-то наказать, то позвал бы в офис, а не в свой дом.

— Он еще и домой позвал⁈ — удивился я.

— Дед не любит заведения и других людей, — заметила Пак Сумин.

— Мог бы и догадаться.

— А ты обижался, когда я тебя тупым называла…

Пак Сумин сделала невинное лицо и отвела взгляд в сторону, покачивая в пальцах банку пива, я же даже не нашелся, что на эту подколку ответить.

— И когда ужин? — спросил я.

— Послезавтра.

— Отлично, я как раз планировал отдохнуть, — довольно оскалился я. — У меня там столько глав накопилось на «Кондитерской герцогини»…

— Каждый раз, когда ты вслух называешь название очередного помойного чтива, у меня внутри что-то умирает, — пожаловалась годзилла.

— Нужно быть патриоткой. Это же отечественное помойное чтиво! И поверь мне, намного увлекательнее биографии Великого Лидера, которую мне приходилось учить едва ли не наизусть.

— Но вообще, ты рано радуешься, Кан Ён Сок. Можешь про свою «герцогиню» забыть, — ухмыльнулась Пак Сумин.

Я напрягся. Улыбка чебольки не сулила ничего хорошего.

— Это еще почему?

— Потому что ты поедешь со мной, очевидно же. Этот вопрос Юн Донджин обговорил отдельно, — пожала плечами девушка.

— Это еще зачем, — я едва не вскочил со стула, но смог остаться за столом. Вот только есть больше не хотелось.

— Видимо, дед хочет посмотреть, за кого я просила, и за кого ему пришлось привлекать к работе такого уважаемого человека, как господина Ким Чан Сона, — ответила Пак Сумин, пожимая плечами. Годзиллу очевидно забавляли мои страдания, потому что она выглядела совершенно спокойной и почти что довольной.

— Он на меня уже посмотрел в прошлый раз, — резко ответил я. — Мне тот бус иногда даже снится, что меня везут в нем в сторону погранперехода на DMZ.

— Правда? — удивилась Пак Сумин.

— А если бы было правдой, то я бы не поехал к твоему деду? — с надеждой уточнил я.

Пак Сумин только фыркнула.

— Готовься, Кан Ён Сок. Тут я тебе ничем помочь не могу. Сама бы с радостью отказалась…

— Но? — продолжил я.

— Что но? — удивилась Пак Сумин.

— В таких фразах всегда есть какое-то «но».

Девушка недовольно поставила на стол банку пива и отложила в сторону металлические палочки.

— Мне не нравится, к чему всё идет, вот и все. Но если дед решил поиграть в родственников, то придется участвовать. Во всяком случае, пока ты под следствием.

Я ничего не ответил. Тот факт, что Пак Сумин настолько сильно за меня просила перед Пак Ки Хуном даже обсуждать было страшно. Эта тема была полнейшим, абсолютнейшим табу. Мы больше не говорили вслух о том, что произошло на встрече со стариком, я не спрашивал Пак Сумин о ее чувствах или мнении на эту тему. А еще я не спрашивал, почему она не поступила так, как сделал бы любой нормальный наследник чеболя на ее месте — не пожала плечами и не позволила мне утонуть. Ведь для таких людей, как Пак Сумин, жизнь обычного человека — лишь щепка, отлетающая в сторону под ударом топора обстоятельств. Видимо, жизнь и учеба в Европе изменили ее, привили другие ценности, заставили хоть немного уважать себя. А после ей пришлось вернуться в насквозь патриархальную и шовинистическую Южную Корею.

Да, разгульная, вечно пьющая и безответственная Пак Сумин знала себе цену, и не позволяла мужчинам из своей семьи собой помыкать. Первые полгода своей жизни на юге я был крайне удивлен тем, насколько плохо тут живут женщины.

На севере более бесправными были мужчины. Мы не могли иметь подработок, мы обязаны были служить в армии, к нам жестче относился закон. Даже частным предпринимательством сперва разрешили заниматься именно женщинам, именно северокорейские женщины стали первыми успешными челноками. Они торговали на рынках, занимались частной практикой, помогали тащить семью и растить детей, зачастую, в одиночку обеспечивая ее всем необходимым, пока муж отбывал повинность где-нибудь на государственном предприятии, на конторе или даже в поле. Женщина была столпом моего родного общества, ее уважаемым членом. Конечно, как и в какой угодно стране, физически более слабые, женщины сталкивались с побоями, насилием и давлением со стороны мужчин, но режим Чучхе был к ним более благосклонен, чем к мужчинам. Удачно выйти замуж или удачно жениться? Скорее, эти понятия были для северян равнозначны, а многие парни и мужчины, кто был дальновиден, искали себе не столько красивую, сколько умную и деловую женщину, которая могла сама заработать денег.

Юг же меня поразил своими устаревшими устоями, которые прибыли буквально из учебников истории времен государства Чосон и правления династии Ли. Самая показательная история — ситуация с Джин Су. Если бы такое творилось дома, на севере, то уже бы давно было собрано собрание партячейки, где с помощью компетентных товарищей было бы выяснено, правомерно подобное поведение начальства, либо же оно оскорбляет и угнетает честного трудящегося. Конечно, исход заседания мог зависеть от множества факторов, связей и знакомств начальника-самодура, но как минимум подобное поведение рано или поздно вызывало бы явное осуждение со стороны коллег.

Южане же молчали, склонив голову. Сначала я думал, что им просто страшно, и они не готовы противостоять менеджеру Симу, но как я понял, большинству было просто плевать. И в особенности было плевать на Джин Су, потому что она была женщиной, а значит, по определению корейского общества уже являлась человеком, не достойным каких-либо поблажек или хотя бы полноценно уважительного отношения.

Дома не было коммунистического рая и светлого будущего, которое обещал нам Первый Лидер, но там я хотя бы понимал, что всех угнетают в равной степени. Тут же, на юге, я столкнулся с удивительным для самого себя мужским шовинизмом, который резко контрастировал с женскими армейскими подразделениями, бизнесом и статусом трудящихся женщин у меня дома. Сестра нашего лидера, Ким Ё Чжон, занимала едва ли не один из высших государственных постов, являясь одним из руководителей отдела агитации Трудовой партии Кореи. Мы в последние годы постоянно видели по телевидению и нашего лидера с женой и дочерью, счастливых и дружных. А новым лозунгом на мероприятиях, где присутствовала главная семья страны в полном составе, стало «Защитим наследие горы Пэктусан!», у подножия которой, по официальной версии, и родился дед текущего Первого Лидера. Под «наследием» же очевидно подразумевалась маленькая девочка в светлом пуховичке, которая сидела рядом со своим отцом и матерью в центральной ложе на параде или концерте.