Время линкоров (СИ) - Романов Герман Иванович - Страница 20

Теперь Степану Осиповичу все стало ясно — старый хитрец Того не желает рисковать. Он и так добился грандиозного успеха, потопив в бою сразу три русских броненосца. И сейчас, оставшись без линкоров и двух быстроходных броненосцев, продолжать вести бой для него стало крайне невыгодным делом. Ведь к противнику подходит крайне серьезное подкрепление, и продолжение сражения чревато потерями, которые можно и нужно избежать. И сам Степан Осипович, будь он на месте вражеского командующего, постарался бы уйти без потерь, а дальше масса вариантов для достижения победы. Ведь он имеет, по сути, четыре линкора против двух русских, и все вместе они бы задали уже хорошую трепку отряду Шульца.

— Поздно, слишком поздно! Мы не успеваем, и ход не набрали!

Командующему флотом хотелось крепко выругаться — крайне неудачно начавшееся сражение заканчивалось еще хуже. Японцы просто удирали, дав максимальный ход, который составлял примерно 16–17 узлов. Пять броненосцев тонкой змейкой уходили, и Матусевич опаздывал, хотя «бородинцы» продолжали лихорадочно стрелять по бегущему противнику, вот только дистанция между отрядами продолжала увеличиваться.

Хотя нет, какое тут бегство — прекрасно отработанный маневр, выполнением которого всегда законно гордились на средиземноморской эскадре Ройял Нэви — там доводили учения до блеска. Англичане хорошие учителя, а японцы уже не раз показали, что они отличные моряки.

Пять вражеских броненосцев просто ушли, пройдя между 1-й и 3-й дивизиями, которые просто не успели сомкнуть «клещи». И все благодаря изначальному превосходству в скорости, которая позволяла противнику навязать сражение, так избежать боя. И, к сожалению, даже поврежденная «Сикисима» не стала тем самым желанным «подранком» — броненосец вполне уверенно держал ход и не отставал от отряда.

— «Катори» и «Касима» отходят, вместе с ними уходят все три «асамоида». К ним идут «Сацума» и «Аки».

Флаг-офицер с каменным выражением на лице доложил еще об одной неприятности. Эссен мог влезть в неприятную историю — как бы не были хороши «Рюрик» и «Георгий», но ввязываться в бой с мощнейшими неприятельскими кораблями было безумием, но Николай Оттович вполне на такое способен, и не так рисковал в прошлой войне, иначе бы не стал адмиралом, да георгиевским кавалером, получив крестик и «оружие».

— Отправить приказ по радио на «Рюрик» немедленно возвращаться, не хватало ему нахвататься от них снарядов. Мы уходим в Дальний на ремонт. Сражение окончено — мы не догоним неприятеля!

Впервые в жизни Степан Осипович испытал жуткое разочарование — еще полчаса тому назад ему казалось, что победа так близка, несмотря на потерю сразу трех броненосцев. Всю прошлую войну успех следовал за успехом, и сегодня бы он не испытал этой едкой горечи — все не заладилось с самого начала. Вроде решили показать японским портам всю мощь флота и нарвались на встречное сражение, причем у японцев оказалось кораблей больше, чем на то он рассчитывал. Да и действовали они гораздо лучше, чем он сам, допустивший множество непозволительных ошибок. Наверное, так приходит старость, когда человек уже не замечает собственных заблуждений, пребывая в уверенности, что все в жизни делает правильно. И только его решения являются единственно верными.

И немедленно сама судьба тут же делает преисполнившемуся гордыней старику самую жестокую выволочку! Так бывает всегда — для любого, возомнившего себя «Наполеоном» найдется свое «Ватерлоо»!

В начале 1915 года огромный англо-французский флот, состоящий из двух десятков броненосцев с новейшим британским линкором «Куин Элизабет» во главе, попытался прорваться через Дарданеллы нахрапом, не приняв в расчет минные заграждения и береговые батареи. Души политиков в Лондоне и Париже грело предстоящее зрелище — подойти к Константинополю и под стволами сотен корабельных орудий заставить турок капитулировать. Однако «маленькой и победоносной войны» не вышло — союзники по Антанте буквально «умылись кровью». И гибель французского броненосца «Буве» здесь особенно показательна…

— Государь, это не генеральное сражение, а встречный бой, столкновение, которого не планировали ни мы, ни японцы, хотя взаимно искали. А то, что оно окончилось для нашего флота неудачно, вполне объяснимо появлением как двух броненосцев, о которых мы не предполагали, так и пары вражеских линкоров, вступивших в строй намного раньше назначенного срока. Никто не ожидал подобного, иначе бы собрали в кулак все наши эскадры. Вины адмирала Макарова здесь не вижу, а посему рапорт его об отставке удовлетворению подлежать не может. Пусть продолжает командовать флотом дальше — уверен, что адмирал в самом скором времени добьется успеха. Но вы, государь, в полном праве принимать то решение, которое посчитаете нужным для пользы державы, богом вам врученной.

Рожественский старался говорить осторожно, хотя прекрасно понимал, что Степан Осипович серьезно ошибся — он уже получил телеграфом его подробный рапорт, в котором сам назвал свои собственные ошибки. И попросил отставки, а обязанности командующего Тихоокеанским флотом возложить на великого князя Александра Михайловича. Такой вариант абсолютно не годился — убирать Макарова было безумием, ведь он пользовался у всех моряков безусловным авторитетом. А хорошо зная строптивого флотоводца, и его беспокойный характер, можно было не сомневаться, что тот приложит всю свою энергию на подготовку убедительного реванша.

— Вполне доверяюсь вашему мнению, Зиновий Петрович, и считаю, что адмирал Макаров поторопился с предложением об отставке. Ему доверили флот, так пусть и командует им дальше. Потеря сразу трех броненосцев ведь не сделала нашу эскадру слабее японской?

— Ни в коем случае, государь, сил вполне достаточно!

Вот тут Зиновий Петрович говорил вполне уверенно, и на то у него были веские основания. Да, три броненосца, но среди них один старый и никуда негодный, затонувший от того, что еще при строительстве были допущены серьезные просчеты и переборка просто не выдержала. Два других поновее, но в строю двенадцать лет, а еще восемь лет строились — как раз в то время, когда корабли стремительно устаревали, еще находясь на стапеле. К тому же все три погибших броненосца являлись тихоходными, как раз теми кораблями, что резонно считаются пресловутой «гирей на ногах».

— Вы все же считаете, что корейские броненосцы смогут пройти в Желтое море⁈ Ведь японцы потребовали их интернирования в Циндао…

— Государь, броненосцы вышли в море под вечер, их сопровождала германская эскадра вице-адмирала фон Шпее. Оба отряда разошлись, а германскую эскадру утром встретили британцы у Вей-Хай-Вея и японские линкоры. В Циндао никаких корейских кораблей не оказалось, так что интернировать никого не пришлось. Думаю, «корейцы» найдут способ прорваться в один из портов под защиту береговых батарей. Смогли же два наших старых «императора» дойти до Дальнего, так и они дождутся удобного момента, ведь японцы не могут находиться в море бесконечно долго.

— Дай то бог, — отозвался Николай Александрович и перекрестился. А вот Рожественский сам недоумевал, что такое придумали немцы, и для чего Шпее нарочито демонстративно фланировал мимо Вей-Хай-Вея, британской базы на северо-востоке полуострова Шандунь. Восточно-Азиатская эскадра кайзерлихмарине не представляет реальной силы — пять броненосцев типа «Брауншвейг» с устаревшими 28 см пушками и четыре броненосных крейсера, на каждый из которых немцы по опыту русско-японской войны втиснули дополнительные четыре 21 см пушки, не представляют опасности для английской эскадры. Последняя насчитывает в «китайских» водах два десятка броненосцев и броненосных крейсеров, и вступи Ройял Нэви в войну на стороне японцев, объединенные русско-германские морские силы будут просто разгромлены, причем быстро. Единственное спасение, так это отстаиваться в гаванях под защитой минных заграждений и береговых батарей. Причем, абсолютно на всех морях, Россию окружающих.