Маленький шаг в неизвестность - Филиппов Константин - Страница 35

– Я щупал его пульс.

Склока набирала обороты.

– Пульс не находится в кармане. Мошенник и вор!

Звук удара и громкий женский крик, услышав который, Когасу захотелось грязно выругаться. Они облажались.

– Не смей бить моего сына!

– Что здесь происходит?! Расступитесь! Мы из службы безопасности. – Нежелательное появление новых персонажей сделало ситуацию критической, и, превозмогая боль, он попытался подняться.

Размазывая кровь из разбитой губы, я встряхнул головой, прогоняя звон в ушах, и, указав пальцем на здорового бугая, сказал:

– Я видел, как он толкнул этого мужчину, а потом, быстро спустившись за ним, обшарил его карманы.

– Это ложь!!! – заорал тот.

– Тогда покажи, что у тебя в карманах! – я не собирался идти на попятную.

– Действительно, – неожиданно поддержал меня прибывший безопасник. – Покажите мальчику содержимое ваших карманов. Если там ничего нет, вам нечего бояться, и мы разрешим этот конфликт на месте.

Дернувшись словно от удара током, здоровяк сделал шажок назад.

– Не покажу!

Сбросив легкую расслабленность, офицеры напряглись, почуяв неладное, и тут бугай, неожиданно для всех, бросился бежать.

– За ним! Стой! – раздались вопли, и толпа пришла в движение.

Посчитав, что момент самый подходящий, я взвел парализатор. Но как назло, один из безопасников, не участвующий в развернувшейся погоне, пошел ко мне, перекрывая линию атаки.

– Сожалею, но тебе придется пройти с нами.

– Я его мать, и без моего разрешения вы не имеете права этого делать! Я же такого разрешения не дам! – Закрыла меня своим телом Этта.

«Святое дерьмо, – выругался про себя, как это делают местные. – Дайте мне возможность выстрелить!» Сделав шаг в сторону, увидел, как опирающийся на землю мужик смотрит на меня, готовясь подняться. Наши взгляды на долю секунды встретились, он увидел наведенный на него ствол парализатора и открыл рот, желая привлечь внимание, но я, опередив его, нажал на спуск. Его глаза удивленно распахнулись, изо рта донеслось какое-то хрипение, а мгновением позже, дернувшись, он завалился обратно. Так-то лучше. Лежи, гаденыш, будешь вставать, получишь еще пару игл, а если они кончатся, я тебе серпами на куски искромсаю.

– И все же я настаиваю, – набирало обороты противостояние упрямого офицера и Этты.

– Нет, – стояла на своем мать, и, видя, что ее не переубедить, тот в конце концов сдался.

– Хорошо. Дождитесь хотя бы врача. Он скоро приедет и обработает рану вашему сыну.

Подумав, мать неохотно кивнула, и безопасник направился к распростертому на земле телу. Присел, проверил пульс. Похлопал того по щекам и встал, видя, что его познания в медицине не помогли пострадавшему.

– Не дадите послать от вас сообщение? – обойдя мать, подошел я к офицеру.

– Кому?

– Знакомому. Он хороший специалист по решению подобных проблем.

– На, – тот передал свой переносной коммуникатор, и я набрал текст. Теперь остается только ждать и надеяться, что Додс’эc не спит.

Ставка на Додс’эса сыграла, – подумал я, увидев его через пятнадцать минут выходящим из подъехавшей машины. Врач как раз заканчивал зашивать губу, и стоявший рядом офицер смерил меня крайне недовольным взглядом.

– Ему посылал сообщение?

– Да.

Зашагав навстречу, он начал о чем-то ему говорить, но тот, что-то ему показав, отодвинул в сторону и подошел ко мне.

– Способный, – оценил он мое лицо. – Я вначале немного сомневался, но ты, оказывается, умеешь находить проблемы. Помню, в моем отряде был паренек, ненамного старше тебя, так ему тоже постоянно морду латали. Знаешь, какое у него после этого было прозвище?

– Не знаю и знать не хочу.

Пожав плечами, Додс’эc сказал врачу:

– Док, мне с мальчишкой нужно наедине переговорить.

Тот понятливо кивнул и отошел. Повернувшись ко мне, мужчина стал серьезным и тоном, не терпящим возражений, скомандовал:

– Я хочу услышать правду! Всю, без остатка! Рассказывай! И не вздумай юлить! Усек?!

– Я тоже хочу ее услышать, – к нему подошла мать, и они стали буравить меня испытующими взглядами.

– Сначала я увидел сон, который послал мне мой полубог, – сделав шажок назад, начал рассказывать свою историю.

– Кто это? – закончивший свою работу врач подошел к мрачному офицеру.

– Бывший оперативник четвертого отдела, – недовольно скривился тот. – Я его сразу узнал, хотел отправить прочь, но у него жетон первого ранга и не с моим третьим ему возражать. Помнишь тот случай с заражением супружеской пары злой энергией. Это его группа занималась их задержанием. Его ранили, долго лечился в городской больнице, а потом вышел в отставку и основал здесь свое агентство. Сам из себя ничего не представляет, но у руководства отдела он до сих пор на хорошем счету, поэтому нам рекомендовали без серьезного повода не идти на конфликт с ним и его структурой.

– Четвертый отдел… – задумался доктор. – Они ведь подчиняются только Совету.

– Именно. Только из-за этого он получил приставку эс к имени, – кивнул безопасник и перевел взгляд на лежащего отдельно мужчину. – Что с ним?

– Ушибы мягких тканей, небольшая трещина в лучевой кости. Ничего страшного.

– Тогда почему он не встает и даже не шевелится?

– Вот, – показал врач парализующую иглу. – Разве она не ваша?

– Дерьмо! – вскинулся офицер, и тут к нему подошел Додс’эc.

– Обыщите его и распотрошите коммуникатор, я хочу знать всю историю его звонков и переписки за последнюю неделю.

– Это незаконно.

– Мне насрать, законно это или нет. Усек? Обыщи его и сделай, что я сказал. Ответственность беру на себя. И эту иглу я забираю. Усек?

Я шел домой и думал, что этот мир несправедлив. Пылала болью щека, по которой прилетела пощечина от матери, и противно ныла разбитая губа. Да пофиг. Это всего лишь тело, слабая плоть. Неужели я буду киснуть из-за того, что где-то там больно? Выше голову, Никос. Что нас не убивает, то делает нас сильнее. Вроде бы как-то так звучит девиз мазохистов. Скоро я отправлюсь на работу в карантин, и если ценой за безопасность матери будет эта боль, то это выгодная сделка. Конечно, интересно, что такого нашли у вырубленного мужика, раз все забегали, словно им муравьев в трусы запустили. И что забавно, события пошли совсем непредсказуемым маршрутом. Изначально я планировал подставить ему сферу под ногу, чтобы он упал, травмировался и попал в больницу. Приехала бы машина, отвезла его, а потом и я навестил бы его в палате. Принес бы цветов и апельсинов. При желании можно это сделать незаметно. Ну я так думаю, исходя из впечатлений о больнице, в которой лежал. Затем поговорил бы с ним по душам. Не хочешь правду говорить – получи в рот апельсин. Будешь глотать его целиком, так, говорят, полезнее. Кто говорит? Патологоанатомы. С одного взгляда определяют причину смерти, без вскрытия. Поэтому, когда этот здоровяк начал его поднимать, пришлось импровизировать на ходу. Рука у этого гада тяжелая, хорошо, что бил не в полную силу, в отличие от матери. Та от души заехала, теперь боюсь даже к зеркалу подходить. На кого я похож? Посмотрел на мать и увидел, что она уже давно смотрит на меня.

– Нравится? – чуть приподнял бровь.

– Нет, – буркнула и отвернулась.

– Ты не должен был так поступать, – через какое-то время сказала она. – Мы живем в обществе, и в нем есть нормы, порядки, законы, в рамках которых мы должны поступать. Из-за сна ты чуть не искалечил человека. – Остановив жестом рвущиеся с языка возражения, она продолжила: – Я помню, что, по твоим словам, этот сон послал тебе полубог, но все равно ты мог оставить этого человека инвалидом на всю жизнь или даже убить. Ты это понимаешь? По факту, он не сделал ничего плохого. Ты напал на него, из-за вероятности события, которого могло и не быть. Хорошо, что твой знакомый нам помог, а если бы нет? Дело могло дойти до суда. В твоем возрасте попасть в суд, это ужасно…