Первородный. Цена магии (СИ) - Решетов Евгений Валерьевич "Данте" - Страница 51

— Но все же вы ожидали меня, судари, — пожал я плечами и услышал поражённый вздох своего проводника.

У него чуть ус не отклеился. Он-то, наверное, привык чуть ли не к преклонению перед высшими аристократами.

— Степан, ты можешь быть свободен! — махнул ему рукой Воронов, пронзив меня крайне недружелюбным взглядом.

— Постой, постой, Степашка, через четверть часика принеси нам ещё бутылочку шампанского, непременно охлаждённого! — попросил усача брюнет, бросив на меня задумчивый взгляд.

Простолюдин поклонился и покинул подвал.

— Горин, вы своей смертью точно не умрёте, — сокрушённо покачал головой барон, подняв со стула свой благородный зад.

— Благодарю за столь высокую оценку.

— А он и вправду остер на язык, как ты и говорил, Николай, — усмехнулся брюнет и отсалютовал мне бокалом. — Безумству храбрых поём мы славу. Или вы всего лишь играете на публику, Горин?

— Время покажет, сударь…

— … Гранецкий Михаил Львович, — представился тот и сделал глоток, скривился от отвращения и швырнул бокал об стену. Он с жалобным звоном разбился на десятки мелких кусочков, рассыпавшихся по полу. — Не люблю пить тёплое шампанское.

— Так пил бы вино, — хмуро бросил ему Воронов.

— К сожалению, я вынужден следовать местной традиции и довольствоваться шампанским, — тяжело вздохнул Гранецкий и мечтательно добавил: — Эх, сейчас бы в кабак на Мясницкой. Вот там веселье, так веселье. Пиво льётся рекой, а водочку кушают так, словно не надеются дожить до завтра.

— У нас есть дела поважнее, чем лакать пиво, — оборвал его барон и сказал мне, кивнув на брюнета: — Михаил может управлять костями, поэтому он в качестве одного из секундантов будет присутствовать на вашей дуэли. Именно от его навыков будет зависеть жить вам или умереть, ежели фон Браун сломает вам пару важных костей.

Я другими глазами посмотрел на Гранецкого. А тот ответил мне задорным подмигиванием и широкой пьяной ухмылкой.

— Полно вам, Горин. Не глядите на меня так скептически. Моими услугами пользовался сам князь Соболев. И как вы видите, он жив.

— Вот я как раз давненько не видал его на публике…

Гранецкий захохотал, широко разевая рот с ослепительно-белыми зубами.

— А он мне нравится! — бросил отсмеявшийся брюнет сосредоточенному Воронову.

— Рад за тебя, — едко ответил тот и приглашающе махнул мне рукой. — Начнём с сабель. Фехтование — самое слабое место фон Брауна. Горин, обрадуйте меня и скажите, что вы имеете хоть какой-то навык обращения с подобным оружием. И-и-и? Чего вы молчите?

— Нечем порадовать, вот и молчу, — проронил я, двинувшись за бароном. Тот направился к стене, увешанной разнообразным оружием.

— Та-а-к… вероятно, этот пункт мы пропустим? — мрачно спросил он, поправив стянутые в хвост белокурые волосы.

— Нет, давайте попробуем, — поколебавшись, сказал я, хотя внутри меня горела уверенность в том, что прежний Ян вряд ли занимался фехтованием.

И я не ошибся…

Буквально через пять минут учебного боя с бароном, он в очередной раз выбил из моей руки саблю и грустно подвёл итог, опустив оружие:

— Горин, вам только кочергой орудовать, ей-богу! Вас мальчишка с прутиком порубит, как крапиву.

— Но-но-но, не так уж я и плох, — чуть хрипловато выдал я, разгорячённый боем. Да ещё и разозлённый правотой Воронова.

Сабля действительно совсем не слушалась меня, а мышцы ныли из-за непривычной работы. Даже запястье начало похрустывать.

— Если так дальше пойдёт, — подал голос лыбящийся Гранецкий, — придётся в качестве оружия выбрать язык. Уж им-то сударь Горин может хорошо уколоть. Ха-ха…

Хотелось огрызнуться, но я не стал этого делать, поскольку понимал частичную правоту насмешки Михаила. Мне и вправду впору брать в качестве дуэльного оружия какую-нибудь дубину. Хотя я и тут имею все шансы проиграть. Фон Браун выше меня, сильнее и руки у него длиннее.

— Надеюсь, револьвером вы владеете лучше? — спросил барон, мрачнеющий с каждой минутой.

— Лучше, — выдохнул я, памятуя, как застрелил василиска, правда, практически в упор.

— Отлично, — приободрено проговорил Воронов, повесив сабли обратно на стену. — Во время дуэли с применением огнестрельного оружия вы с Герхардом будете защищены «синей кожей» — умением магии воздуха. Оно не позволит пулям прикоснуться к вашим телам, но инерцию эта способность не гасит. Она как податливая плёнка. Имейте это в виду, ежели будете стреляться с фон Брауном. Вы пойдёте друг другу навстречу с шестизарядными револьверами. Первоначальная дистанция, скорее всего, будет равняться двадцати шагам. Можете стрелять с любого расстояния. Однако учтите, что дуэль будет продолжаться до тех пор, пока один из вас не упадёт или не признает поражение.

— А кто наложит «синюю кожу»? — спросил я, смахнув со лба капельки пота.

— Я естественно.

— И Герхард так легко согласился на это?

— Вы считаете, что я не человек чести? — облил меня холодным взглядом барон, сняв со стены пару блестящих револьверов. — Думаете, я могу смошенничать, наложив на него плохую защиту?

— Я так не считаю. Просто удивлён, что фон Браун всё-таки доверился вам, учитывая ваш поступок в холле университета.

— Николай — образец чести, это все знают, — снова подал голос Гранецкий, облизав губы и нетерпеливо глянув в сторону лестницы. — Гнилые кости! Где там Степана черти носят? Я начинаю трезветь!

— Барон, а кто ещё будет присутствовать на дуэли? — спросил я. — Кажется, намечается целая делегация. Если можно, то я бы позвал летописца.

— Будут ещё двое: маг-лекарь и маг-физик. Оба со стороны фон Брауна. Один в случае чего не допустит смерти дуэлянтов. А задача второго — следить за тем, чтобы вы оба не применяли магию, ежели дуэль будет проводиться обычным оружием, — сказал блондин и протянул мне заряженный револьвер.

— Вероятно, фон Браун считает, что я всё-таки выберу огнестрел или саблю, раз он позвал мага-физика.

— Наверняка. И он явно опасается того, что вы будете жульничать, используя свой дар. У вас, Горин, пока нет никакой репутации в кругах дуэлянтов. Но есть шанс заявить о себе.

Я смолчал, поскольку не очень жаждал заявлять о себе.

— Начинайте с двадцати шагов, — указал Воронов на ближайшую дорожку, ведущую к манекену. На ней красовались отсечки, как на геометрической линейке.

Встав на нужную отметку, я вытянул руку и двинулся к манекену, смирно ждущему расправы.

Револьвер принялся с щелчками плеваться свинцом, послушный воле моего указательного пальца. И мне буквально за три шага удалось опустошить весь барабан. Четыре пули прошли мимо моего бездушного противника, одна угодила в низ деревянного живота, а последняя вошла точно между вырезанных глаз, выбив ворох щепок.

— Ого! — привстал со стула Гранецкий, выгнув брови дугой.

— Горин, скажите мне, что вы целились именно в голову куклы! — взволнованно проговорил Воронов, чьи голубые глаза полыхнули отчаянной надеждой.

— Сказать-то могу, но это будет ложь. Я целился в туловище, — признался я, чувствуя щекочущий ноздри запах пороха.

— Пиши пропало, — рухнул обратно на стул брюнет.

— Ваше шампанское, судари! — раздался угодливый голос Степана, появившегося на лестнице.

Он сошёл с последней ступени и направился к столу, держа перед собой поднос с тремя фужерами и тёмной бутылкой в ведёрке со льдом.

— О-о! Степашка, ты как раз вовремя. Самое время помянуть все надежды Николая. Только вот поминают ли шампанским? Ну, если надежды были грандиозными, то, наверное, можно, — решил брюнет, радостно потирая ладони.

— Не болтай лишнего, — бросил ему мрачный барон и с толикой подозрения глянул на Степана, будто тот мог передать фон Брауну, что его ждёт не дуэль, а лёгкая прогулка.

Простолюдин с услужливой физиономией поставил на стол свой груз и спросил у Гранецкого:

— Угодно ли вам будет, ежели я открою шампанское, сударь?

— Нет, я сам. Ступай, — спровадил его маг.

Усач торопливо ушёл, оставив нас втроём.