Деревенщина в Пекине (СИ) - Афанасьев Семён - Страница 28

— Ух ты.

— «Не судите, да несудимы будете».

— Признаться, я ожидала услышать противоположное. Что ж, позволь кое-что прояснить, — собеседница сняла очки, аккуратно положила их на стол и потёрла глаза. — Ты ведь понимаешь, как устроен рынок? Любой спрос рождает предложение.

— Увы…

— Мы платим налоги, уважаем решения каждой модели, у нас есть жёсткие правила, которым следуют все, включая гостей. И если всего этого не будет в моём цивилизованном формате, где каждая девочка уходит домой с гарантированной тысячей долларов в кармане плюс чаевые, кто придёт на рынок вместо меня? — она вопросительно приподняла бровь. — Точнее, что?

Мог бы я многое ответить, но нет: из уст семнадцатилетнего тела эти аргументы нормально звучать не будут.

— Ты даже не представляешь, какие уродливые формы может принять этот бизнес, сойдя с легальных рельсов. Насколько грязным и опасным он станет… это не оправдания! — стилист предупреждающе подняла руку. — Я действительно искренне считаю, чем большая часть ТАКОГО рыночного спроса будет удовлетворяться полностью легально, тем меньше останется в тени — соответственно, тем меньше грязи достанется на долю общества.

— Вы сейчас про даркнет и всё вытекающее?

— Не только. Ты же недавно в бизнесе, а знаешь, как аналогичное выглядит в Латинской Америке? Или давай ближе — на Филиппинах? — не дожидаясь моего ответа, она хмуро продолжила. — Благодаря спросу, подкреплённому большими деньгами и некоторой безнаказанностью, появляется предложение — но там уже совсем другие риски. Не наши. Этим занимаются очень серьёзные и и не всегда чистые на руку люди. В тех местах, поверь, о взаимном согласии речь заходит далеко не постоянно — как делаем мы. Хочешь подробностей? Почитай в интернете, ты же языки знаешь!

Собеседница поднялась из-за стола, прошлась по кабинету.

— Идём дальше, теперь лично обо мне. У меня есть семья, трое детей, которым я хочу помогать. И вот для такой старухи как я, будем говорить откровенно, не так много законных способов заработать две-три тысячи долларов за день, — она остановилась у окна и, скрестив на груди руки, посмотрела на улицу. — Лян Вэй, я с тобой полностью согласна, хотя никогда и нигде этого не скажу вслух. Однако с высоты возраста хочу заметить, ты сейчас не разделяешь два понятия. Ты мыслишь двумя, как одним.

— О чём речь?

— Мораль и закон. Знаешь, в чём разница?

— Скажите вы.

— Мораль в отличие от закона не является обязательной к исполнению.

— Занятно.

— Пример. Ты сидишь в переполненном автобусе, вхожу я, хромая. С точки зрения морали ты должен уступить мне место, так?

— Э-э-э.

— Но! Если ты останешься на месте, то никто тебе ничего не сделает — закон не нарушен.

— В таком разрезе не думал.

— Ты молод, — вздохнула женщина. — Ну и для полноты иллюстрации. Другим не видно, мне не видно, но возможно у тебя протезы и ты стоять физически не можешь. Протезы скрыты штанами и для всех, с точки зрения общественной морали ты подлец.

— Вы не усложняете⁈

— Боже упаси, я иллюстрирую. Ну правда, как поступишь? Начнёшь оправдываться на весь автобус, задирать штанину и демонстрировать? Абсурд — тебя никто ни о чём не спрашивал.

— И то верно.

— Именно поэтому фразу «давайте оставаться в рамках закона» я твёрдо поддерживаю, — жёстко продолжила Ли Джин. — И наше агентство, я говорила, всегда и полностью в рамках закона. То, что ты больше не хочешь участвовать в подобных мероприятиях, я услышала, будет исполнено. Санкций не будет.

— Точно?

— Да. У нас не заставляют, согласие добровольное, такие у нас правила. Для всех. Ещё есть вопросы, пожелания?

— Нет. Спасибо.

— Комментарии будут?

— Я вас услышал. Рад, что мы друг друга поняли.

В общежитие возвращаюсь перед началом смены. Весь день на ногах, ресторан ещё впереди, зато заработал прилично. Грех жаловаться.

Быстро переодевшись официантом, подхожу к зеркалу, как вдруг за спиной щёлкает замок.

Комендант? Почему не постучал?

Дверь распахивается, на пороге возникает незнакомый мужик.

— Вы кто? Откуда у вас ключ?

Собираюсь подкрепить устный вопрос чем-то более материальным, как тип достаёт из кармана ламинированный пластиковый прямоугольник:

— Управление по борьбе с организованной преступностью. Фэн Чжиюнь, подполковник, — он захлопывает мою дверь изнутри, не спрашивая разрешения.

Теперь понятно, откуда у него ключ. Такому человеку комендант что угодно даст и забудет, что было.

— Чем обязан? — озадачен сверх всякой меры, но нервничать повода не вижу ни в каком приближении.

Сам я ничего натворить не успел, особенно в Пекине, это чтобы мягко. От предшественника в наследство есть память — девственно чистая на эту тему. Ну и даже если бы… атрибутика была бы иная, я уверен, в том числе насчёт Китая.

Процессуальное законодательство, несмотря на все различия правовых систем, кое-какие процедуры делает до невообразимого похожими вне зависимости от части глобуса.

Мужик без приглашения проходит в комнату, как так и надо, где опускается на стул:

— Начну издалека. Как поживают родственники в Хэйлунцзян?

— Думаю, хорошо, — на правах хозяина занимаю кресло.

— Как вам Пекин? Уже освоились?

Странно. В деликатных моментах, по которым он явился, начинать полагается чуть менее, м-м-м, откровенно. Понятно, что всерьёз он семнадцатилетнего пацана не принимает, знает, куда шёл — видно по паре заданных вопросов, но правила есть правила.

Втягивание, вербовка, эксплуатация, в таком порядке. Как острили в другом месте (и в другой жизни), если скомкать первую стадию или вовсе перейти к третьей без первой и второй — возрастает риск достаточно негативной обратной связи.

— Вы ведь здесь не для того, чтобы узнать моё мнение о Пекине? Мне скоро на работу, давайте ближе к делу? — я на своей территории, границы его полномочий представляю лучше, чем он думает.

— Хорошо, к делу так к делу. Недавно вы устроились в модельное агентство Ли Джинг… — мужик явно перестроился на ходу, долго не ломая мозги над выбором линии поведения. — Не буду пугать зря, наш интерес направлен именно в ту сторону, не в ваш персональный адрес.

Да ну. Всё-таки в лоб и сразу с третьего пункта⁈

Удивление даже изображать не пришлось — так не бывает.

Или всё-таки бывает, констатирую про себя, с внутренним изумлением участвуя в происходящем в главной роли.

— Эти мероприятия посещают… — звучат совсем не тонкие намёки на чуждые мне ведомственные интересы.

Тип, сверившись с выражением подросткового лица, мои эмоции истолковывает по-своему — в его глазах вселенская усталость меняется на сдержанный энтузиазм и осторожное ожидание.

М-да, пожалуй, можно не дослушивать до конца — каждая стандартная ситуация всегда имеет несколько стандартных решений. В кое-каких конкретных я, в отличие от предшественника, тоже слегка ориентируюсь.

— Если этот разговор официальный, пожалуйста, давайте его оформлять как положено? — перебиваю. — Потому что если нет, вынужден буду огорчить: я не вижу продолжения нашей беседы в подобных условиях, — веду рукой вокруг.

Не говорить же вслух, «знаю, что вам отвечать».

— Да ну? — незваный гость сбивается с ритма, что-то обдумывает по новой и терпеливо вздыхает. — Я сейчас стараюсь остаться максимально корректным, потому, пожалуйста, соберитесь!

Ну правильно. При разрыве логической линии самый первый рефлекс — увеличить громкость.

— Работа в нашем ведомстве имеет свою специфику, в том числе в плане оформления…

Понятно, документов нет. Ещё проще.

— Я и не отказываюсь, просто вы почему-то слушаете только себя, — перебиваю повторно. — В то время как по всем неписаным правилам логично учесть и мою обратную связь, в идеале — авансом.

— Продолжайте.

Изначальный сценарий сломан, сквозь лихорадочные размышления на лице собеседника проступает неохотная задумчивость.