Штангист: назад в СССР - Март Артём - Страница 13

– Гриша поймал!

– Да, он! Он дежурил с тобой, когда деньги исчезли!

– Вы там только вдвоем и были!

– Вдвоем, значит? – Глянул я на белобрысого исподлобья.

– Да! Вдвоем! – Зло крикнул он. – Да только я выходил в туалет! А ты с деньгами остался один на один! Полы там мыл! А как я пришел, так коробка оказалась пустой!

– Кто еще, кроме меня, видел, что ты выходил из кабинета?

– Ты что, – нахмурил брови Гриша. – Ты вывернуться пытаешься?! Смотрите! Он крутится, как ужак на сковородке! Все! Уже поймали! Поздно!

– А ведь, правда… – Сказал вдруг Глеб. – А ведь, правда!

Все обратили свое внимание на него.

– А ведь, правда! Никто, кроме Гриши и Вовы с деньгами не оставались! Гриша же был за них ответственный! Ему деньги поручили собирать! Он их в коробке носил!

– Молчи! – Заорал на него белобрысый, – ты и сам предатель! Я видел, как ты шушукал с Медведем под лестницей! Вы там, небось, свои преступные дела обсуждали! Тебе тоже бойкот! Понял?!

– Не понял, – покачал я головой. – Значит, что мы имеем? Ты деньги хранил, собирал, а потом, в школу принес. Зачем?

– Что за глупый вопрос?! После моего дежурства мы собирались идти за подарком! Меня Денис с Сеней и Вера с Машей во дворе ждали!

– Почему не в классе? – спросил я.

– Ну… Как это почему? – Замялся Гриша.

– Потому что ты нам сказал, – вклинился Сеня, недоуменно глядя на Гришу. – Сказал, чтобы мы в классе ни сидели. Что натопчем тебе по мытому.

– Ну да! Натопчете! А мне потом все перемывать?! Да вы что?! Не видите?! – Раскричался Гриша. – Не видите, что ли?! Он юлит! Он хочет вас надуть, чтобы оправдаться!

– Или в этом деле что-то нечисто, – возразил я. – Я хочу понять, что именно.

– Понять, значит, хочешь?! – Заорал на меня разозлившийся Гриша. – Ну, если хочешь, так давай и разберемся! Уроки кончились. Пойдем сейчас к старой церкви всем классом, там мы и разберемся! Ох, как разберемся, не отвертишься!

На миг в моей голове пронеслась мысль о том, что физрук Константин Викторович будет как раз сейчас, после уроков, ждать меня во дворе. Придется выбирать, куда пойти: с ним или с классом на разбор полетов.

Если я включу заднюю сейчас, если откажусь идти, сославшись на Константина Викторовича – это только укрепит Гришину позицию в глазах окружающих. Отступать было нельзя.

Белобрысый Гриша, самодовольно глядел на меня. Он скрестил руки на груди, ожидая моего ответа, и, кажется, пребывал в полной уверенности, что я испугаюсь его очной ставки. Все же, Гриша знал меня как трусливого и робкого Батона, который точно не согласился бы отстаивать перед всеми свое доброе имя. Вот только я больше не был Батоном.

– Я согласен, – сказал я решительно. – Идемте. Прямо сейчас.

Довольную ухмылку тут же смахнуло с лица Гриши. Я заметил, что в его светло-голубых глазах заблестел… Страх? Да, он совершенно точно испугался. Зрачки мальчишки-футболиста вдруг растерянно забегали.

– Ну… – Уже не так решительно начал он. – Пойдем. Пойдем, выведем тебя на чистую воду! – Снова захрабрился он перед всеми. – Да только ты еще глубже себя закопаешь!

– Вот и посмотрим, кто кого закопает, – ответил я.

В Кабинет тихо зарокотали, зашушукались. Я буквально почувствовал, как изменилось настроение класса. Я сделал, что хотел – своей уверенностью посеял в их душах сомнения.

– Знаете, что, – прозвучал вдруг все еще мальчишеский, но уже низковатый голос с задних парт, – я не вмешивался, потому что все мне казалось понятным.

Это был мальчишка, сидевший где-то в конце среднего ряда. Высокий, темно-русый и крепкий для своего возраста, он поднялся, отложил портфель. Потом он поправил густую челку, смахнув ее со лба.

Парень выглядел атлетично, он точно был спортсменом. Да только его усталый взгляд и бледноватое лицо говорили, что мальчишке почему-то явно нездоровится, хотя он и старается не показывать виду.

– Ты о чем это, Серега? – Нахмурил белесые брови Гриша.

– О том это, – начал высокий мальчишка, названный Сергеем. – Больно уж Медведь уверенно говорит. Раньше лепетал так, будто считал себя виноватым. Глянешь на него, и сразу понятно: он взял. А теперь он как-то изменился. По-другому стал разговаривать. Со своего не сходит. Вот мне и подумалось: а может, правда мы со всем этим делом поторопились?

– Да ты что же, не видишь?! – Крикнул на него Гриша. – Он же выкрутиться хочет!

– Не вижу, – ответил Сергей. – Не вижу я никаких от него выкрутасов. Зато вижу, что стоит на своем он крепко. Раньше за ним такого не замечалось.

– Я Вову хорошо знаю, – снова заговорил осмелевший Глеб. – Он честный. Что б Вова Медведь когда-нибудь чужого взял? Да такого даже и представить нельзя!

Класс снова зарокотал, ученики загудели, споря и перешептываясь.

– А можно мне сказать? – Донесся вдруг мягкий девчачий голосок.

Это встала кареглаза с темным каре – моя соседка.

Все тут же уставились на девочку, а та, явно скромная, даже засмущалась от такого количества внезапного внимания.

Когда никто не возразил, девочка продолжила:

– Мы с Вовой тоже очень хорошо знакомы. Соседи мы. И дружили с самых яслей. Так, я тоже хочу сказать, что для меня было полной неожиданностью, когда в школе заговорили, будто он взял наши деньги. Признаюсь, я бы никогда не поверила в такое. Если честно, я и сейчас не верю. Вова – добрый и мягкий мальчик. Он бы никогда такого не сделал.

– Ну, сейчас его мягким не назовешь, – хмыкнул Сережа, присаживаясь на место. – Вон как стоит, имя свое отстаивает. Честно, не ожидал от тебя, Володя. После того, что ты тут нам зарядил, даже мне кажется, что есть во всем этом бойкоте какая-то несправедливость.

– Да какая несправедливость?! – Крикнул ему Гриша. – Сергей, ну ты че? Он же выкручивается!

– Мне кажется, – ответил я. – Что выкручиваешься здесь только ты, Гриша.

– Так ты что? Считаешь, что я взял?! – Рявкнул на меня он. – Что я вор?!

Он кинулся на меня грудью, и мальчики с первых рядов тут же бросились его держать, чтобы не случилось драки.

– Ну вот пойдем и выясним, – спокойно сказал я, заглядывая в его злые глаза.

На мгновение между нами повисла тишина. Он неотрывно сверлил меня взглядом. Губы его скривились в бессильной злобе.

– Пустите, – наконец сказал он, вырывая у Семена свою руку. – Пустите, говорю! Не буду я его тут бить. Не буду, ясно?!

Мальчишки отступили, а я так и продолжил смотреть на белобрысого с ухмылкой.

– Ну что? Мы идем? – Снова донеся голос Сережи.

– Идем, – хмуро буркнул Гриша. Потом уставился на свои наручные часы «Юность», которые носил на черном кожаном ремне. – Только не сейчас.

– Как это не сейчас? – Хмыкнул я. – Твоя идея, а ты капитулируешь?

– И ничего я не капитулирую! – Зло крикнул Гриша. Потом сказал уже тише и как-то смущенно: – забыл я, со всеми вами, что у меня в три часа тренировка по футболу. Нельзя мне ее никак пропускать. Соревнования скоро. Но в понедельник… В понедельник ты, Батон, ну никак не отвертишься от очной ставки!

– Хорошо, – ответил я с ухмылкой. – В понедельник, после уроков, ты меня батоном уже называть не будешь.

– Что-то ты долго, Володя, – сказал мне Константин Викторович, когда мы встретились.

Физрук ждал меня на школьном дворе, внутри расчерченного под игру в пионербол участка. Константин Викторович сидел на синебокой люльке своего мотоцикла Юпитер-3. Когда я шел к мужчине, мальчишки кружились вокруг него, рассматривая его железного коня, засыпая физрука вопросами. Когда я подошел к мотоциклу, старик разогнал детишек, строго прикрикнув на них, что ему надо ехать.

– Задержали после уроков, – пожал я плечами.

– Понятно. Ну что? Поехали? Запрыгивай в люльку, – сказал Константин Викторович, пересаживаясь на седло. – Поедем.

Я закинул портфель внутрь синей коляски, ветровое стекло которой, куда-то делось. Потом не без труда, забрался сам.