Демонолога вызывали? Том 2 (СИ) - Рубин Ричард - Страница 21

Вовсе нет. Виновник здесь был совсем другой. И с ним не справился бы даже самый опытный доктор с лучшим оборудованием. Я вздохнул. Крудо, чья рука все еще крепко сжимала мою, насторожился.

— Что такое? Надо помочь? Крудо все сделает!

Сейчас вся уличная нахальность, присущая человеку, который был вынужден рано повзрослеть, с него слетела. И из-под этого фасада проглянуло лицо ребенка, который отчаянно нуждается в том, чтобы кто-то взрослый пришел ему на помощь.

Этим кем-то решил стать я. Пусть и тело Андрея Митасова ненамного старше самого Крудо.

— Не сомневаюсь, — ответил я как можно более ровным голосом. — Твои сестры сейчас дома?

Он ткнул пальцем в сторону кухни. Впрочем, кухня — весьма сильное название для небольшого уголка с керосиновой плиткой, охлаждающим ларем и шкафом для посуды. Там из кухни вела обшарпанная дверца.

Я прошел к дверце, распахнул ее и заглянул внутрь. Две пары глаз тут же внимательно уставились на меня. Одна девочка, постарше, лет пяти, сидела возле койки и играла с деревянной лошадкой. Другая, совсем маленькая, перебирала в манеже кубики.

— Есть на улице соседи, которым ты доверяешь?

Крудо ненадолго задумался.

— Нет таких, — наконец сообщил он. — Люди не любят Крудо, гонят его. Разве что тетка Эльжбета в конце улицы, но она…

— Пусть, — перебил я его. — Тетка Эльжбета сейчас дома?

— Если не ушла на рынок или молиться, то да, — ответил Крудо.

Хорошо, что у меня был надежный способ проверить, не отправилась ли куда-нибудь по своим делам эта самая тетка. Один мелкий, хитрый и очень доставучий способ.

— Проверь дом в конце улице, живо, — шепнул я Альфу.

Он понял, что дело действительно серьезное, поэтому ретировался молча — только крылья зашелестели. Девочка с лошадкой в удивлении уставилась на нас.

— Крудо, что происходит? Кто этот дядя? Мы с Марикой хотим кушать!

— Дядя пришел вылечить вашу маму, — сказал я. — И вы мне очень поможете, если будете хорошо себя вести.

Это нехитрое убеждение сработало как часы — обе сестры Крудо примолкли. Взглядов с нас они так и не сводили, но не издавали ни звука. Только кубики щелкали друг о дружку.

— Фух, что-то я поднабрал массы, кажется, — заявил Альф и привычно приземлился мне на плечо. — Надо сказать этой бабе… Рэнфри, чтоб прекращала жарить картошку на сале.

— Это тебе надо прекратить таскать картошку с тарелок всякий раз, как ты ее видишь, — сказал я.

— Я не виноват! — взвизгнул Альф. — Меня бес попутал!

— Что узнал? — не стал я ввязываться с ним в идиотскую перепалку.

Он торопливо зашептал мне в ухо.

— В конце улицы действительно живет какая-то тетка. Странная — жуть! На улице теплота, а она нацепила овчинный тулуп и копается в своем огороде. Что у вас, у людей, в головах, нам, честным демонам, никогда не понять!

— О да, честнее тебя во всем аду не сыщешь, — усмехнулся я. — Молодец.

Альф горделиво приосанился и расправил в лапы в стороны. Мимоходом заехал мне в ухо, и за это я согнал его с плеча.

— Не почивай на лаврах, работа еще не закончена.

Он поглядел на меня серьезно и кивнул. Я еще раз окинул взглядом комнату, в которой жили дети. Отовсюду сквозила серьезная бедность. Ее пытались скрыть, но она была видна и в ветхих бумажных обоях, и в трещине на оконном стекле, и в одинокой лампочке без абажура под потолком.

Чьи-то неумелые руки пытались сделать уборку — наверняка, когда мать слегла, Крудо решил позаботиться об этом самостоятельно, но просто разогнал пыль по углам.

Все равно попытка достойная. Эти люди заслуживали лучшей жизни. И она вполне могла бы у них быть, если бы не Донован Лютер Кесслер. Но с ним я разберусь потом.

Позади раздались шаги. Вернулся Рамон.

— Андрей Саныч! Я с дурными вестями!

— Что такое?

Он облокотился на дверной косяк.

— Еле дозвонился до скорой помощи! На Истринском проезде случился какой-то форс-мажор, поэтому туда стянуты почти все экипажи. А те, которые на патруле, приедут только через сорок пять минут, не раньше! Мы с ребятами можем, конечно, пойти туда пешком и привезти врача…убедительными мы быть умеем, вы же знаете.

Он многозначительно размял кулаки.

— Не нужно, — сказал я. — Твоя помощь понадобится мне в другом. Проводи детей в другой конец улицы. А о женщине я позабочусь.

— Сделаю, — ответил Рамон.

— Крудо, помоги сестрам собраться.

Без лишних слов он двинулся к ящику, стоявшему в углу, и стал выгребать из него всякий нехитрый скарб. Делал он это второпях и неловко, поэтому вскоре Рамон присоединился к нему. Наконец, когда дети были одеты и собраны, я проводил их ко входу.

— Вы правда сможете помочь маме? — спросил Крудо.

— Если я сказал, то смогу.

Он еще раз сжал мою ладонь, и они вместе с Рамоном вышли за порог. Как только их фигуры отдалились, я подозвал Иля.

— Значит, вы все-таки вызвали врачей?

— Да, но приедут они нескоро, — начал оправдываться он. — Рамон очень старался, а с ним шутки плохи, но только не вышло ничего.

— Никого сюда не пускай.

В его простодушных глазах появилось удивление.

— Но…

— Никого не пускать, — отчеканил я. — Ни одну живую душу. Я буду работать.

И когда я добавил в голос холода, до него наконец дошло, что шутки плохи не только с Рамоном.

— Я понял вас, Андрей Саныч, — заявил Иль и вытянулся. — Никто не пройдет!

Похвальный энтузиазм. Надеюсь только, что он останется крепок не только на словах. Потому что если кто-то пересечет этот барьер, то как минимум будет до конца своих дней посещать психолога.

Я вернулся назад в комнату. По ощущениям температура поднялась еще на несколько градусов, и мне казалось, что весь этот жар исходит от женщины, лежавшей в постели. С верой в чудеса у меня всегда было туго, но только чудом она не теряла сознание. Более того, увидев меня, мать Крудо приподнялась на локтях.

— Где… где мои… дети… девочки? — насилу выговорила она.

— С ними все хорошо, они в безопасности, — заверил я. — Берегите силы, они вам понадобятся.

А сил у нее оставалось немного, судя по землистому цвету лица. Женщина осела на простыни, из ее груди вырвался тяжелый, душащий хрип. Пора было действовать.

Я подошел к изголовью постели и опустился на корточки. Развязал поясок халата и распахнул его. Передо мной предстало ее тело — худощавое, с выпирающими ключицами и ребрами. Я провел ладонью по животу. Кожа была горячая и в липкой испарине. Я чувствовал это, а видел со всем другое.

Сеть. Мелкую черную сеть, тянущуюся по венам и капиллярам. И сходилась эта сеть воедино в легких. В одной точке. Я не видел ее, действовал по одному только наитию. И все же попал.

— И кто теперь явился? Будешь водой брызгать или сначала из книжки почитаем? Какое твое любимое место? — тонкий, пронзительный голос отразился от стен.

— Мое любимое место, — отозвался я, — то самое, в котором ты и твои братья с сестрами гниют как пауки в банке. Сейчас выпишу тебе туда проездной.

Естественно, это был демон. Не тот, что кричит, ревет и размахивает лапами, а затем несется на меня в жалкой попытке разорвать на части. Нет. Этот был из тех, что тайком подсасывается к разбитому горем человеку и пьет из него всю силу и энергию, что есть. Демон-пиявка. Способный мыслить, общаться, но ничего серьезного предложить человеку не может.

Такие как этот просачиваются через самые тонкие бреши в междумирье и ищут человека, чье энергетическое поле истощено. Ни один демон не может поработить человека без его согласия просто так. Либо договор, либо никак.

А вот такие черви… их очень мало, они очень редки, но встречаются. В моем прежнем мире их открыли спустя несколько лет, и то совершенно случайно. Они очень скрытны, сидят глубоко и высасывают день за днем силы. Бестелесные создания. Черный дым.

Вполне возможно, что мать Крудо подхватила его в шахте, когда была совсем измождена. Вот он и присосался к ней. И ни один здешний лекарь никогда в жизни не поможет ей. Ни припарки, ни порошки, ни прочие заговоры каких-либо бабок-шепталок, что посоветуют прикладывать жабий кал с пчелиным ядом на ночь.