Пари на попаданку (СИ) - Кольцова Анастасия - Страница 1

Оксана

– А эта дурочка что тут забыла? Неужели тоже волшебную палочку выбирает? Глупая девчонка думает, что умеет колдовать! – из раздумий меня выдёргивает знакомый голос.

Константин? А он тут что делает?

Открываю глаза, крепко сжимаю в руке изящную палочку из тёмного дерева, и поворачиваюсь на голос. Да, я не ошиблась, это тот самый неприятный парень, который пытался лишить меня дара речи, а в итоге потерял голос сам.

И не один – рядом с ним стоят высокий длинноволосый блондин с тонкими чертами лица и угрожающе накачанный жгучий брюнет. Оба, как и Константин, одеты в пафосные фраки, которые как нельзя лучше подходят к их высокомерным лицам и ехидным улыбочкам.

– Глупая девчонка владеет магией и скоро поступит в магическую академию, – я вскидываю волшебную палочку, направляя её в лицо Константина. – А будешь много болтать – снова замолкнешь.

Кажется, палочка в руках прибавляет мне уверенности, я как будто становлюсь сильнее оттого, что она со мной.

– Девочка, ты, кажется, не поняла – в доме моего отца в меня ударило моим же заклинанием. У тебя нет магии, не обнадёживай себя, – смеётся Константин, презрительно глядя то на меня, то на палочку в моих руках.

Зря он это, ой как зря!

– Светилиум огнес! – вспоминаю единственное заклинание, которое уже использовала, из моей палочки сыпятся искры, и фрак Константина вспыхивает ярким пламенем…

Оксана

…За две недели до.

Уж попала, так попала. Настолько, что ненавижу и свою работу, и саму себя. За что? А за то, что я такая мямля, плакса, за то, что не могу отстоять себя и боюсь… да каких-то мелких пакостников я боюсь! Которые говорят “чо” вместо “что”, пишут с ужасными ошибками, учатся на двойки, и ничегошеньки из себя не представляют! Вот как так? Неужели я четыре года училась в универе, чтобы чувствовать себя такой бессильной?

И директор… Если вначале он помогал мне, давал советы как молодому специалисту, то теперь в ответ на мои жалобы только презрительно поджимает губы и говорит, что я уже достаточно проработала, и должна справляться сама. А как тут справиться, если стоит отвернуться – к карте мира уже приклеена жвачка, стоит начать объяснять новую тему – двоечник Иванов начинает строить на последней парте пирамиду из стульев, а класс одобрительно смеётся?!

Мой крик никакого толку не даёт, меня как будто не замечают. Ни с кулаками же мне на этих подонков кидаться? А хочется, ой как хочется. Но вместо этого я бессильно вонзаю ногти в ладони и говорю себе, что через пятнадцать минут урок закончится, я смогу запереться в кабинете, и как следует поплакать.

Ну а что мне ещё остаётся, если я совершенно не умею держать дисциплину? В универе нас учили чему угодно, но только этому. Не припомню, чтобы нам рассказывали, как поставить на место кучу ржущих оболтусов. А я ведь всё внимательно слушала, красный диплом тому доказательство. Только ничем он мне не помогает, красный диплом. И завтра на уроках снова придётся сжимать руки в кулаки, и пытаться не разреветься.

Радует, что не все ученики такие, как Иванов, некоторые мне сочувствуют, поддерживают меня. Частенько после уроков ко мне подходят девочки, говорят, что не понимают, как я с ними всеми справляюсь, и желают мне сил и терпения.

Да уж, не думала я, устраиваясь в начале года учителем географии, что каждый новый рабочий день будет становиться для меня очередной проверкой на прочность. Проработав в школе всего полгода, я уже всерьёз задумываюсь, не уволиться ли мне, и не пойти работать во “Вкусно и точка”. Ну а что мне терять? Хуже, чем в школе уже точно не будет. Да уж, Оксана Леонидовна, уж попала, так попала, если всерьёз рассматриваешь такие варианты.

Я протираю салфеткой заплаканные глаза и начинаю искать своего кота, полосатого красавца Тимошку. Пожалуй, в последнее время только ради него я заставляю себя вставать и идти на ненавистную работу. Котик сам себя не накормит, и он не виноват в том, что у его невезучей хозяйки ничего не выходит с дисциплиной на уроках.

Когда мне было восемнадцать, у меня умерла бабушка, и мне досталась от неё однокомнатная квартира. Я взяла Тимошку, съехала от родителей и начала взрослую жизнь. С первого курса после пар шла в школу – работать воспитателем продлёнки у младших классов. Так что родители давно меня не содержат, и если я не справлюсь и уволюсь… боюсь, что они сильно во мне разочаруются.

– Тимошка, ты куда от меня спрятался? – я смотрю на кровати, под кроватью, но в комнате кота не нахожу.

Иду на кухню, и да, Тимошка оказывается там. Лежит возле своих мисок с нетронутыми едой и водой.

– Тимошка, у тебя что, совсем нет аппетита? – я беру кота на руки и чувствую, что его тело слишком мягкое, слишком безвольное.

Неужели он заболел? Да быть такого не может! Только не это! Я не перенесу, если что-то случится с моим любимцем!

– Тим, ну посмотри на меня, – уговариваю я своего питомца.

Тимошка пытается открыть глаза, но даже это у него не получается – глаза подёрнуты какой-то плёнкой. Трогаю носик кота – он оказывается совершенно сухим. Подтвердились мои самые ужасные страхи, мой кот заболел!

Бегу в комнату, хватаю переноску, укладываю туда Тимошку, быстро одеваюсь, и, чуть не забыв закрыть квартиру, пулей вылетаю из дома. Нам срочно нужен ветеринар!

На улице зеленеют молодые деревья, поют птички, но я не обращаю на всю эту красоту никакого внимания, и бегом покидаю двор. Пролетаю с переноской по улице вдоль домов, добегаю до перекрёстка. Нужно торопиться, я же не знаю, насколько опасна болезнь Тимошки!

То ли я не обращаю внимание на цвет светофора, то ли какая-то машина пролетает на красный – но я прихожу в себя оттого, что в меня влетает что-то огромное. Я отрываюсь от земли, переноска вылетает из моих рук, Тимошка истошно кричит, но я уже ничем не могу ему помочь, ведь всё моё тело пронзает дикая боль.

Не так я представляла свою смерть, совершенно не так – проносится в моей голове, и я теряю сознание.

Не знаю, сколько по времени я пребываю в забытьи, но прихожу в себя я оттого, что мой нос щекочет аппетитный запах чего-то вкусного. Борщ? Шашлычок? Свиные отбивные? Или всё сразу? Я открываю глаза, и… закрываю их снова. Потом вновь открываю. Это что, сон? Что происходит? Почему я сижу за огромным обеденным столом, уставленным разными яствами в компании дам и господ, одетых, как одевались веке в… девятнадцатом?

И почему я вообще это вижу? Понимаю, если бы я была учителем истории, такие сны были бы неудивительны. Но я географ, мне должны сниться тёплые острова, или ещё что-то в этом роде, а не званый обед под гобеленами с драконами.

– Адриан, передай мне, пожалуйста, блюда с форелью, – сидящая неподалёку от меня красивая светловолосая дама лет сорока улыбается сидящему во главе стола солидному мужчине в синем фраке и с белой совой на плече.

– Всё, что попросишь, дорогая Аннет, – мужчина берёт лежащую по правую руку от него палочку из красного дерева, протягивает её вперёд, произносит какую-то непонятную фразу, из кончика палочки сыпятся искры, а лежащее посреди стола блюдо с рыбой… поднимается в воздух! Я протираю глаза, вновь смотрю на медленно плывущее в сторону дамы блюдо, и совершенно ничего не понимаю.

– Сестрёнка, ты что, впервые видишь левитацию? Как-то твоя челюсть низковато отвисла, – сидящий по правую руку от меня вихрастый подросток с соколом на плече пихает меня в бок.

– Ай, что ты делаешь! – взвизгиваю я, локоть у парнишки оказывается на редкость острым.

Вот нельзя было хотя бы во сне избавить меня от “приятной” компании подростков!? Разум, зачем ты это со мной делаешь, зачем так жестоко надо мной шутить?

– Александр, не издевайся над сестрой, – строго хмурится Адриан. – Это ты готовишься к поступлению в Академию магии, а наша девочка готовится стать женой, и даже слов таких не знает!