Дорога за горизонт (СИ) - Уланов Андрей Андреевич - Страница 35

До места оставалось чуть меньше шестидесяти километров.

— Операторы заканчивают проверять маршрут, — доложился командир форта — длинный парень с повязкой на левом глазу. — Готовьтесь.

Калуга курил, быстро затягиваясь. Я подошел к нему, но заговаривать не стал, потому что на языке крутились одни матюки.

Полковник посмотрел на меня, помолчал и тихо спросил:

— Думаешь, я сумасшедший?

Я честно ответил:

— Нормальным я вас точно не назвал бы.

— Ну что же, Белый… — Калуга растянул губы в жутковатой ухмылке. — Может и так. Ты знаешь, это сумасшествие меня спасает. Был бы нормальным, уже давно бы пустил бы себе пулю в висок.

— Это правда, про семью?

— Это правда, — спокойно ответил полковник. — Теперь ты понимаешь, почему я хочу сделать так, чтобы никому больше не пришлось убивать своих детей? И мне плевать, кем окружающие меня считают.

У меня было что ответить ему, но я не стал.

Через полчаса мы снова двинулись в путь.

Час, второй…

Все это время я пытался нащупать в себе хотя бы нотку грядущей опасности, но никогда не подводившее меня предчувствие молчало.

Поэтому даже удивился, когда истошно запищал датчик лазерной подсветки. Кто-то взял нас на прицел…

Почти сразу рядом плеснулся взрыв, потом второй и третий, начали хлопать патроны активной и дымовой защиты, а дальше что-то с оглушающим грохотом влепилось под борт «Медведя». Броневик сильно качнуло, я едва не порвал привязные ремни и не вылетел из кресла.

Резко запахло дымом, броневик вильнул и остановился. Часто забахала пушка боевого модуля над головой.

— Аппарель открывай… — заорал я и рванул клавишу на пряжке привязных ремней.

Двери отворились, я вырвал Микки из кресла и выкатился наружу. Следом выпрыгнули Юлька и Карл.

Все заволокло густым дымом, наш бронетранспортер стоял, накренившись, дымился, но не горел. Из пушки вырывались снопы огня, даже с нескольких метров каждый выстрел чувствительно лупил по перепонкам. Спереди и сзади, слева и справа пулеметы и автоматы захлебывались длинными очередями.

Вылетевшая из дыма огненная стрела ужалила наш «Медведь» в левый бок, полыхнула огненная вспышка. Взрывной волной меня завалило на бок. Хороший такой пинок на тему, что надо куда-то убираться. Карла и Юльки уже словно растворились в дыму, а различить сквозь пальбу и взрывы выстрелы «глушеных» винтовок было нереально. Впрочем, я был уверен, это парочка точно еще цела. И может даже видят, в кого стрелять. Хотя с «видеть» были проблемы — дым от сработавших на «Медведях» завес, еще какой-то дым… похоже, кто-то щедро накидал шашек, ослепив нашу броню и разом помножив на ноль преимущество в огневой мощи.

— Сношала жаба гадюку… — мимо проскочил один из братков.

— Уходим… — я показал жестом притаившейся рядом Микки направление и пополз сам.

Ядовитый дым обжигал глотку, из глаз текли слезы, вокруг ничего не было видно. Я полз наобум и очень обрадовался, когда свалился в какую-то яму. Секундой позже на меня плюхнулась Микки.

По крайней мере, это была не полицейская «слезогонка» — я как-то влетел в концентрированное облако этой гадости и чуть не оставил там легкие вместе с глазами. Сейчас все же выходило полегче. То ли её сильно разнесло ветром, то ли это была какая-то военная дрянь против тепляков и прочих навороченных прицелов, а чих и кашель — просто «приятная» побочка.

Стрельба не прекращалась, но теперь работала всего одна автоматическая пушка — её грохот сложно было с чем-то спутать. Изредка к пальбе подключался пулемет или АГС откуда-то издалека. Похоже, багги сумели пережить начало боя и «отскочили» куда-то в сторону. Правда, толку нам от этого было немного. Из-за чертовой пелены они явно ничего не видели, лишь изредка выпуская очередь или пару гранат «в ту сторону».

Я проморгался как раз вовремя, чтобы увидеть, как над ямой прошипела граната от РПГ, закрутив струи дыма причудливой спиралью. Проследил за направлением, немного поколебался, рывком выскочил из канавы и опять плюхнулся на пузо. О Микки не беспокоился, потому что знал — Кошка не отстанет.

Прополз десяток метров, наткнулся на куст дикого шиповника и замер. Неожиданный порыв ветра снес дым, и я увидел прямо перед собой гранатометный расчет. Один стоял на колене, держа на плече РПГ-32 «Баркас» и кого-то выцеливая, а второй — держал наготове выстрелы к нему. Еще чуть поодаль, за кустами, гулко лупил по колонне пулемет и автоматы, но я стрелков не видел.

— Твою же мать…

Нападавшие перехитрили сами себя. Задымление в сочетании с малой численностью привело к тому, что в их строю оказались разрывы. При желании и небольшом везении можно было пройти насквозь — и поминай как звали.

Но гребанная совесть не дала это сделать. Я снял с предохранителя «беню» и прицелился.

Руки подрагивали, сердце бешено колотилось, мушка качнулась и остановилась на груди гранатометчика.

Дробовик трижды гулко бахнул — башка второго номера взорвалась кровавыми отметками, первого номера развернуло, он завалился на спину. Вверх взмыла ракета, а выхлоп ударил в землю. Всю позицию закрыло облаком пыли, а затем еще и снова захлестнуло дымом.

— За мной… — я вскочил и побежал к замшелому валуну, на ходу закладывая патроны в патронник.

Добежал, упал, по привычке перекатившись, и выставил ствол вперед.

Пушка и гранатометы заткнулись, со стороны дороги лишь изредка доносились короткие очереди.

Мимо галопом пронеслась пара неизвестных. Один тащил «Печенег», а второй коробки с лентами. Оба в пятнистых накидках, но с каким-то металлическим отливом, на морде здоровые «тактические» очки.

Неожиданно один из них споткнулся и распластался на земле. Я хорошо видел, как из его простреленной головы толчками выбивается струйка крови.

— Сука, снайпер… — второй приглушенно выругался, упал, замер, а потом подхватил пулемет за ремень и принялся отползать.

— Бамм…

Я херовый стрелок, но на таком расстоянии и слепой попадет. Пуля двенадцатого калибра разворотила неизвестному весь крестец вместе с задницей. Он бешено заорал, забарахтал руками, но очень быстро затих.

— Ну… решайся… — я поколебался и рванул к нему. Сорвал очки, натянул — глазам сразу стало легче, но видно по-прежнему хрен да нехрена. Схватил пулемет и сумку с лентами, развернулся, но между деревьев мелькнули силуэты, а прямо перед ногами земля вспухла фонтанчиками.

Почти сразу в ответ заработал пистолет-пулемет Микки, я кувырнулся в ложбину, выставил пулемет на сошки и рванул затвор.

Пулеметчик из меня тоже аховый, хотя с машинкой знаком. Но тут стоял навороченый прицел — даже не обычный тепляк, а какая-то херомантия с сеткой и кучей цифр. К счастью, посреди всей этой свистопляски имелся обычный крестик. Осталось только совместить его с вытянутыми разноцветными пятнами в кустарнике и выжать спуск. Два силуэта брызнули ярким и сложились, остальные резво брызнули в стороны. Выцеливать уже не получалось и я пошел косить подлесок короткими очередями. Не знаю, зацепил кого или нет, но в моем секторе никто подобраться к конвою с фланга не смог.

А потом…

Потом раздался низкий гул и над нами с ревом прошел распластанный силуэт, действительно похожий на манту, а впереди раздались приближающиеся частые хлопки.

Сообразив, что «Манта» ударила кассетами, я обхватил Микки и забился с ней под вывороченный пень.

Грохот, визг, вой…

Вот честно, я уже попрощался с жизнью, даже сердце начало биться через раз.

Когда беспилотники закончили работать и осела пыль с дымом, все вокруг изуродовало так, словно по лесу прошлись гигантской бороной.

Ноги и руки оцепенели, легкие горели огнем, а носоглотка зашлась в спазме.

— Твою же… — я забился в кашле. — Твою же мать…

Микки была похожа на маленького негритенка, на лице светились только глаза.

Откашлявшись, я прислушался. Стрельба прекратилась, со стороны дороги в небо вздымалось два столба дыма.

Я подождал еще немного, быстро осмотрел пулемет, опять залег и расслабился только тогда, когда услышал знакомые голоса.