Курсант. На Берлин (СИ) - Ларин Павел - Страница 23

В стороне от столиков наяривал нечто похожее то ли на джаз, то ли на блюз квартет скрипачей. Не особо силен в этих направлениях музыки.

Смотрелись ребята, конечно, пафосно, колоритно, но от их пиликанья весь рот порвал зевками. В какой-то момент появилась мысль, не отнять ли у кого-нибудь инструмент и не сбацать ли на нем что-нибудь веселое. Но…

К сожалению, мы с музыкой сильно не в ладах. Меня в детстве, в настоящем детстве, отец даже пытался куда-то впихнуть. Насколько помню, сначала это было фортепиано, потом гитара. Естественно, индивидуальные занятия, никаких школ. Однако, оба учителя убедительно попросили родителя не издеваться ни надо мной, ни над ними, и я отправился на бокс. Так что спасти загибающуюся вечеринку я бы не смог.

Но от расхожей шутки не удержался. Расхожей, естественно, для меня. Во время музыкальной паузы подошел к солисту, наклонился и тихонько спросил по-русски:

— А «Мурку» можешь сбацать?

Судя по взгляду, который прилетел мне от скрипача, «Мурку» он не хочет, а вот настучать по моей башке точно не против. По его глазам я догадался, он и русский понимает, и «Мурку» знает. Своим предположением, будто эта песенка может быть исполнена на инструменте Паганини и Вивальди, я, видимо, плюнул парню в душу.

— Ой, ну все… Нет, так нет… Чего ты… — Я поднял обе руки вверх, мол, никаких претензий не имею, и попятился назад, пока не уткнулся спиной в какую-то преграду.

— Алексей, мне кажется, вам уже хватит пить.

Преградой оказался Шульгин. Он попытался отнять у меня бокал, но, естественно, потерпел в этой неравной схватке поражение.

Я нормального вина не видел с первого дня пребывания в теле деда. Да и вообще алкоголя. Не считая спирта, который где-то раздобыл Подкидыш и игристого, которое нам подавали во время уроков этикета. Но там этикету учили не в питье, а во всех этих нюансах, как открыть бутылку, какой рукой налить, кому первому подать бокал.

— Что такой Василий Витальевич, переживаете за свою репутацию? Вы же меня пригласили на это мероприятие. Да еще рассказали всем, какие мы с вами друзья. — Я пьяненько улыбнулся Шульгину, а потом совершенно по-хамски икнул. Стоявшая неподалёку парочка актрис недовольно покосились в мою сторону. — Что такое, дамы? Ну извините, мы люди простые, к изыскам не приучены…

— Прекратите немедленно! — Рявкнул вдруг Шульгин. — Вам известна причина, по которой вы тут находитесь.

Я даже слегка опешил. Не ожидал от него столько прыти и решительности.

Он схватил меня за локоть, затем дернул в сторону, оттаскивая от остальных гостей.

— Мммм… Переживаете, что о вас подумают все эти унылые господа…

— Слушайте, я не понимаю, зачем вы себя так ведете. Это уже шестой или седьмой бокал вина меньше, чем за час. И да, я переживаю за свою репутацию. Знаете ли, когда Николай II, император Российский, отдавал мне в руки, лично мне, лично в мои руки манифест об отречении…

— Вы бы помолчали, а? — Я оттолкнул Шульгина, освобождая руку. — Императора вспомнил. Кинули бедолагу, слили его, как дерьмо в канализацию. А теперь боретесь за что-то. Отстаньте. Я пришел развлекаться и буду развлекаться. Хотя, более унылого праздника, честно говоря, представить сложно. Эх… Сейчас бы водочки… Да, Василий Витальевич? И чтоб цыгане, медведи, песни путёвые. А не вот это все…

Я очертил в воздухе рукой круг, намекая на сборище финской богемы. И, кстати, не только финской. Судя по обрывкам разговоров, которые до меня доносились, здесь еще присутствовали шведы и немцы.

— Вообще, если это у них супер веселая вечеринка, — Я наклонился к Шульгину, сделав вид, будто сейчас расскажу ему очень важный секрет, — То остается лишь посочувствовать. Они на полном серьезе обсуждают удивительную чушь вместо того, чтоб отдыхать и развлекаться. Пожалуй, любопытно пообщаться только с вами, но вы в моем присутствии начинаете заметно напрягаться. В принципе, понять можно. Я бы на вашем месте тоже напрягся. Всё-таки знакомство у нас вышло, прямо скажем, специфическое.

— Алексей, прошу вас, хватит пить. Есть ощущение, что не все на этом мероприятии относятся к миру кино. Я заметил несколько человек, которые, скорее всего, служат в сыскной полиции. Учитывая, что здесь находится сам Риекки, момент странный. Он никогда не таскает за собой охрану. Значит, есть какая-то другая причина.

Шульгин оглянулся по сторонам, проверяя, не слышит ли кто-нибудь нашего разговора.

— Чего боитесь, не пойму? Да я теперь ближайший друг самого господина Риекки. Стоит мне только пальцем щелкнуть! — Я поднял руку, собираясь изобразить щелчок, но вместо этого снова кинул.

Взгляд Шульгина стал совсем брезгливым. Но в то же время, из него исчезло то непонимание, которое я наблюдал с первых минут нашего знакомства.

Шульгин упорно не мог понять, почему я. Почему именно меня отправили сюда, в Хельсинки. А еще он не мог понять, на кой черт мне сдалась эта вечеринка. Но сейчас взгляд Василия Витальевича был очень красноречивым. Он, этот взгляд, откровенно говорил, да ты, парень, такое же быдло, как и твои хозяева.

Да… И снова Шипко оказался прав. Он сразу предупреждал, что Шульгин далеко не глуп. Излишне принципиален, из-за этого во многих вещах наивен. Но не глуп. Пока он не поймёт, что я из себя представляю, будет пытаться расковырять ответ на данный вопрос. А нам это совсем не нужно.

Шульгин должен думать, что основная моя цель — внедриться в высшее общество. А для таких выводов он должен для себя определиться, кто я такой. Наглый, хамоватый, молодой, но уже охреневший чекист. Вот сейчас до него это дошло, он очевидно успокоился. Вот и хорошо. Значит, на мои дальнейшие действия он внимания не обратит.

Ну и, конечно, моя персона вызвала внимание со стороны гостей. Я в их обществе со своим поведением смотрелся, как свинья в калашном ряду. Хорошо, Эско Риекки испарился сразу же, как только мы прибыли на мероприятие. В его присутствии мне вряд ли удалось бы отличиться.

Впрочем, по большому счету чхать на всех этих богемных господ. Меня интересует конкретный человек и все, что с ним связано. Ради этого человека я нахожусь здесь. Странно только, что Риекки не появляется уже почти час.

— Алексей!

Я вздрогнул от неожиданности, услышав знакомый голос. Вот уж точно, вспомнишь говно, оно тут же нарисуется. Впрочем, самое время. Пора немного ускориться, а то и правда накидаюсь.

Со стороны, наверное, я действительно выглядел, как дурачок, дорвавшийся до сытой жизни. Вот только алкоголь меня сейчас не берет от слова «совсем». С такого количества алкашки любого должно было уже знатно поднакрыть.Однако тут я сыграл на опережение.

Еще со студенческих лет, со своих, конечно, настоящих студенческих лет, запомнил чудесный способ, который очень даже помогает перед сильной пьянкой. Масло. Обычное сливочное масло. Прежде, чем пить, нужно съесть парочку бутербродов с толстым слоем масла.

Именно так я и поступил перед отъездом из гостиницы. Закинул сразу пять штук. На всякий случай заказал еще красной икры, которую горочкой навалил сверху. Вообще убойное сочетание получилось. Убойное в смысле нейтрализации опьянения. Не знаю, как именно это работает, но точно работает. Маслице даже водку придерживает достаточно неплохо. Куда там какому-то вину.

— Алексей, что происходит?

Я развернулся в сторону дома, откуда ко мне нёсся начальник сыскной полиции, и расплылся пьяной улыбкой.

— Господин Риекки… Ну наконец-то. Уже заскучал без вас. Слушайте, я понял, почему вы не стали пытать меня в страшном, темном подвале. Вы просто знали, что мы с вами попадём вот сюда и здесь я скончаюсь от тоски и уныния. Жестоко-о-о-о…

— Ты когда успел напиться, скотина? — Эско Риекки подскочил, схватил меня за шиворот и достаточно ощутимо тряхнул.

Судя по его состоянию, мужик на грани нервного срыва.

— Я же совсем недавно наблюдал за тобой из окна, ты был трезв! Господин Шульгин, какого черта вы его напоили?

— Кто⁈ Я⁈