Курсант. На Берлин (СИ) - Ларин Павел - Страница 3

Перебежчик замолчал, с легкой усмешкой разглядывая Эско. Начальник сыскной полиции взгляд не отводил. Ему уж точно стесняться нечего. А вот маленький эпизод, рассказанный парнем…

Такое действительно было. И знать об этом кому-то постороннему достаточно проблематично. Слишком мелкий случай. Слишком незначительный. Пожалуй, на него и правда обратил бы внимание только ребенок.

— Как я могу быть уверен, что вы не являетесь, к примеру, солдатом или офицером Красной армии? Вдруг вы получили данную информацию обманным путем для того, чтоб ввести меня в заблуждение? Вдруг это часть коварного плана?– С вежливым интересом спросил Эско.

Его все же не оставляла мысль, не является ли происходящее проверкой. Вроде бы некому на такое сподобиться, но мало ли…

— В Красной Армии нет офицеров и солдат, есть командиры и бойцы. Это — первое. — Перебежчик усмехнулся еще откровеннее, — Вам самому это известно, господин Риекки. А второе — вам же передали, уверен, мой короткий предварительный рассказ. Я — действующий сотрудник НКВД. Мне есть, что предложить правительству Финляндии вообще и начальнику сыскной полиции в частности.

Я с интересом наблюдал за человеком, сидевшим напротив. Если бы мне не было известно, что он из себя представляет, подумал бы, какой приличный мужчина. Просто образец для подражания.

Спокойный, вежливый, одет с иголочки. Смотрит ласково, будто он — мой родственник, а я несчастное дитя, потерянное, но так благополучно разыскавшееся.

Знакомый взгляд. Я этих взглядов за последние шесть месяцев накушался до чёртиков. До тошноты их обожрался. Видимо, судьба моя теперь такая, все время находиться в обществе аллигаторов, желающих меня сожрать. И это я еще в самом начале пути.

Вот только личное дело этого персонажа в отутюженой рубашечке, этого истинного финского отца семейства, я видел своими глазами. Читал. Очень внимательно.

Естественно, персона Эско Риекки слишком значимая, чтоб на нее не обратили внимания чекисты. Они его словно под лупой, со всех сторон рассмотрели.

Родился, учился, женился — все как положено. Ах, да. Еще же сидел в местах не столь отдаленных… Причем с точки зрения самого Эско Риекки, сидел за правое дело. Но благороднее он от этого не стал. Наоборот.

По сведениям советской разведки, в Финляндии каждая приблудная псина, каждая уличная крыса «стучит» начальнику сыскной полиции. А он за это позволяет им потихоньку грабить и воровать. Но так, скромненько, не наглея. Чтоб добропорядочные граждане сильно не пострадали.

На самом деле, за маской добряка, сидящего напротив, скрывается та еще гнида. Жестокий фанатик, помешанный на величие своей страны и ненависти к коммунистам. Ради этого он без малейших сомнений меня на составные части разберет, если потребуется. Или если заподозрит подвох.

Я мысленно усмехнулся. Великая Финляндия…Как же им всем тут хочется величия. Великая Германия, Великая Америка, Великая Британия. Последние вообще заморачиваться не стали, просто страну сразу так и назвали.

Интересно, а если Эско Риекки сейчас рубануть правду-матку? Ну так, прикола ради. Про советско-финскую войну. Про их линию Маннергейма хваленую. Времени-то осталось всего ничего. К осени его самодовольная, сытая рожа уже не так радостно выглядеть будет, когда советские войска границу Финляндии перейдут.

Или вообще… Сообщить, к примеру начальнику сыскной полиции, что я ни разу не Алексей Витцке. Что я — его внук. И закинуло меня в дедушку прямо из 2024 года. Рассказать, как очнулся я полгода назад в спальне детского дома под Свердловском. Очнулся и охренел.

Во-первых, сразу понял, что совершенно в другом времени нахожусь. Навороченный двадцать первый век с предвоенными годами сложно перепутать. А во-вторых, мне в тот момент как раз остальные детдомовцы решили люлей навешать. За хреновый, упертый характер. Гонор дедушкин им не понравился. Хотя, надо признать, дед и правда пацаном был с принципами, с понятиями.

Видимо, по этой причине я и оказался в 1938 году. Думаю, деда беспризорники всё-таки убили той ночью. Не специально, конечно. Хотели чисто уму-разуму поучить. А вышло так, что по башке слишком сильно отоварили.

В этот случай все и упирается. Ведь по идее, быть такого не должно. Дед-то вполне целым и частично здоровым войну прошел. Наверное, меня потому на замену и отправили. Думаю, его персона слишком значимой была для предстоящих событий.

Я, между прочим, тоже по голове получил. В тот же самый день, но в 2024 году. Пьянка у нас с друзьями была в ресторане. Конкретная такая пьянка, со всеми атрибутами в виде бесчисленного количества алкоголя и легкодоступных женщин.

Как частенько происходит в увеселительных заведениях, у нашей компании получилась ссора с другой тусовкой. Кто уж мне по голове бутылкой приложился, рассмотреть не успел. Не до этого как-то было. А когда очнулся — вокруг только лысые, злые детдомовцы и 1938 год со всеми его «плюшками».

Главное, в обычной своей жизни я о дедуле и не знал ни черта. Он меня не то, чтоб родственной любовью не баловал, я его вообще за все годы пару раз только видел. Загадочный он был тип. Это я теперь понимаю, почему. Видимо, в разведке так и остался до самого конца.

И вот очнулся я в детском доме, сообразил, что на месте деда оказался, в себя прийти не успел, а меня уже забирают в недавно созданную секретную школу НКВД.

Да ещё группа наша, как выяснилось, экспериментальная, полностью из детдомовцев собранная. В общем стало понятно, светит мне неизбежное будущее разведчика.

Хреновый расклад, когда знаешь, что за беда очень скоро, годика через три, последует. И сказать никому не скажешь, в дурку упекут.

А потом вообще со всех щелей такая чертовщина полезла, хоть стой, хоть падай. Оказалось, дед являлся сыном советского дипломата, который в 1927 году, находясь в Берлине, получил кое-какие важные документы и немалую кучку алмазов.

Сергей Витцке, прадед мой, (если реально нашу кровную линию отслеживать), дураком не был. Это у нас, похоже, семейное. Он и документы, и камешки так спрятал, что больше десяти лет никто найти не может. Знал, во что ему все выльется. Знал и предчувствовал близкий конец.

И хрен бы с этим алмазами. Хотя… Тоже, ничего б себе! Если их в денежный эквивалент перевести, можно две небольшие революции где-нибудь в Латинской Америке устряпать.

Однако самым волнительным оставался для многих товарищей факт существования архива. В этом архиве — компромат. Я так понял, что компромат практически на всю верхушку партийной элиты, включая Берию и черт знает еще кого. Сведения особой важности.

А выяснил я это благодаря снам. Они мне почти каждую ночь сниться начали. Только сны были не мои, а маленького Алёши Витцке. Настоящего. Даже не сны, воспоминания.

Чего только не насмотрелся. Например, как прабабку чекисты убили во время ареста. Случайно, конечно, но суть от этого не меняется. Как в Берлине шестилетний Алеша с папой по банкам всяким шлялся, людей разных встречал.

Во всех моих ночных видениях был глубокий смысл. Оказалось, кроме Алёши никому архив не найти. Потому что прадед ухитрился след запутать и ключик сыну в голову вложить. Даже не ключик, а инструкцию. Карту сокровищ.

Загвоздка была лишь в том, что сны мне снились кусками и через одно место. Образно, естественно, выражаясь.

Из реальных подсказок по факту — только дневник маленького Алеши, где он рисунок изобразил с зашифрованным в нем кодом, и часы отца, сделанные на заказ. Все. Ну еще очень, очень сумбурные воспоминания деда.

Потом новое откровение. Оказалось, в секретную школу Алешу, то есть меня, не просто так притащили. Бывший отцовский друг постарался. На него, кстати, в архиве компроматик тоже имелся. Ради чего вся суета и была устроена.

Игорь Иванович Бекетов. Товарищ старший майор госбезопасности. Человек, который двух наркомов пережил, а теперь и третьему служить остался.