Кодекс Крови. Книга ХIII (СИ) - Борзых М. - Страница 23

— Нет, я понимал, что твоя сила выросла кратно, но ты же не выглядел свихнувшимся фанатиком! Где это всё? Какой там у них девиз? «Больше крови богу крови»?

— У нас Мать Великая Кровь, и она против вот этого всего. Считает бесполезным разбазариванием ресурса, если угодно, — пожал я плечами.

— Да бог с ней, ты-то теперь кто? Тоже бог крови? Конкурент, выходит? — Комаро выглядел растерянным.

— Нет, не бог и не конкурент. Мне это всё и даром и не сдалось.

— Ну, конечно, не сдалось, у тебя теперь, вон, дюжина древних божественных алтарей есть! — не то с завистью, не то с обидой парировал покровитель.

— Нет. У меня один, и тот я создал сам, умерев.

— Что? Опять? Нет, я решительно встречаю первого такого счастливчика, кого Река Времени отказывается принимать и выплёвывает обратно! Хотя, чего ещё можно было ожидать от обещанного дитя?

— А можно с этого места поподробнее? — не на шутку заинтересовался я. — Что ещё за обещанное дитя?

У меня были собственные подозрения. Вспомнился рассказ Йорда о сделке с мастером Ру. Меня обещали Матери Крови, но она же позже на посвящении и обмолвилась, что взяла мою жизнь взаймы у смерти. Что если это было не фигурально?

— Это и есть тот самый дар богу, о котором ты спрашивал. Если сильно упростить, богам тоже нужны свои игрушки. У кого-то их называли пророками, у кого-то аватарами, у кого-то и вовсе воплощениями. А по факту выходило, что однажды взгляд бога падал на какое-либо дитя, подходящее для каких-либо божественных целей, и он ставил на его душу свою метку. Это всё равно, что «занято» для других богов. Я когда твою душу выбрал, видел, как на тебе метка смерти исчезает, потому и позарился. Боги слабые души не отмечают, любят самое лучшее. А вышло, сам знаешь как. Видимо, ты не до конца с ней расплатился, если тебе то и дело подыхать приходится. А Река Времени такие души не любит. Они отмечены сверхъестественными сущностями и не могут окончательно очиститься. Боги ведь не умирают окончательно. Они перерождаются, но с частью силы и очищенной памятью. Кстати, о птичках… — спохватился Комаро. — Это, если ты — Эсфес… То спрашивать, куда делась Инари не стоит после твоей клятвы?

— Эта дура полезла на мой алтарь в надежде высосать из него адамантий и вознестись.

— Оу… Ну я бы за свой адамантий тоже её на перерождение отправил. Если бы мог.

Я не стал вдаваться в подробности, кто, как и куда отправил Инари. Незачем было раскрывать участие в этом жены.

— А перстень как же? И смена покровителя? — вошёл в азарт Комаро, задавая вопросы. Их у него накопилось достаточно.

— Тэймэй попросила, чтобы род не лишился аристократического достоинства, а я не знал, что за этим такой хвост проблем потянется.

Комаро заржал, причём так заразительно, что я невольно улыбнулся.

— Нет, мне явно нужно выпить, да и тебе тоже. У меня тут кровь одной симпатичной ядовитой гидрочки припасена до особого случая. Вот!

Из ниоткуда появилась пузатая бутыль с зелёного цвета жижей. Пробка на бутылке выглядела как коготь какой-то твари и с громким «чпок» покинула горлышко.

— Да-да-да! Это палец! У неё новый уже давно отрос, а ничто другое это пойло не удерживает. Всё разъедает.

Жижа мастерски была разлита по двум хрустальным кубкам:

— Ну что же, Трайордан Эсфес, будем знакомы!

«Такой шанс выпадает один раз в жизни. Главное не упустить его», — вот о чём думал Великий Князь, возвращаясь из подгорных катакомб с Тайей. Змея оказалась той самой первой ласточкой, что приведёт его к силе и могуществу.

Казалось бы, что можно было успеть за час? Многое, если знать потайные ходы и лазейки, соединяющие бывший лабораторный комплекс с подгорным лагерем. Иван Григорьевич и надеяться не мог, что его там встретит сотня обученных и магически одарённых бойцов. Это для кого-то показалось бы малой гвардией, но не для Великого Князя. Уж он-то знал, что любая родовая гвардия включала в себя десять-пятнадцать процентов магов в лучшем случае, не более, составляя её боевой кулак. В зависимости от уровня владения магией, его сотня теперь оказалась эквивалентна императорской тысяче. Да что там…

У Великого Князя закружилась голова от перспектив. Здесь были бойцы седьмого уровня и даже пара восьмёрок! Немыслимо! И теперь они подчинялись Ивану Григорьевичу!

В этом месте приходилось несколько поумерить свой пыл, ведь, кроме него, права на всё это войско имела ещё и княгиня Виноградова. Об этом его сразу предупредила Тайа:

— Гос-с-сподин, вынуждена предупредить, что ваш-ш-ша влас-с-сть не абс-с-солютна, — увиваясь вокруг него своим совершенным телом, — ес-с-сть ещё княгиня. Мы подчинимс-с-ся любому её приказу.

— Демонова кровь Бенуа, — выругался Великий Князь. Он так и знал, что не могло быть всё идеально. — Почему тогда вы ещё не в её гвардии, а прячетесь здесь?

— Княгиня нас-с-с не с-с-слышит, — пожала плечами Тайа, покачивая бёдрами и возвращаясь в клетку.

«Ещё бы, она, скорее всего, артефактами увешана, как новогодняя ёлка, — подумал Иван Григорьевич, — в том числе и против менталистов и ментаторов. Боги храни её паранойю, мне она только на руку».

— А если она прикажет вам слушаться только меня?

— Будем с-с-слушаться только вас-с-с… вы нас-с-с с-с-слыш-ш-шите, — прошептала девушка-змея, которая стояла над его личным войском.

Великого Князя захлестнули видения, где она выгибается под ним на шёлковых простынях и ласкает его своим раздвоенным язычком. Тряхнув головой, Иван Григорьевич прогнал видения, но заметил, как облизнулась Тайа. Всё же хорошо, что он успел привести себя в форму. Одно дело — затащить к себе в постель девицу по праву сильного. И совсем другое — видеть желание и предвкушение в её глазах.

— Потерпите. Вы получите такой приказ и скоро выйдете на свободу. Подчиняйтесь мне беспрекословно и займёте место подле моего… — трона он так и не смог произнести. Ещё рано. Но в голове невольно стал формироваться план. Такой шанс нельзя было упускать.

Агафья оставила Бенуа под присмотром кровников и отправилась изучать родовые метрики. На память она никогда не жаловалась, но ничего примечательного о Франке Бенуа вспомнить не могла. Скупая строка о смерти при родах не имела никаких подробностей.

«Так не бывает. Как вообще при наличии лекарей можно было умереть при родах? — подумалось вампирше. — Может, хоть портрет какой завалящий сохранился?»

Но родовая портретная галерея была пуста, тогда Агафья не поленилась спуститься в крипту и даже там не обнаружила места сохранения пепла Франки. Статуи не было.

«А вот это уже более, чем странно! Что должна была сделать женщина, чтобы её не удостоили места в родовом склепе?»

Выписав себе даты жизни и смерти бедной женщины, Агафья прикинула, сколько у неё займёт времени навестить род Бенуа с частным визитом. По всему выходило, что своим ходом — минимум неделя. Её такой вариант не устраивал, особенно в преддверии начала игры Михаила и Кираны с Великим Князем. С другой стороны, она всегда сможет вернуться в школу перстнем, а оттуда добраться свитками перехода. Да и «внук», если потребуется, откроет портал.

«Миш, я к Бенуа наведаюсь. Что-то мне эта история не нравится!» — предупредила Агафья по кровной связи, но ответа так и не получила. На всякий случай написав короткую записку, вампирша оставила её на столе в кабинете Михаила и ушла в тени.

Княгиня вернулась за гостем точно в срок. Что ещё больше радовало Ивана Григорьевича, она сопровождала его без охраны. Видимо, считала собственную изнанку абсолютно безопасной. Такая самонадеянность играла на руку.

Великий Князь очень старался себя сдерживать, чтобы не светиться от счастья, потому болтал о всякой чепухе, а именно напрашивался в очередь на поставки знаменитых вин рода Виноградовых.

— Теперь это совместное семейное предприятие, — поведала княгиня, ведущая себя на удивление добродушно. — Брат зарегистрировал торговую марку «ВиноГрад» и наладил производство нескольких патентных напитков. Мы же восстанавливаем виноградники на изнанке.