Кодекс Крови. Книга ХIII (СИ) - Борзых М. - Страница 4

«А я тебе крылья от некроза восстановил, вот их и впечатлило! — похвастался адамантий. — Сейчас, ещё сильнее вытянутся, погоди!»

И я заметил, как зеленоватая слизь по чешуе стекла на адамантиевые лозы-гарпуны и по ним целенаправленно направилась к Красному.

— Я согласен! — тут же выпалил дракон, когда до него оставалось меньше метра.

— И остров верните на место, я за вами прибирать не нанимался! — уже из вредности добавил я.

Тэймэй не сходила со своего поста, сквозь алую пелену высматривая мужа, защитника, бога… Она видела его схватки с каждым из драконов и не переставала молиться. Кому она молилась теперь, она бы не смогла сказать. Она молилась о победе, о справедливости, о силе уже для мужа. Ей почему-то казалось, что если она перестанет молиться, то рухнет купол, драконы возьмут верх, и мир расколется на части, став теми нелепыми летающими скалами, что кружили вокруг них. А ещё она боялась замолчать, чтобы случайно не услышать крик боли Серебряного дракона.

Когда драконы всем скопом накинулись на мужа, когда его крыло подломилось и его начала поедать скверна, даже тогда Тэйэй не позволила себе вскрикнуть и остановиться. Она молилась, а ей вторили голоса кровников. Отстранённо она отмечала, что ни один из людей мужа не покинул её, готовясь в случае необходимости встретить смерть лицом к лицу.

Когда мимо купола один за одним полетели поверженные и ободранные драконы, Тэймэй мысленно ликовала, но не сбивалась с молитвы, лишь голос её становился всё громче и громче.

Когда же муж остался один на один с Красным и крылья его на глазах восстановились от некроза, она не поверила своим глазам, как и остальные боги. Сама смерть не властна над её мужем, подступаясь к его душе и отступая всякий раз. А значит, и боги ничего не смогут ему сделать.

Короткие переговоры закончились, и она, наконец, услышала такой родной голос:

«Милая, как вы? Как малыш? Все целы?»

«Да, все живы и здоровы, но мы почти израсходовали адамантий из кольчуги на защиту», — сразу же решилась предупредить Тэймэй.

«Это не страшно, сделаем новую! — тепло в голосе мужа растопило лёд страха и переживаний на душе. — Я открою вам пока портал к Акиро? Мне здесь ещё нужно закончить. Попробую сохранить хотя бы остатки тайны».

«А Такесима?» — почему-то ей показалось важным уточнить судьбу последнего напоминания, оставшегося о матери.

«Вернут, — пообещал муж. — Куда они теперь денутся!»

Обмен клятвами прошёл буднично. Я проследил, пока Тэймэй в сопровождении кровников и рыбаков Такесимы ушли через портал на земли Инари, и решил заодно проверить силу привязанности Тайпана, если я угадал, к его приёмной дочери:

— Хороший ты мужик, твоя дочь тебя таким и описывала, — шепнул я Змею, приземлившись впритык к нему на парящую скалу.

— Как она? — всего два слова, но во взгляде Тайпана появилась настоящая угроза. Если до того он выступал лишь сторонним наблюдателем, то теперь весь подобрался и приготовился к броску и защите своих родных. Мне хватило этой более чем красноречивой реакции. Похоже, хоть с приёмным отцом Тайпане повезло. Тот действительно к ней относился, как к родной.

— По глупости чуть не убилась, еле успел спасти, — честно ответил я. — Но сейчас жива и здорова. Если захочешь увидеться, передай через Эсфесов или Инари.

И я ушёл порталом к аспидам, на случай если кто-то попробует отследить конечную точку выхода.

После ухода Эсфеса Тайпан, Комаро и Красный Дракон обменивались нечитаемыми взглядами.

— Ну, мля, просто картина Репкина «Приплыли», — выдала вездесущая огненная драконица, проявляясь рядом с троицей. — А должны бы быть вопросы на повестке дня: кто виноват и что делать?

— Язык оторву, — пообещал внучке Красный. — И розгами выпорю!

— Вы бы уж молчали, деда. Тоже мне, поборник нравственности. Столько нотаций мне всё детство читали, а сами вдесятером на одну беременную женщину пошли и огребли по самое не балуйся. Да ещё и подставились так, что эту шкуру блохастую без всяких клятв нужно было…мммм!!! — послышался возмущённый вопль драконицы, рот которой внезапно оказался в каменном наморднике.

— Молчи, кому сказал! Хоть слово об увиденном, и я за себя не ручаюсь! — рыкнул Красный и окровавленной лапой прижал внучку к скале. — Шутки закончились. В нашем пруду появилась рыбка покрупнее.

Алый Змей переводил взгляд с переломанного и обожжённого Комаро на Красного с внучкой, а в голове всё ещё звучали слова: «Если захочешь увидеться, передай через Эсфесов или Инари».

— Значит, так, Комаро, у тебя претензии к драконам нашим остались? — поставил вопрос ребром Тайпан.

Комаро молчал некоторое время, обдумывая ситуацию. Если они раздуют эту ситуацию, то Кречет так или иначе получит больше желающих вступить в его коалицию и спровоцирует войну, не хуже драконидов. А после увиденного Комаро меньше всего хотел войны с богом, который единолично владел целым миром, а сюда приходил «на дачу отдохнуть».

— Что бы ни случилось, мне нужны были ребёнок и его мать. Больше я ни на что не претендовал. Они целы, а я… — Комаро буквально заставил себя произнести следующие слова, — я не видел и не слышал никаких клятв от драконидов. Требую клятву о ненападении, аналогичную уже данной.

Дракон хотел было возмутиться, но Алый Змей его остановил:

— Красный, я тоже устрою себе амнезию по поводу всего увиденного и услышанного, особенно в части заключённого тобой договора. Уж не знаю, как ты будешь его выполнять… Если вынести всё на суд, вира будет совсем другая. Твоя внучка вполне может стать богиней раньше времени, а фракция драконов и вовсе перестанет существовать. Запрашиваемая вира наименьшая из возможных, от тебя требуют поклясться выполнять то, что ты и так должен был выполнять!

Красный выдохнул клубы дыма, но смолчал. Зато мелочь под его лапой отчаянно забилась, привлекая к себе внимание и показывая на намордник.

— Сниму, только если коротко и по делу! — рыкнул дракон.

Огненная согласно закивала, строя мордой вселенскую покорность. Камень исчез, но лапа деда не сместилась ни на миллиметр с прижатого тела мелкой егозы.

— А какой прок Алому со всего этого? Что он хочет за молчание? Может, он потом это против тебя использовать будет ближайшие десять тысяч лет, а?

Драконица высказалась и даже, кажется, показала язык Тайпану. Но, по сути, она задала очень правильный вопрос, до последнего защищая интересы деда.

Дракон вопросительно уставился на Алого Змея, ожидая ответа.

— Вы так нихера и не поняли? — Тайпан переводил взгляд с драконов на Комаро и обратно. — Нет? Я не хочу войны, к которой так старательно готовится Кречет. Эта война будет для всех нас последней. А знаете почему? Вы заметили, как он управляется с адамантием?

— *** заметил! — выругался дракон. — Он смог забрать половину от всего, что было мной накоплено за тысячелетия кропотливого труда! Тысячелетия! Против моей воли!

— Ты так ничего и не понял, старый дурак, — покачал головой Тайпан. — В недрах под вулканами живут драконы магмы, как элементали, порождения стихий, которых мы старательно задвигали на задний план все эти тысячелетия.

— Это-то здесь при чём? — возмутился Комаро. — Он явно не стихийный дракон. Если он и повелевает, то металлом, скорее всего, серебром или платиной.

— Нет, он — это наказание наше от многомерной вселенной, — покачал головой Тайпан. — Отобрать адамантий против воли нельзя. Это вселенский закон, иначе мы бы все перегрызли друг другу глотки ради возвышения. Но он не отбирал, он забирал принадлежащее ему по праву.

— Какому такому праву? — пискнула Нинг из-под лапы деда.

— Скажи, Красный, почему ты можешь управлять огнём, создавать его, уничтожать, уплотнять и прочая? — вдруг перевёл тему Тайпан.

— Он — часть меня, моя суть, душа и мой след во вселенной! — фыркнул дракон. — Я им не управляю, я и есть пламя!