90-е: Шоу должно продолжаться 10 (СИ) - Фишер Саша - Страница 24

— Я ненадолго отлучусь, — сообщил я. — И чтобы вы не переживали на наш счет, давайте я сейчас оплачу наш заказ.

— Ой, да я даже ничего такого… — смутилась девочка. На вид — чуть ли не вчерашняя школьница, надо же… А вообще, что-то в ней есть знакомое, как я сразу внимания не обратил?

— Олеся? — осторожно спросил я.

— А мы разве знакомы? — тут же ощетинилась девушка.

— Нет-нет, просто я вас раньше видел, — я подмигнул. — Вот, держите еще сверху. И принесите им пару пива и каких-нибудь сухариков, что ли. Чтобы они не совсем уж на сухую разговаривали.

Я выложил перед ней на стойку еще пару купюр. Точно больше, чем стоило заказанное пиво. Помахал еще раз Астароту с Яном рукой и вышел из кафе.

Олеся, прикольно. Еще один привет из прошлой-будущей жизни. Она здорово изменилась к началу двухтысячных, но это точно была она. Будущая супруга моего однокашника Вадика Хромова. С полным набором шекспировских страстей. Олеся после школы не поступила в вуз и пошла работать. А влюбленный в нее Вадик был сыном профессора филологии и судьи. И учился на юрфаке. Когда им исполнилось по восемнадцать, он привел ее знакомиться с родителями. И попытался поставить их перед фактом, что он женится на своей первой и единственной любови. Родителей такой поворот событий ни разу не устроил. Они развернули бурную деятельность, устроили отпрыску перевод в Москву, а девушке то ли денег дали, то ли припугнули. В общем, разошлись их пути. А новая серия драмы была уже при мне, когда Вадик вернулся в Новокиневск уже вполне сложившимся адвокатом. И мы праздновали его возвращение, но только не в этом кафе, а напротив. Тоже, кстати, забавная у этих заведений история…

Я остановился на светофоре, дожидаясь, пока загорится зеленый. Машин не было, но на красный я принципиально никогда не хожу.

Кафешка, в которой я оставил Астарота и Яна, сейчас называлась «Каравелла». К двухтысячным про это название все забудут. Заново его откроют только в две тысячи седьмом, и в народе две кафешки друг напротив друга будут называть исключительно Башни-близнецы. На всемирный торговый центр в Нью-Йорке ни разу не похоже, просто как-то так сложилось. Слишком уж часто эти два заведения попадали в криминальную хронику. Ну и еще — кто-то из их владельцев в будущем надстроит над входом каждой кафешки почти идентичные стеклянные башенки. Хотя хозяева разные, вроде даже не сговаривались, хотя ручаться за это я бы не стал.

Через дорогу я увидел, как в дверь второй «башни», которая сейчас называлась «Парнас», целеустремленно, не замечая ничего вокруг, входит Кристина.

На минуту я замешкался, разглядывая фасад знакомого здания. Можно сказать, место для обеих сегодняшних встреч я выбрал в каком-то смысле из-за ностальгии. Листал вчерашнюю «вечерку», а там этот самый «Парнас» упомянули. Причем забавно так, статью писал явный новичок, возможно, вообще школьник. Что-то вроде обзора на приличные заведения Новокиневска. Я вспомнил сразу и про ту вечеринку, которую закатили Вадику, когда он вернулся. И как они с Олесей встретились. И какие страсти потом развернулись. Олеся была замужем, но брак дышал на ладан, они с супругом даже жили уже раздельно. А тут Вадик. Олеся в отказ. Мол, отвали, мажорчик, мамочка знает, что ты тут с плохими девочками время проводишь? И тогда он, натурально, устроил осаду. Цветами задаривал, музыкантов под окна ей пригонял. И она сдалась. Сыграли свадьбу с размахом, на которой чуть снова не рассорились. Но обошлось. И это вот самое кафе «Парнас» Вадик своей жене на пятилетие семейной жизни подарил. Пытался перекупить второе, через дорогу, но его увели перед самым его носом. В том самом две тысячи седьмом. Кафешки стали Башнями-близнецами, и веселье длилось где-то до две тысячи тринадцатого. Пока второе кафе не разорилось, и Олеся не купила его, наконец, в свою собственность…

— Ты что тут стоишь? — Кристина высунула голову из двери кафе. — Я вообще-то тебя жду!

— Да так, историю прикольную вспомнил, — усмехнулся я.

— Расскажешь? — спросила Кристина.

— Может быть, потом, — хмыкнул я. «Потому что она еще не произошла», — додумал про себя.

В «Парнасе» народу было много больше, чем в «Каравелле». Свободных столиков вообще не было, место осталось только у стойки. Я в очередной раз порадовался за то, как сейчас работает реклама. Стопудово ведь, все эти люди читали ту же самую «вечерку», увидели название кафе и решили пойти посмотреть, что это за заведение такое журналист так безжалостно критикует. С апломбом ресторанного эксперта.

— Может, пойдем просто прогуляемся? — сказала Кристина, пытаясь устроиться на неудобном высоком табурете. Вся стойка тоже была неудобной. Как будто прилавок продуктового магаза переделали — приподняли повыше, и чтобы надстройку скрыть, повесили спереди занавеску. Я приподнял ткань ногой. Ну да, как я и думал…

— Что будете пить? — требовательно спросила тетечка за стойкой.

— Замороженный дайкири, только поменьше сахара, пожалуйста, — мило улыбнулся я.

— В меню такого нет! — отрезала барменша. Которая в прошлой жизни явно была не самой приветливой продавщицей в овощном спального района.

— Давайте чай тогда, — сговорчиво сказал я. — И пирожные. Какие у вас есть?

— Я не хочу сладкое! — запротестовала Кристина.

— Вы определитесь уже! — дамочка отвернулась от нас и переместилась к другой части стойки. Где сидела пара подвыпивших мужичков в кожанках и златых цепях.

— Мне тут не нравится, давай уйдем, — шепотом попросила Кристина.

— Согласен, так себе ностальгия, — кивнул я, пытаясь найти в этом помещении хоть что-то знакомое. Ни-че-го. Только название и сохранилось.

— Тут напротив есть кафе, можем туда зайти, — предложила Кристина.

— Не можем, — покачал головой я. — Точнее, можем, но попозже. Там сейчас Астарот с Яном ведут переговоры на высшем уровне.

— Вот, значит, как… — Кристина сузила глаза. — А мне он ничего про это не сказал. И ты, кстати, тоже.

— Ну вот же, говорю, — пожал плечами я.

— Вы определились? — снова вернулась к нам хабалистая барменша.

— Да, — сказал я. — Мы уходим.

— Совсем уже обнаглели! — всплеснула она руками. — Надо с таких хитрожопых плату за вход брать, а то взяли моду. Весь туалет загадили!

Под этот прекрасный аккомпанемент мы выскочили на улицу. Посмотрели друг на друга и, не сговариваясь, прыснули.

— Погуляем, — предложил я. — А когда замерзнем, зайдем в «Каравеллу». Валяй, выкладывай, что там у тебя.

Лицо Кристины стало серьезным.

Я аккуратно извлек дужку замка из гнезда и открыл дверь на крышу.

— Путь свободен, милая, — я подал руку Еве, помогая ей забраться. Это место я знал, когда еще в старшей школе учился. Резонно подумал, что прошло не так уж и много времени, и выход на крышу должен был сохраниться. Проверил, перед тем как привести сюда Еву. И не ошибся.

— Свидание на крыше? — хихикнула Ева и огляделась. — А нас отсюда не выгонят?

— Выгонят — сбежим, — я пожал плечами и повел ее ближе к тому краю, откуда вид был лучше. На старый центр Новокиневска, Киневу и мост. Серой громадиной справа высился элеватор. Закатное солнце одним своим краем уже коснулось горизонта. После сегодняшних разговоров с Астаротом, Кристиной и Яном мне чертовски захотелось какой-нибудь оголтелой романтики.

— Красиво как, — сказала Ева, когда мы устроились на бетонном поребрике. — Я даже не думала, что это здание такое высокое. Отсюда кажется, что вообще выше всех… А откуда ты знал, что тут замок открывается?

— Один знакомый показал, еще в школе, — сказал я и полез в карман. — Вот, держи. Я подумал, что они здесь просто необходимы.

— Мыльные пузыри? — засмеялась Ева.

— Надеюсь, у тебя нет предубеждений против такого детского развлечения, — я откупорил крышку тубы, вытянул пластмассовую петельку и выдул вереницу мелких радужных пузыриков.

— Мы в детстве соревновались, кто сумеет выдуть пузырь больше, — Ева последовала моему примеру. — А лично мне всегда нравилось, когда пузырей сразу много.